Знак земли: Собрание стихотворений - Николай Тарусский

* * *

Ливень ли проливмя, дождь ли солнц,Или метели косой хлыст,Празднество листьев ли, или сонОмута с бурей в одно сплелись?

Апрельский сок ли бродит в сукáх,Мягчит зеленое кружево;Июль клубнику ль несет в горшках;Сентябрь по-охотничьи ль, в осоках,Зайдя по колено, кружится?

Декабрь ли играет по всем щелямИ у дверей порошит снежком,И заяц петляет по полям,Чтобы за куст улететь прыжком?

Слов не хватает. Это – земля,Это зеленое, вьющееся,Это летящее на поляГолубоватыми кущами!

А долгой осенней ночью взгляниНа небо – под скрип скворешника!Глубокое, как августовские дни,С серебряным перемешанное,Оно, паутиной весь мир застлав,Несется, несется над смертью трав.

Всё пристальней смотрят глаза твои, –Рвет ветер смятенье синее.Планеты, серебряных мух рои,Запутались в паутине.

Земля же, единственнейшая из звезд,Иные законы вызнав,Сквозь мировой, сквозь седой морозЛетит, пьянея от жизни.1930

ОСЕНЬ

Эта девочка в кубовом ситцеС хворостиною возле гусей,Что-то кажется мне, согласится,Если буду с упрямством проситьсяЯ в подпаски гусиные к ней.

Вот труба выпускает колечкоЗа колечком на воздух: гуляй!Я усядусь на этом крылечкеРядом с девочкой. Тихая речка.Белый домик. Старушка. Сарай.

Осень, что ли? Наверное, осень?В паутину лозинок, в дымокРазбредаются гуси: их – восемь.И колхозник, ныряющий в просинь,Запирает сарай на замок.

Так сидеть до скончания мира!Вся в веснушках, как в зернышках льна,Может, вечером вымолвит: сыро!А в туманах телушка со снаВдруг плеснет колокольчиком сирым.

А над нами – линялый халатПолосатого небосвода.Как кузнечики, прыгают в садЗвезды. И на пчелиных колодахЛистьев лисьи папахи висят.

Я назавтра возьму хворостинуИ, за кубовым ситцем следя,Неожиданный сторож гусиный,Буду стряхивать паутиныИ гадать о намеках дождя.1934

* * *

Я себя не находил. Под стукПамятных теплушек, – годы вниз, –Небо из железа, тяжесть рук, –Под откос стремительно неслись –Без любви, поддержки и порук.

Дым прошел. Отгрохотал состав.Я очнулся. Сосны. Небо. Май.Сумерки. И по метелкам травМокрые – как паучков сгоняй! –Звезды наползают на рукав.

Здесь когда-то в ситцевом платкеПовстречалась… Что сказать и как?Тени хвой дрожали на руке,Золотая вилась на вискеПаутинка. Плыл вечерний мрак.

Что сказать? Что я еще не весьОтошел, что поезд не унес,А забыл в бору тебя, как вестьО каком-то счастьи, что невестьПочему ты скрыла зной волос.

Скинь платок! Сияй, сияй! А бровь –Уголком, и скорбен узкий рот.Где тебя я видел? Жизнь? Любовь?И увижу ли тебя я вновьВ плахте, с коромыслом, у ворот?

Как листок, запутавшийся вдругВ волосах, так в памяти моейТы останешься, далекий друг,Знаками гудящих рельс, ветвей,Летних кос и загорелых рук.1928

* * *

Уж гармошки, скрипки и шарманкиРасклубили празднество листвы…Знаете, на первом полустанкеМы сойдем, услышав крик совы!

Будет полночь в деревянных крышах.Будет сторож, белый, как в мелу.Будет кашель. Будут в черных вишняхОкна, дом и клетки на полу.

Прогремит телега. В дальнем лаеГде-то померещится село.Где-то ночь. И кто-то спит в сарае.И какой-то тополь бьет в стекло.

И сова какая-то над низкимСтанционным зданием слегкаВдруг простонет. Далеко ли? Близко?Может быть, оттуда? С чердака?

Ночью хлынет ливень. – Я люблю вас.Ночью хлынет ливень. – Всё равно.Знаете, у сов короткоклювыхСлуховое выбито окно!

И сидят рядком в пушистой ватеЧердака. И мчатся поезда…Я живал когда-то на Арбате,Но не помню, как я жил тогда.1932

VI

МАТРОС И ТРАКТИРЩИК Поэма

Время и место действия:

Зауралье, 1918 год

1. Трактирщик

Средь чайников, блюдец, чашек,Заснувших под огонькомКоленчатой свечки, рядомС лягушечьей головой,В стеблистых усах сомовьих,Поплескивала весломДубовая пясть сидельца,Сочащаяся тишиной.

В косых петушках рубаха,И пуговиц не видать,А всё в завязочках синих.Весь белый, как мукомол,Грудастый скопецТихонькоПодумывал про кроватьДа бога молил,Чтоб ночьюНикто к нему не зашел.

Лицо его было ширеТележного колеса;Сомовьи, в икринках, глазкиПоблескивали сквозь очки.Он был безбород, дороден.А тоненько, как оса,Жужжал про себя, уткнувшисьВ бумажные пятачки.

А на пшеничное темя,Примасленное слегка,Спускался в ребристых балкахЗадымленный потолок.И в темные стены въелисьЗаржавленные века,И этих чугунных бревенНе брал ни один жучок.

Везде полумгла стояла.Сафьяновые язычкиЛампадокВлипали в теменьНарубленных углов.И с черной стены глазелиМерцающие зрачкиДремучих и бородатыхОблупленных образов.

Горбатые табуреты –До пояса высотой, –И на паучьих ножкахПриземистые столы.Трактир истекал безлюдьем.И мертвенной тишинойДышали как бы живыеМохнатые углы.

Сиделец дремал за стойкой.И всхрапывал вместе с ним,Весь в пятнах неяркой свечки,Бревенчатый узкий зал.И только в окошко ливнемХлестала густая темьЕловых столетий.Гулко разухался Урал.

Сиделец дремал за стойкой.Как вдруг затрещала звеньОкошка.Скоба поднялась, запрыгала.За стекломРаздвинула сетку ливня и ветокЛитая тень.СиделецТопор припряталИ крикнул:«Сейчас! Идем!»

Затрясся.Крестясь, метнулся:«Отколева черт занес?»Откинул, надувшись,Ржавый,Гремучий тугой засов,И ночь окатила мракомКарасий заслон часов,Ворвавшись, как вихрь, сквозь двери.И с вихрем вошел матрос.

2. Матрос

С матроса текло.Плечистый,Он был рыжеват и ряб.Вошел и оскалил бодроВеселые клыки.«А, с кисточкою, хозяин!Когда бы не твой корабль,Запутался бы средь елок,Доняли бы сосняки.

Китайская непогода!Тайфунище! Тарарах!Скрутились земля и небо!Горюха и бардадым!А полк не уйдет далече,Хотя б и на всех парахСпешил через эту слякоть.Чуть свет я пущусь за ним.А полк не уйдет далече!»И вымокший снял бушлат;Потом бескозырку сдернул,Гремя, положил наган,Стянул и поправил поясВ шарах разрывных гранатИ звонкой ладонью шлепнулПо желтым сапогам.

«Пойди-ка сюда, хозяин! –(Волчиная желтизнаКлыков проблеснула снова), –Смеясь подмигнул:– Того-с…Наверное, есть запасец.Наверное, не однаХранится в глухом подвалеСреди крысиных гнезд?

А ну-ка… –<И плотно крякнул колодовый табуретПод задницею матроса.> –Заваривай поживей! –А я покурю покамест».И вынул тугой кисет,Поигрывая желвакамиИ гусеницами бровей.

Сиделец, соображая,Помалкивал и решал:(«Московских кровей, должно быть?Такому и не перечь!»)«Хорошему человеку-сОтветится по душам.Прозрачен, как божья слезка:Едва удалось сберечь».

И тотчас же на подносеПоставил на мытый столШироколицый чайник,Завернутый, как платком,Малиновым плеском красок,Стакан и густой рассолС пупырчатыми огурцами,Разлегшимися рядком.

3. <Самогон>