О чем думала королева? - Павел (Песах) Амнуэль

— Чай или кофе?

— Видите, вы тоже.

— Разве я смеюсь? Я просто спросила.

— Да, простейший выбор: выпить утром чай или кофе? В момент, когда вы принимаете решение, мироздание раздваивается, возникают два мира, две вселенные, в одной из которых вы выбрали чай, в другой — кофе… Точнее — так: вселенных в этот момент возникает огромное количество, потому что ваш выбор определяет не только, будете ли вы пить кофе или чай, вам приходится выбирать множество других, связанных с этим, действий, и каждое порождает свою вселенную, и на самом деле… то есть, наблюдаете вы, находитесь вы в той, которая оказывается наиболее вероятной. Но среди множества возникающих миров есть и такие, где разрываются причинно-следственные связи — вы совершаете выбор, у которого в том мире не было причины, понимаете? Нет? Я вижу — по глазам вижу, что… Так вот, вы решаете: выпью-ка я кофе — и оказываетесь в мире, где кофе у вас нет. Нет дома, нет в магазине, так уж получилось, и в вашей памяти нет такой привычки: пить кофе по утрам. И вы, приняв решение, вдруг останавливаетесь, ваша рука тянется к кухонному шкафчику, и вы думаете: черт, а чего мне, собственно, надо, зачем я это делаю? Вы не помните, вы не можете в этом мире, который только что возник в результате вашего решения, в мире, у которого своя память об эволюции, вы не можете в этом мире заварить себе кофе, потому что такого продукта там никогда не было… И помнить о кофе вы не можете, это слово исчезает из вашей памяти, и вот вы стоите с поднятой рукой и думаете: зачем я пришла на кухню, что мне было здесь нужно? Бывало с вами такое?

— Сто раз.

— Наверняка не сто… Много. Со всеми бывало. Понятно, вы сразу думаете: склероз, что-то с памятью моей стало… Берете что-нибудь другое или просто выходите из кухни, так ничего и не сделав. Забыли, мол, бывает. Обычное дело.

— Единичное событие. Выброс.

— Умница.

— Хоть и блондинка.

— Но ведь крашеная! Единичное событие. Точка без причины и следствия. Я тогда все это продумал, сопоставил, я сейчас даже приблизительно оценить не могу, сколько разных ветвей многомирия возникло в результате моих то и дело менявшихся решений. Склейки, единичные точки и… в этом должна была быть физика, а физики я понять не мог. То есть, математически мне все было ясно. Есть одиночные события, которые, выбиваясь из всех графиков сами по себе образуют систему явлений, признаваемых не существующими. Реальный мир, состоящий из одних только ошибок, — якобы неправильных, несуществующих точек. В каждом мире это точки, принадлежащие на самом деле другим мирам, не менее реальным, чем наш. Я даже набросал кое-какие уравнения. Но… Понимаете, Ира, даже вы, не физик, должны знать, что в природе не происходят процессы, которые не описываются известными физическими полями: гравитационным, электромагнитным, ядерным, слабым. Раз, два, три, четыре… На пальцах одной руки.

— Разве? Я слышала о торсионных полях. И еще человеческое тело излучает био…

— Ира! Я вас умоляю! Мы о науке говорим или обсуждаем эти ваши… желтые журналы? Может, вы еще о летающих тарелках вспомните, о магнитной воде или…

— Но торсионными полями занимаются ученые, разве нет?

— Нет.

— Почему не может быть торсионного поля, если существует… ну, это… темное?

— Вы хотите спросить: чем астрофизики отличаются от торсионщиков? Те предполагают существование полей вращения, способных влиять на все что угодно в нашем мире, и мы тоже предполагали, что существует не известное прежде поле. Вы это хотите сказать?

— Ну… да, примерно.

— Ира, как по-вашему, сколько раз за время нашего разговора мы с вами оказывались в иной реальности, переходили с одной ветви многомирия на другую?

— О, тут вы меня не собьете! Столько, сколько решений мы с вами приняли за это время. И вы, и я. Иначе наши пути разошлись бы, и в какой-то реальности я бы просто вам не позвонила или вы бы просто не согласились на интервью.

— Молодец. Пять. Это были сугубо физические процессы, верно? Значит, описываться они должны физическими полями, реально существующими в природе.

— Конечно. Кто ж сомневался…

— Вот я и сидел в тот вечер… Господи, каким же он был долгим, и сколько на самом деле вселенных в тот вечер возникло… Я сидел и думал, какое из известных полей можно приспособить для описания этого явления.

— А что тут думать? Полей, по вашим словам, всего четыре. Выбор не так уж велик.

— Пять. Вы правы: я не упомянул темную энергию. Ту, что расталкивает галактики и заставляет Вселенную расширяться. Это пятая сила в природе. Она совершенно реальна, в отличие от всяких торсионных… Влияние этой силы можно наблюдать на межгалактических расстояниях…

— Вот! Теперь мы действительно начинаем разговор по существу, верно?

— Мы уже давно… Послушайте, Ира, я ничего не смогу вам объяснить, а вы — и особенно ваши читатели — ничего не поймете, если я не буду знать, на каком… ну… что именно…

— Не стесняйтесь. Вы хотели спросить, я совсем чайник в этом смысле или хоть что-нибудь о темной энергии знаю. Так вот: я читала. Послушайте: если я пыталась читать ваши работы, то, конечно, нашла кое-что об этой темной энергии. И о темной материи заодно. Правда, не поняла, какая между ними разница. Разве энергия это не материя? В школе нам вдалбливали, что энергия это форма материи, разве нет?

— Разве да! Конечно. Этот лингвистический казус все время меня коробит. К сожалению, стандартная калька с английского, к которой все привыкли, даже физики, прекрасно понимающие, что энергия материальна. Видите ли, Ира, в английском языке слово matter означает и материю вообще, и вещество, в частности. Просто вещество. Вот этот стол — вещество, состоящее из атомов. Ваша одежда. Мы сами — вещество, да. Вот и dark matter — это темное вещество. А dark energy — темная энергия. Или, еще правильнее: поле, которое этой энергией обладает, ведь энергия не существует сама по себе, она… помните Митрофанушку Фонвизина?

— Я должна ответить?

— Нет, я риторически… На вопрос о том, что такое дверь — существительное или прилагательное — он ответил, что прилагательное, потому что дверь к чему-то приложена. Вот и эта темная энергия — она к чему-то приложена, что-то этой энергией обладает. Не вещество, потому что вещество проявляло бы себя иначе. Значит, поле. Какое-то неизвестное поле, обладающее энергией, колоссальной энергией, заставляющей галактики (только представьте себе — галактики, миллиарды галактик, в каждой сотни миллиардов звезд!) разбегаться быстрее и быстрее.