Сироты Цаво - Дафни Шелдрик

К счастью, нашлись люди, которые понимали опасность создавшегося положения и развернули широкую кампанию по охране природы. Большую роль в пропагандистской работе среди населения сыграло общество защиты диких животных Кении, а его председатель — Ноэль Саймон стал нашей главной опорой. Благодаря его исключительному энтузиазму и энергии собрали средства для найма людей, необходимых для эффективной борьбы с браконьерами. Значение его вклада в успех всей кампании нельзя переоценить.

К концу 1956 года были укомплектованы еще два полевых отряда, уже накопившие тот же опыт, что и наш старый отряд, кстати сказать, тоже увеличенный. Полиция предоставила в наше распоряжение легкий самолет для поддержки действий наземных патрулей и прикомандировала офицера, который имел право на составление протоколов и мог обеспечить содержание арестованных. Армия передала нам несколько радиостанций для связи между полевыми группами и центром управления в Вой, а также портативные станции для связи групп между собой и с самолетом поддержки.

Мой брат Питер, служивший до последнего времени в Западном Цаво, был переведен в помощь Биллу, возглавившему наш прежний полевой отряд, который на время кампании получил наименование «силы Вой». Хью Месси и Дэннис Кэрни были назначены командирами одного из основных отрядов, а Дэвид Браун и Дэвид Маккейб — другого. Мой скромный вклад состоял в том, что я исполняла секретарские обязанности и вела картотеку. На каждого браконьера, который становился нам известным, заводилась особая карточка. Во время допроса задержанных все, что мы узнавали о деятельности каждого из них, а также их товарищей, записывалось. При аресте мы фотографировали браконьера и прикрепляли его снимок к карточке «деяний». Благодаря этой, в общем-то простой мере, любой браконьер довольно легко нами опознавался.

Штаб в Вон действовал весьма активно, и, по мере того как перед нами проходил постоянный поток задержанных, наша информация становилась все полнее и содержательнее. Опираясь на ее анализ, устраивали засады на браконьеров и торговцев слоновой костыо. На это горячее время были приостановлены работы по развитию парка. Буквально все имеющиеся силы собрали в кулак и бросили на борьбу с браконьерством.

Естественно, что Билл бывал при этом дома только наездами, и я неделями оставалась одна. Джилл исполнилось уже два года. Я наняла няню-африканку, чтобы она присматривала за ребенком и играла с ним в саду, пока я на работе. За время моего одиночества случилось одно не совсем обычное происшествие. Жизнь продолжалась, а так как я жила в Цаво, месте довольно своеобразном, то время от времени здесь происходило что-либо из ряда вон выходящее.

Однажды я была приглашена на ужин и около десяти часов вечера возвращалась домой. В глубине души я всегда боялась приходить домой поздно, так как мой сад не был ничем огорожен. За террасой он переходил прямо в заросли, и всегда можно было ожидать, что голодный лев прыгнет на меня из-за цветущих кустов, окаймлявших дорожку от стоянки машин до дома. Возвращаясь вечером домой, я каждый раз невольно ускоряла шаги, подгоняемая неприятным ощущением, что за мной кто-то пристально следит. В конце дорожки у ступенек дома я, как правило, почти бежала, все время думая о том, что рабочие, проходившие несколько месяцев назад вечером за домом Дэвида, столкнулись со львом и были вынуждены искать убежища на веранде. Пробегая на этот раз по ступенькам, я заметила, что окно моей спальни разбито и осколки усеяли весь пол. Это меня неприятно озадачило, и, проверив, как спит в своей кроватке Джилл, я вышла наружу, чтобы осмотреть все повнимательнее. Меня беспокоила судьба моей кошки, сиамской полукровки Люси, которая любила сидеть на подоконнике. Ее нигде не было видно, и я начала думать, не утащил ли ее филин, разбив при нападении окно. Я осмотрела дом и вышла в сад. «Люси, Люси…» — звала я кошку, но ни один звук, кроме моего голоса, не нарушал тишину африканской ночи. Наконец я оставила свои попытки и отправилась спать, моля бога, чтобы Люси вернулась домой как обычно к утреннему чаю.

Едва алые лучи солнца окрасили небо, как я открыла дверь и, к моему великому облегчению, увидела Люси, мчащуюся через полянку, чтобы радостно меня приветствовать. Но тут же я заметила, что висевшие на веранде оленьи рога — трофей, привезенный Биллом из последней отпускной поездки в Шотландию, — повернуты куда-то в сторону. Я поправила их, и тут мне бросились в глаза глубокие царапины на стене пониже рогов. Это меня еще больше удивило, и я вышла в сад посмотреть, нет ли там еще каких-либо следов. Действительно, на мягкой земле цветника отчетливо виднелись отпечатки громадных лап льва.

Я рассказала об этом Дэвиду, и он решил осмотреть все сам. Судя по следам, лев несколько раз обошел вокруг дома, прыгнул на веранду, рванул когтями по стене, видимо, с целью сорвать рога, и при этом случайно разбил стекло в окне спальни.

— Вы думаете, он сделал это из любопытства? — спросила я Дэвида нерешительно.

— Да нет, скорее от голода, — последовал ответ, который меня совсем не успокоил.

Только через пару недель я решилась снова выйти из дома вечером. А через несколько месяцев произошел еще один инцидент, опять-таки сильно меня взволновавший.

На сей раз я была приглашена на барбекю[4] и, уходя, оставила на веранде лампу, чтобы отпугивать ночных мародеров. Подъезжая к дому, я заметила, что свет не горит. Посидев в машине и прислушавшись, я наконец набралась храбрости, чтобы преодолеть дорогу к дому. Все было тихо, и я стрелой помчалась к веранде. То, что я там увидела, буквально меня потрясло. Лампа разбита, кресла перевернуты и даже стол лежал на боку. Решив, что здесь скорее всего напились и передрались слуги, я помчалась к машине и поехала за Дэвидом. Он сразу же пошел к нам. Слуги объяснили Дэвиду, что весь этот погром учинил лев, загнав на веранду водяного козла. Расследование на месте подтвердило правоту их слов. Действительно следы копыт водяного козла, едва заметные на бетоне дороги, были отчетливо видны на веранде. Льва же, очевидно, напугала разбившаяся лампа, ибо его следы вели от веранды в противоположную сторону. Водяной козел скорее всего примчался к дому в поисках спасения.

Мне и раньше довольно часто приходилось слышать, как дикие звери, когда им не остается ничего другого, ищут помощи у человека. На территорию госпиталя в Вои забежал как-то малый куду, таща за собой обломок дерева, привязанного к проволочной петле, охватившей шею животного. Здесь антилопа спокойно легла на автомобильной стоянке, не обращая никакого внимания на шумную толпу африканцев, привлеченных столь необычным зрелищем. О несчастном случае с куду сообщили в полицию, и вскоре на место происшествия прибыл помощник дежурного офицера. Подойдя к антилопе, он был крайне удивлен тем, что она не оказывала никакого сопротивления, пока снимали петлю с ее шеи. Полицейский еще больше удивился, когда антилопа, избавившись от ловушки, неожиданно вскочила на ноги и мгновенно исчезла в кустарнике, очевидно, вполне удовлетворенная результатом своего эксперимента.