Леди не летают - Мария Самтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кларисса помыла окно, протерла покрытые нежно-розовой огнеупорной штукатуркой стены, попутно простучав их на предмет пустот и даже обнаружив какую-то замурованную нишу вроде старого камина. Еще в стене обнаружилась ржавая булавка, воткнутая в штукатурку под картиной с водопадом, а из-под комода Кларисса вымела старую детскую пустышку.
Она как раз рассматривала эти подозрительные находки, когда в дверь постучали.
Дознавательница чертыхнулась и впустила в комнату толстенькую рыжеволосую девочку с подносом наперевес — старшую дочку Оси.
— Леди Кларисса, мама передала вам покушать! — радостно сообщила она. — Ой, а что это за штуки?
— Какая-то зловещая пустышка, — сказала Кларисса. — А тут, в стене, была вот эта зловещая булавка.
— Это для незаконных заклинаний? — с горящими глазами предположила девчонка.
Кларисса усмехнулась:
— Сейчас проверим. Идем, не стой в дверях. Поднос тоже поставь. Судя по этой горе еды, твоя мама неправильно запомнила мои габариты.
Девочка послушно забралась на кровать вместе с подносом. Дознавательница достала из чемодана фонарь, налила туда масло, бросила щепотку искрящейся пыльцы, зажгла фитиль и прикрыла заслонку, оставив узкую щель, из которой вырывался тонкий белый луч света. Затем опустила линзу и крутанула фитиль, на доли секунды выдвигая на всю длину.
Предметы в комнате замерцали: чемодан Клариссы сверкнул зеленым и алым, темно-зеленым вспыхнул кристалл для отпечатков пальцем, фиолетовым сверкнул огненный амулет, ну и дальше по мелочи. Кларисса особенно заинтересовалась странной стеной: там, где дознавательница чуть раньше нашла пустоту, мерцало легкое светло-зеленое облачко — старый след от разрешенного заклинания. А вот пустышка и булавка чуть заметно мерцали фиолетовым.
Дочка поварихи следила за этим, приоткрыв рот.
— Успела рассмотреть? — спросила Кларисса, потушив фитиль. Фонарь она поставила на пол.
— Это незаконные заклинания, да? — шепотом спросила девочка.
— Булавка с пустышкой? Нет, фиолетовый это природная магия. Тут что-то старое и очень слабое.
— А со всем замком так можно? — не отставала девочка.
Кларисса присела на постель и взяла с подноса жареную колбаску, закусывая ее вареной картошкой.
— Можно. Но на все комнаты пыльцы не хватит, а она дорогая. Потом, замок старый, следов будет много, и нужно еще понять, какие относятся к нашему делу, и как отнесется к этому наш завхоз. Кушай, чего сидишь. И, наконец, преступники тоже не дураки. Все прекрасно знают, что незаконная магия так легко выявляется.
— Ничего себе! — восхитилась девочка.
Во время ужина Кларисса задала ей еще с десяток вопросов, записывая самые интересные ответы в блокнот.
— Слушай, в обед ваша мелкая сестричка ляпнула что-то про штаны Рикошета, — спросила она, когда дочь поварихи уже собралась уходить. — Где она их видела?
— А… — девчонка засмущалась.
— Эта информация может понадобиться для расследования, — развеяла ее сомнения Кларисса.
Искомые штаны обнаружились в спальне у Оси. По версии мамы, они свалились с лорда ректора из-за того, что в последнее время тот много нервничал и похудел. Повариха, разумеется, запретила глазастой мелкой рассказывать об это эпизоде кому бы то ни было, но та была очень привязана к «дяде Рикошету» и тут же поделилась беспокойством с сестричками.
— Какая прекрасная логическая цепочка, — пробормотала Кларисса, закрывая дверь за девчонкой. — Ректор ходит к поварихе и от нервов с него сваливаются штаны. Попробует он еще раз сказать мне что-нибудь про Багрового демона…
Дознавательница многообещающе улыбнулась и легла в постель.
Пару минут она лениво перелистывала блокнот, потом наткнулась на переписанное с листочка стихотворение предыдущей хозяйки комнаты, посвященное ее несчастной любви, и решила прочесть его внимательнее.
Стих манил своей незаконченностью. В трех первых строчках шли пространные описания возлюбленного, загадочного типа с «золотящимися на солнце волосами». Кроме волос присутствовали: алебастровая бледность кожи, нежный румянец щек и три абзаца душевных качеств «прекрасного принца». Причина, по которой девица не может быть вместе с любимым, именовалась «злой рок» — Кларисса подозревала, что это или пресловутый драконий снобизм, или то, что объект нежной страсти влюблен в повариху.
Стихотворение заканчивалось трагически. Девушка намеревалась сброситься в ущелье, возродиться после смерти в качестве призрака и навестить в таком виде своего возлюбленного.
Кларисса не до конца улавливала смысл этого гениального плана. Единственное, что приходило ей в голову, это то, что встретив призрак студентки, дракон от шока откинет лапы, воссоединившись тем самым с возлюбленной.
Финальный кусок у стиха отсутствовал. Нижний правый угол сгрызли мыши — а, может, это сделала сама восторженная девица — и получалось что-то такое:
«Мы встретимся с тобой на этом плато,
Любимый, дорогой»…
Дальше, наверно, шло имя возлюбленного. Кларисса попыталась подставить туда «Рикошет», «лорд Агри» и имена знакомых беловолосых студентов, но ничего толкового не выходило. Тогда дознавательница плюнула, размашисто написала «патологоанатом» и пошла спать.
Глава 5
— Добрый день, лорды! — сказала Кларисса, влетая в ректорский кабинет с утра пораньше.
Лорд Рикошет и Магарыч, спокойно пьющие чай в кабинете, воззрились на нее с интересом: завхоз привстал и изобразил церемонный поклон, а ректор на правах хозяина кланяться не стал и просто отложил булочку.
— У меня тут стихи! Сразу предупреждаю, они не мои. Можно сказать, что это улика.
Дознавательница хотела добавить «которая свидетельствует о царящем в Академии разврате», но сдержалась.
— Зачитывайте, Кларисса, — обреченно сказал Рикошет.
Дознавательница достала блокнот и принялась с выражением декламировать стих влюбленной девицы. В глазах лордов отразилось страдание — даже у Магарыча. Хотя Кларисса и сама страдала, поэзия утомляла ее больше уроков.
— «Мы встретимся с тобой на этом плато.
Любимый, дорогой…»
Как вы думаете, кто это может быть?
— Можно взглянуть? Я плохо воспринимаю на слух, — сказал Магарыч.
Кларисса подумала, не стоит ли попросить у ректора лист бумаги и переписать «шедевр», но потом решила с этим делом не возиться и протянула завхозу блокнот.
— На «патологоанатома» не обращайте внимания, — сказала она. — Этот стихотворный триумф драматургии обнаружился у меня под кроватью. Кстати, может, вы вспомните, что за девица жила у меня раньше и в кого она была влюблена? Есть идеи?
Идей не было. Магарыч бормотал последние строфы, явно пытаясь забыть о «патологоанатоме», а Рикошет перебирал списки студентов.
— Мне кажется, раньше в вашей комнате жила девица Альбиона с четвертого курса, — сказал наконец завхоз. — Ее переселили после попытки свести счеты с жизнью, наевшись ядовитых растений. Но вы лучше спросите у коменданта женского корпуса.
— А вы не знаете, в кого она была влюблена эта девица? Если она, конечно, еще девица…
— Леди Кларисса! — вскочил Рикошет. — Может, вы
