Молодые и сильные выживут - Олег Дивов

– А я, пожалуй, все-таки загляну туда, – сказал он.

– А мы тебя не пустим, – сообщили ему вполне миролюбиво.

– Мальчики и девочки, – произнес Гош надменно. – У меня личное разрешение Бориса. Если сомневаетесь, вызовите его. Но учтите, я ждать не буду.

Между охранниками завязалась короткая дискуссия вполголоса. Гош подтянул на колени свой карабин и приготовился ругаться матом и бряцать оружием.

– Да проезжай, – сказали ему. – Но мы тебя предупредили.

– Молодцы, – похвалил охранников Гош и двинул машину под стрелку. Над головой тут же сомкнулись зеленые кроны, стало прохладно, уютно и неожиданно легко на душе. Почему-то от ненормальных анархистов Гош ничего дурного в свой адрес не ждал.

Впереди показалась еще одна бывшая реклама. На щите все тем же почерком было написано: «Свободная зона. Друг, пожалуйста, не держи оружие в руках». Гош помотал головой. Ему показалось, что примерно такую же надпись он уже видел однажды.

…небольшой табун лошадей уходил за горизонт, и тонкая девчоночья фигурка, оседлавшая крепкого жеребца, казалась на его широкой спине игрушечной…

– Черт возьми! – почти крикнул Гош.

Белла, как всегда, обеспокоенно ткнулась носом ему в шею.

У развилки примостился магазинчик. Перед ним стояло несколько машин, сразу видно – не брошенных, а имеющих хозяев. На ступеньках восседал громадный длинноволосый бородач с внешностью байкера и соответствующим пивным брюхом. А рядом устроился – Гош вытаращил глаза – мальчишка. Подросток лет четырнадцати.

Гош остановил машину, вышел и направился к двери магазина.

– Здорово, брат! – пробасил бородач. – Как это тебя пропустили?

– Уговорил, – небрежно бросил Гош. Он рассматривал подростка. «Обычный мальчишка. Живой. И сумасшедший. Может, поэтому живой? Или наоборот?»

– Что-то я не слышал, как ты их уговаривал, – заметил бородач.

– Я словами, – объяснил Гош.

– Силен! Откуда ты, брат?

– Зюйд-зюйд-вест, сэр. А что это тут у вас?

– Как что – магазин. Да ты зайди.

– Зайди, – неожиданно резким лающим голоском поддакнул мальчишка. – Он и тебе продаст немного жизни!

Гош нерешительно поднялся по ступенькам. Подросток встал и шагнул к нему вплотную. Чувство дистанции у мальчика отсутствовало напрочь.

– А завтра ты будешь? – спросил мальчишка, крепко хватая Гоша за рукав и пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Петя! – Бородач протянул руку, зацепил парнишку за ремень и потянул назад. Гош мягко разжал горячие влажные пальцы, впившиеся в локоть. Петя, сопя, пытался вырваться и все шарил безумным взглядом по лицу Гоша.

– Жутко привязчивый, – вздохнул бородач. – Да ты заходи, не стой. Там интересно.

– Там продают жизнь! – выпалил Петя, безуспешно пытаясь вырваться. – Не ходи туда! Не ходи туда-а!!! Не на-а-до!!!

Гош почувствовал, что с него хватит, и шагнул к двери, вытирая на ходу руку о джинсы. Пропустил молодую женщину с большой хозяйственной сумкой. И оказался в магазине.

Это действительно был мини-маркет, небольшой магазин самообслуживания с длинными стеллажами, на которых стояли разнообразные товары. Но в отличие от всех магазинов, которые Гошу попадались на пути, этот – работал. За единственной кассой сидел какой-то парень, и к нему выстроилась небольшая очередь.

– Однако… – пробормотал Гош. У него на глазах старенький механический кассовый аппарат выбил чек, и из рук в руки перешли деньги. Продавец отсчитал сдачу.

Полная иллюзия того, что жизнь продолжается. Безумный мальчишка, как и многие психи, на самом-то деле зрил в корень. Здесь вполне могли продать немного жизни. Вот какие-то девчонки сосредоточенно копаются в ящике с колготками. А вон и грузчик катит на тележке упаковки с минеральной водой…

Гош выскочил из магазина как ошпаренный.

– Вот так и живем, – философски сказал бородач. – Кто во что горазд. Каждый сходит с ума по-своему. Шиза косит наши ряды. Маразм крепчает. Но если про это не знать, можно долго быть молодым.

Гош огляделся в поисках мальчика Пети и облегченно вздохнул, увидев, что тот выглядывает из-за кустов неподалеку и, кажется, выходить не спешит.

– Вот так сидишь, пьешь свой утренний кофе, читаешь газету и вдруг как подумаешь – а не повеситься ли мне? – сообщил бородач.

– А где твой «Харли-Дэвидсон»? – угрюмо спросил его Гош, просто так, чтобы перебить этот словесный понос.

– Борькины прихвостни раздавили, – с готовностью ответил тот. – В лепешку. Танком.

Гош счел за лучшее промолчать и зашагал к машине.

– Тебе направо! – крикнули ему в спину. – Там все наши. Если дома никого, значит, у реки валяются.

Гош уселся за руль и крепко потер ладонями глаза.

– Долго я так не выдержу, – сказал он Белле. – Ты меня останови, если что. Ладно?

«Дом», где жили «наши», оказался симпатичным зданием гостиничного типа с парковкой, забитой ухоженными машинами. По ступеням, небрежно помахивая цветастым полотенцем, спускалась высокая светловолосая девушка в шортах и короткой майке.

Гош узнал ее сразу, но как-то странно, по частям. Ноги… Грудь… Волосы… Лицо. Есть! Ему вдруг стало очень неуютно, и все поплыло перед глазами. Он съежился на сиденье, пытаясь стать маленьким и незаметным. Зачем? Этого Гош не понимал, но дурное предчувствие оказалось сильнее его.

– Гошка! – крикнула Ольга, роняя полотенце.

У нее даже имя было такое же. И вообще, она чертовски напоминала его жену. Только волосы не бронзовые, а цвета платины. И лицо попроще. И совсем другое отношение к жизни. А так – один в один. Красивый и в свое время очень близкий человек.

Гош вышел (скорее выпал) из машины и попытался хоть что-то сказать. Но на него уже с криком набросились, крепко обняли, впились в губы, повисли на шее.

– Любимый! – выпалила Ольга, на миг отрываясь от мужчины и слегка его встряхивая, дабы удостовериться, что это не галлюцинация. – Мой! Наконец-то! Господи! Любимый! Как я тебя искала… Как ждала… Гошка! Это ты?!

– Здравствуй, – пробормотал Гош.

Когда они в последний раз встречались, Ольга уже третий год была замужем, а ее дочери исполнилось полтора.

– Единственный мой! – простонала она, сжимая Гоша в объятиях.

«Мама! – взмолился Гош про себя. – За что?! Ее-то за что так?!»

Ольга радостно плакала у него на груди.

– Как ты? – спросил он через силу, чувствуя, что и сам может сейчас разреветься от тоски и безысходности.

– Все… Теперь все хорошо. Ты вернулся. Ты нашелся. Как ты меня нашел? Гошка… Милый…

«Она не помнит, – поставил диагноз Гош, обнимая плачущую Ольгу. – Ни как и почему мы расстались, ни Ваську своего, ни девочку… Как ее звали? Неважно. Остался в памяти только я. И что же нам теперь делать?»

Ближе к вечеру Гош вышел на улицу, сел на ступеньки, закурил и положил руку на крепкое мохнатое плечо доверчиво прижавшейся к нему Беллы. От реки, беззаботно переговариваясь, шли к дому «анархисты» – веселый и приветливый народ, силой вырвавший у Бориса этот клок московской земли и устроивший здесь нечто среднее между первобытным коммунизмом и пиром во время чумы. На Гоша и его собаку поглядывали с интересом, даже небрежно здоровались, но близкий контакт наладить никто не пытался. Захочет человек – приживется, не захочет – уйдет. Такие здесь были порядки.

Гош смотрел на людей, улыбался им и думал, насколько же их нынешняя расслабленность зиждется на предчувствии скорого конца. Уже через месяц-другой наступят холода, и вместо праздника начнется тупое выживание. И рано или поздно «Свободную зону» раздавит княжество Бориса. Либо поглотит, либо вышвырнет из города. Но это будет завтра. А пока что молодые люди с инфантильным упорством обреченных хотят просто жить.

Гош оглянулся на окна, за одним из которых спала Ольга. Бедная девушка так перенервничала, что у нее начался сильнейший постстрессовый «отходняк». Гош уложил ее и сидел рядом, держа за руку, пока она не уснула. Нервным и тревожным сном, но все-таки уснула. Конечно, она ничего не помнила. И конечно, Гош не нашел в себе достаточно мужества рассказать ей хоть что-то. Но и мужества лечь в постель с остро нуждающейся в ласке женщиной, с которой провел когда-то много ночей, он тоже в себе не чувствовал. Он любил другую.

Означала ли эта негаданная встреча, что у него появился хоть какой-то шанс найти ту, без которой жизнь потеряла смысл? Вряд ли. А скорее всего – нет. Чудес не бывает дважды. А Гош всего лишь за сутки повстречал на своем пути уже трех хороших людей (Беллу за собаку можно было не считать, она стала для него кем-то родным и близким). Лимит удачи исчерпывался. Впереди скорее всего ждали неприятности.

В доме звенели посудой и смеялись. На площадку въехала мокрая автоцистерна, дала гудок, из дверей посыпался народ с ведрами и канистрами. «А может, выкарабкаемся как-нибудь?» – подумал Гош, наблюдая за веселой суетой у крана, из которого хлестала вода.