Чаушеску и «золотая эра» Румынии - Владимир Шевелев

Похоже, именно восьмидесятые годы во многом предопределили судьбу Чаушеску и пути дальнейшего развития общества уже в постчаушесковскую эпоху. Что же происходило в Румынии в последние десять лет диктатуры “Гения Карпат”?

Уже на рубеже 70 – 80-х годов стали нарастать экономические сложности и неурядицы. В основе кризисных явлений была приверженность режима и самого генсека ортодоксальной марксистской экономической модели: жесткая командно-административная система, тотальное огосударствление экономики, развитие тяжелой промышленности на экстенсивной основе, коллективизация сельского хозяйства. В 70-е годы Чаушеску сделал ставку на западные кредиты. В результате к середине 80-х годов внешний долг Румынии составил свыше 20 миллиардов долларов. В заслугу Чаушеску надо поставить то, что он умел полностью погасить этот долг, однако режим сверхжесткой экономии заметно обострил социальную обстановку в стране.

Если перелистать советские газеты и журналы 80-х годов, то можно сделать вывод, что в Румынии все обстоит хорошо. Народ сыт и вполне доволен жизнью. Есть, конечно, и некоторые недостатки. По вечерам рано гаснет свет на улицах и в домах. Только 2 – 3 часа в день работает телевидение. Рано закрываются дискотеки. Но вот как все это объяснял социолог Петр Дескулеску, сотрудник исследовательского центра по проблемам молодежи при СКМ: “Энергетический вопрос для нас – вопрос выживания, вопрос, от которого зависит осуществление нашего социалистического проекта. Жесткие меры призваны приучить будущие поколения к мысли, что ресурсов действительно мало и что каждому необходимо нести за них свою долю ответственности”. Между тем, бытовые условия населения из года в год становились все хуже. В квартире разрешалось включать только одну лампочку мощностью 15 ватт, горячая вода практически не подавалась. Обострилась продовольственная проблема. Позднее публицист Дорин Янку напишет в журнале “Румыния”: “Голод был своеобразным инструментом господства диктатора, который он применял наряду с холодом, мраком, страхом. Чаушеску рассчитывал с помощью этих элементов превратить людей в испуганных животных, единственной мыслью которых было бы как достать еду, независимо от того, что это за еда”.

В 60 – 70-е годы в Румынии было построено много промышленных предприятий, однако при этом в расчет не принимались энергетические затраты. В результате себестоимость их продукции в 3 – 4 раза превышала западную. Когда разразился мировой энергетический кризис 1973 – 1974 годов, тяжелая промышленность Румынии “почила в бозе”. Тем более, что Советский Союз лишил страну своей дешевой нефти, и румынам приходилось покупать ее за твердую валюту по мировым ценам. Громадный и капиталоемкий нефтеперерабатывающий комплекс Румынии так и не был введен в эксплуатацию.

Чаушеску несокрушимо верил в преимущества централизованной экономики и жесткого государственного планирования, однако к тому времени он был полностью отрезан своей “командой” от объективной информации. Курс на всеобъемлющий экспорт в целях скорейшей выплаты задолженности опустошил полки магазинов и создал ситуацию, близкую к голоду. Однако на вопрос корреспондента журнала “Ньюсуик” “Когда заполнятся пустые полки магазинов?” Чаушеску надменно отвечал: “У нас нет пустых полок. Наоборот, в наших магазинах полно товаров. Возможно, в магазинах стали халатно относиться к работе, но мы не хотим поставлять туда дополнительный товар. Вы можете пойти в любой магазин и купить все, что угодно, в том числе многие товары, которые мы поставляем в США”.

"Самая большая и самая вредная ложь чаушизма – ложь экономическая!” – писала газета “Ромыния либерэ” 28 декабря 1989 года. Действительно, цифры, свидетельствующие об экономическом расцвете Румынии, очень впечатляли. В интервью газете “Правда” в августе 1989 года Николае Чаушеску утверждал, что после 1944 года промышленная продукция выросла в 135 раз, сельскохозяйственная – в 10 раз, национальный доход увеличился более чем в 40 раз. На пленуме ЦК компартии в октябре 1989 года он заявлял: “Согласно международным статистическим данным, Румыния числится среди первых стран в мире с такими темпами развития, а некоторые данные выдвигают Румынию на первое место в отношении социально-экономического развития после второй мировой войны”.

Однако все эти цифры лгали. Действительная статистика скрывалась. Так, с 1985 года Румыния перестала поставлять во Всемирную организацию здравоохранения статистические данные о положении в сфере охраны здоровья. По официальным данным, в 1989 году общая продукция зерновых превысила 60 миллионов тонн, на деле же она составила только 16 миллионов тонн.

Угодливая пропаганда, направляемая придворными льстецами, все больше раздувала культ Вождя, этого “самого любимого сына румынского народа”. Чаушеску приписывались все “успехи” – подлинные и мнимые – в создании “всесторонне развитого социалистического общества” и формировании “нового человека”. За несколько месяцев до гибели Чаушеску беседовал с корреспондентом “Ньюсуик”, который спросил его: “Люди, приезжающие из-за рубежа в Румынию, видят плакаты с вашим именем, в книжных магазинах они видят написанные вами книги. Кое-кто говорит о культе личности Чаушеску”. Верный своей словесной эквилибристике, Кондукатор ответствовал: “Все личности в той или иной партии могут пользоваться расположением и поддержкой, если отождествляют свою деятельность с делом рабочего класса, с делом своего народа. И это не так уж плохо. Если это культ личности, то мне хотелось бы, чтобы во всех слаборазвитых странах были такие личности, способные обеспечить повышение жизненного уровня народа. Я думаю, само понятие культа личности ложно, ибо если кто-то ясно видит окружающую действительность, то это не культ личности” Свою страну румыны в разговорах между собой именовали “Чаушвенцим”, “Чаусима”, “Паранополис”. Однако ухудшение жизненных условий приводило только к усилению внешних проявлений культа Чаушеску. Некоторые официальные документы скорее напоминали бред больного воображения. В резолюции конференции РКП (декабрь 1987 года) было записано: “Национальная конференция является волнующим выражением чувств безграничной любви и глубокой признательности, которые испытывают коммунисты, вся наша партия и народ к товарищу Николае Чаушеску, самому любимому сыну нации, пламенному революционеру и патриоту, герою среди героев нашего народа”.

Диктатор воспринимал все эти славословия как должное. Возникает вопрос – знал ли он о том, что происходит в стране, как живет простой народ, что говорят люди о нем? В беседе с советским журналистом румын, хорошо знавший Чаушеску лично, говорил, что диктатор не представлял реального положения дел и никак не предполагал, что народ может подняться на восстание. Однако другой собеседник говорил нашему журналисту:

– Я знал его очень хорошо. Так хорошо, что когда он стал генсеком, я ушел в отставку с министерского поста. В первые годы своего правления Чаушеску вел себя осторожно. Подлинный характер он проявил позднее. Он страдал всевозможными комплексами. Во-первых, он сам нигде не учился, остался малограмотным и ненавидел интеллигентных, образованных людей. Во-вторых, был злым и мстительным. В-третьих, он был некрасив и, очевидно, мучился этим. Запинался при разговоре. Словом, мелкий человек во власти своих комплексов. Болезненное тщеславие, мания величия… Он уверовал в то, что он великий человек. Правда, ему в этом сильно помогли не только окружающие его подхалимы, но и многие весьма уважаемые деятели, особенно на Западе. Считалось, что он противостоит Москве.

– Он знал, до какого состояния довел страну?

– Прекрасно знал. И готовился к подавлению заговоров и восстаний.

Однако многие факты, в том числе отзывы тех, кто наблюдал Чаушеску после его бегства из здания ЦК партии, свидетельствуют, что Кондукатор был в шоке от случившегося. Он повторял: “Я дал им все, я дал им все!” Во время суда он не соглашался с обвинениями в свой адрес и заявлял, что народ живет хорошо. Похоже на то, что эта вера была обусловлена его наивностью. Вождь обитал как бы в вымышленном мире. Ведь по сути дела он сам подтолкнул народ на мятеж, когда приказал собрать массовый митинг на Дворцовой площади. Ему не приходило в голову, что вместо криков приветствия и славословий в его адрес народ потребует его смерти. Именно впечатление человека, оторванного от действительности, произвел Чаушеску на редактора журнала “Ньюсуик”, который свидетельствовал: “И вот этот маленький человечек вошел в комнату; в нем не было ни импозантности, ни обаяния, ни красноречия. Он производил впечатление жалкого существа, совершенно выключенного из реальной жизни Румынии, живущего в прошлом, в мире грез”.

Чаушеску так и не сумел осознать, что ситуация существенно изменилась. Многие годы Запад противопоставлял Румынию брежневскому Советскому Союзу, а Чаушеску выставлял как оппонента Москвы. Но после 1985 года, когда в СССР начались реформы Михаила Горбачева, Запад все меньше интересовал румынский Кондукатор. Более того, позднее появились свидетельства, что западные спецслужбы готовили акции по дестабилизации и устранению коммунистического режима в Румынии, что задним числом подтверждало справедливость подозрений Чаушеску.