Важен каждый - Анар Ертулевна Мешимбаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, передам, — попрощалась я с послом. Я еще не знала, что в «конкретной ситуации» скоро окажусь сама.
В свободный день я пошла в Музей изобразительного искусства. Чистое голубое небо, яркое солнце, покой. И в тоже время остается беспокойство в душе — что происходит в Агентстве в Астане.
Ночью приходит смс от первого заместителя Биржана: «Арестовали Баятова» (зама по Переписи).
— За что?
— Пытаемся выяснить.
Спать невозможно. Впереди еще два дня заседаний в программе конференции. Но мысли уже за тысячи километров.
На следующий день новое смс: «Отпустили». Облегчение.
Полдня сессии. Еще смс: «Снова арестовали».
Что делать? Несмотря на мою решительность в работе, мне часто говорили, что я ношу «розовые очки», что я слишком верю в правду и людям. Но что значит слишком? Правда — это правда, а все, что не правда — ложь. А в каждом человеке истоки — добро. Надо возвращаться и идти к руководству страны, они разберутся и отпустят, думала я.
Сессия закончилась. Сотрудник посольства провожает меня в аэропорт. Я прохожу регистрацию, паспортный контроль, сижу возле посадочного выхода. Рейс откладывают. Потом я опаздываю на стыковочный рейс в Германии. Представляю, как нервничали сотрудники полиции в Астане.
Сотрудник Финпола подошел ко мне в зале прилетов при ожидании багажа в аэропорту Астаны в шесть утра. Я расписалась в получении повестки на допрос.
— Зачем вы приехали в аэропорт? — спросила я. — Могли оставить повестку в приемной на работе.
— Боялись, не вернетесь.
— У меня арестован заместитель. Как я могу не вернуться?
Разве я могла знать, что через четыре месяца я узнаю как — когда мне скажут не возвращаться.
В аэропорту меня встречает служебная машина. Водитель в подавленном состоянии.
— Как Агентство? — спрашиваю я.
— Арестовали Баятова, — тихо отвечает водитель.
На его ответ я не реагирую — для меня это уже не новость. Мой водитель — человек простой и уже немолодой. Он проездил со мной до конца моей работы в Агентстве. Ничего не комментировал, только сочувственно вздыхал.
Адвокат
Вчера мне рекомендовали по телефону адвоката, и теперь мы едем к нему, вернее, к ней. Это удивительно, как вроде бы случайно соответствуют друг другу адвокаты и их клиенты. Ее зовут Ботагоз. Средних лет, спортивного типа. Она мне абсолютно «подошла» — по аналитическому складу ума, по скорости мысли, по человеколюбию, по чувству юмора и даже по спортивности. Когда я что-то не понимала, и она удивлялась, я говорила: «Ну, извините, я первый раз в жизни вижу адвоката».
Только в одном вопросе мы разошлись с ней во мнении — говорить правду или нет о том, что я сама принимала участие в поиске бумаги и типографии для печати бланков Переписи.
По принятому в нашей стране неписаному правилу руководитель государственного органа не должен взаимодействовать с поставщиками товаров и услуг. Но в нашем случае мне пришлось решать возникшую проблему. Мне и в голову не пришло, что это может быть преступлением. Возникали проблемы — я их решала. А что я должна была делать? Отменить перепись? Но оказалось, что мое преступление именно в этом.
Правило о том, что руководитель не должен общаться с поставщиками — не писаное. Я не общалась с бизнесом. Я обратилась к советнику руководителя соседней страны за помощью в поиске бумаги и типографии. Контактов с типографиями у меня не было. Я даже не знаю, кто эти люди. Выполняя поставленную задачу, я не нарушила закон. Общаясь по телефону, я не скрывалась, не поменяла номер телефона. То, что не является преступлением, не нуждается в сокрытии. Однако адвокат, знавшая практику расследований и судов, считала, что мои мотивы модернизации Агентства и участия в решении проблем будут расценены Финансовой полицией с точки зрения их опыта — для личного обогащения.
Адвоката я действительно увидела впервые в своей жизни. Возможно, никогда и не знала бы, если не этот поворот судьбы. Конечно, не все адвокаты настолько преданы делу, честны и самоотверженны. Ботагоз выполняла такой широкий круг задач, что я не уверена, является ли все, что она делала, функциями адвоката. Она изучала подробно все документы, читала все, что писала ей я, встречалась со всеми, с кем я просила встретиться, чтобы найти доказательства нашей невиновности, передавала мои записки родственникам со списками, что мне нужно в тюрьме, приносила мне еду и разные бытовые вещи, и множество других дел.
Про моего адвоката один из следователей Финпола откровенно сказал мне: «У вас очень хороший адвокат. Но честный».
— Мне такой и нужен, — ответила я.
— Она не сможет договариваться.
— Нам не нужно договариваться. Мы невиновны. И мы это докажем.
Я все еще верила в правду. Впереди были тысячи дней разочарований. А сегодня мы только знакомимся, говорим не больше 10 минут.
— Во сколько на допрос? — спрашивает адвокат.
— В 9.00. До этого я хочу сходить к премьер-министру.
Именно он является моим прямым руководителем в структуре правительства.
— Тогда поторопитесь. На допрос опаздывать нельзя.
Еду домой. Дочка еще спит. Оставляю чемодан открытым, чтобы проснувшись, она сразу увидела подарки. Еду в здание правительства. Время 8.30 утра. Жду в приемной. Звонит адвокат: «Вы где?»
— В приемной.
— Хорошо. Я жду возле Финпола.
К премьер-министру
Я у премьер-министра. Впервые за все время нашей многолетней совместной работы я обратилась к нему за помощью. Предупредили, что у меня всего пять минут.
— Что случилось?
— У меня арестовали зама.
Вид удивленный:
— Правда?
Политики с многолетним стажем умеют скрывать свои эмоции. Никогда не поверю, что арест заместителя руководителя центрального государственного органа прошел без ведома руководителя правительства.
— Я даю вам слово, мы ничего не украли. Баятов курирует перепись. Ни я, ни он не знали, что подрядчик обналичил деньги.
— Хорошо. Я возьму твой вопрос на контроль.
— А зама?
— Ты и за зама просишь?
— Конечно. Он ничего плохого не сделал. Как я буду ему в глаза смотреть?
Следователь
Разные бывают следователи, разные у них методы получения показаний.
Приезжаю к зданию финпола в 9.15. Ждем оформления пропусков.
— Кто следователь? — спрашивает адвокат.
Смотрю в повестку — Амиров Марат.
— Марат — относительно хороший следователь, — говорит адвокат.
Увидев мое выражение лица — «разве бывают хорошие следователи?» добавляет:
— Правда-правда, он в отличие от других разговаривает вежливо и не грубит.
В ее правоте я убедилась в ходе следствия.
Зашли в маленький кабинет, за компьютером очень молодой, приятной внешности парень.
Начался допрос. Если я молчу,
