Происхождение - Дж. А. Конрат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я атеист, - признался Энди.
Повисло молчание.
- Ты не веришь свои глазам? - спросил переводчика отец Трист. - Ты видел Баба, верно?
- Да.
- Так вот, он - неопровержимое доказательство того, что Бог существует. Если существует дьявол, должен быть ад, а если есть ад, то есть и рай, и Бог.
Энди не собирался поддерживать этот разговор.
- Я видел существо, который был похож на дьявола. Но называть его демоном из ада, по-моему, еще рано.
- Еще один Фома неверующий, - сказал Трист Шотцену. - Здесь у нас в плену один из приспешников Сатаны, если не он сам собственной персоной, и каждый, кто видит его, сомневается. Почему бы не освободить его? Раз он не дьявол, то и бояться его нечего. Баб, вероятно, стал бы выступать в ток-шоу, а затем мог бы рекламировать безалкогольные напитки.
Взволнованный священник снова повернулся к Энди и выставил указательный палец в его сторону.
- Величайший подвиг Сатаны - убедить нас в том, что его не существует. Он не хочет, чтобы мы верили в него, и это облегчает ему распространение зла. Люцифер - мастер лжи.
- Я не согласен, отец, - вклинился Шотцен. - Бог хочет, чтобы мы знали, что дьявол существует. Именно его адское существование направляет нас на путь истины и света.
Энди направился к двери, ведущей в Оранжевый рукав, сбегая от философской дискуссии. По правде говоря, Энди догадался, что спорящие даже не заметили его ухода.
Коридор Оранжевого рукава выглядел новее, чем остальные помещения, ярко окрашен и с блестящей плиткой, но запах здесь стоял, как от скотоводческого двора. Энди сморщил нос.
Доктор Джонс ждала его у входа в Оранжевую 12, держа в руках планшет, который пристально изучала. Она даже не подняла глаз на Энди, когда он подошел.
- Я готов к кормежке, - сказал Энди. Он увидел, промелькнувшую ухмылку на лице женщины.
Она вошла в Оранжевую 12, ничего не ответив. Энди последовал за ней. Помещение было большим, почти как место заточения Баба. Справа находилось несколько пустых загонов, а слева была огороженная территория, где копошились почти две дюжины овец. Энди никогда раньше не видел овец и был удивлен их размерами. Они были по пояс высотой и тучные, как кучка серого зефира на зубочистках.
- Это настоящая трава, на которой они лежат? - спросил Энди.
- Искусственный газон. Моя идея превратить эту часть комплекса в биосферу была отвергнута как слишком сложная. Сказали, что искусственный газон долговечен и легко чистится.
- Похоже, что они его едят.
- Да, я говорила им, что так и будет. Пойдемте.
Доктор Джонс подошла к шкафчикам возле загона и достала оттуда кожаную сбрую, напоминающую поводья для лошади. Поводья передала Энди, а сама снова полезла в шкафчик и достала полдюжины коробок хлопьев Cap'n Crunch. Она подошла к ограде и позвонила в большой колокольчик, висевший на столбе, который обычно вешали коровам на шею, чтобы те не потерялись. Животные повернули головы на звон.
- Они едят сено, но любят хлопья на завтрак. Чтобы заставить их подойти, мне приходится их приманивать. Проблема в том, что они пугливые. Каждый раз, когда они подходят за лакомством, одно из них забирают.
Доктор Джонс начала открывать коробки и высыпать их в кормушку за загоном. Овцы наблюдали некоторое время, прежде чем первая из них подошла. Она сунула морду в хрустящее лакомство и начала жевать. Доктор Джонс погладила животное по голове.
- Подать шлейку? - спросил Энди.
- Нет, это Вули. Он – овца-Иуда. Он всегда подходит первым, а за ним идут остальные. Если мы его поймаем, больше некому будет подавать им пример.
Вули заблеял в знак согласия, всасывая хлопья, как пылесос. Вскоре к нему присоединились еще две, протискиваясь внутрь. Доктор Джонс схватила одну из них за загривок. Это выглядело грубо, но животное, казалось, не замечало этого и продолжало свою трапезу.
Доктор Джонс ловко накинула упряжь овце на шею, затянув ремни свободной рукой. Держа вожжи подмышкой, она открыла последнюю коробку с хлопьями и поманила пойманное животное к воротам. Несколько других овец последовали за ней, а Вули недовольно фыркнул, что его оставили в стороне.
- Отгони остальных, пока я открываю ворота, - сказала Энди доктор Джонс.
Энди, чувствуя себя полным болваном, замахал руками и зашипел. Овцы уставились на него тупым взглядом, и краем глаза он увидел ухмылку невозмутимой доктора Джонс.
- Давай, овца! Вперед! Шевелитесь! Вперед!
Стадо медленно отступило, и доктор Джонс, открыв ворота, повела своего пленника в один из пустых загонов. Запрев его, она пошла за своим планшетом.
Энди погладил овцу по голове и уставился в ее глаза с вытянутыми зрачками. Глаза Баба. Он вздрогнул, поняв, что не хочет снова увидеть демона так скоро.
С помощью рулетки доктор Джонс измерила длину овцы и ее высоту в плечах. Она записала результаты измерений, а затем нажала несколько кнопок на цифровом дисплее рядом с загоном. Он зафиксировал вес овцы. Она записала и это.
- Итак, люди называют вас Санни?
- Нет, если они хотят, чтобы я им ответила.
Черт, - подумал Энди. - Как такая симпатичная женщина может быть такой холодной?
- Я думала, что все ветеринары должны быть веселыми. Любовь к животным и тому подобное...
Она посмотрела на него пустым взглядом, а затем начала осматривать зубы овцы.
- И как вас зовут? Неофициально.
- Сан. Люди зовут меня Сан.
- Сан[6]. Это уникально.
- Моя мать была вьетнамкой. Она влюбилась в американского солдата, который привез ее в эту страну до падения Сайгона. Саншайн[7] - было одним из первых английских слов, которые она выучила. И оно ей понравилось.
- О, я думаю, она знала, что это имя подойдет к вашему веселому нраву.
Сан осматривала глаза овцы, придерживая пальцами раскрытые веки. Овца протестовала против осмотра, отворачиваясь.
- Подождите-ка, - сказал Энди, щелкнув пальцами. - Вы вьетнамка.
- Нет, - сказала Сан.
Но Энди не смог удержаться, ухмыляясь.
- Вы вьетнамка.
Лицо Суна стало еще более суровым.
- Я же сказала, что - нет. Откройте загон.
Энди поднял задвижку на воротах. Сан вывела овцу из загона и подошла к входной двери.
-
