Комбриг - Андрей Готлибович Шопперт

Слово полковник, оно и на польском не шибко отличается.

— Вы, пан Отто, полковник? — глаза ещё красные, но уже голубые и боевые.

— Полковник. Всё поехали, давай Ванька не отставай, — Брехт вернулся к Форду.

— Ласло, вот тут на карте по дороге, есть город или городок Ополе, садись за руль. Туда едем. Там, наверное, и заночуем. Нужно заправиться. Поесть, поспать.

Событие девятое

Мужик приходит к переводчику английского:

- Слушай, как правильно перевести фразу: "I don`t know"?

- Я не знаю.

- Вот, блин, никто не знает.

Это должно называться — невезуха. На въезде в город (в городок, в городочек) Ополёк стоял полицейский патруль. Возможна масса вариантов, событиям на переезде нашлись очевидцы, и они всё полиции про тёмно-зелёный «Мерседес» рассказали. Самый хреновый вариант. Ещё можно предположить, что просто началась война и для спокойствия граждан выставили на въезде во все города патрули. Просто бдить и своим бравым видом вселять в поляков уверенность в скорой и неминуемой победе Речи Посполитой. Это был самый хороший вариант. Между ними могло находиться ещё несколько десятков причин, зачем эти три человека на мотоцикле здесь окопались.

За рулём сидел Ласло, он увидел полицейских и вдарил по тормозам. Ешкин по голове, специально, чтобы к себе внимание привлечь. Хотя … Куда уж больше привлекать за ними такая машинерия едет. Она и без резких остановок привлечёт к себе внимание. Вот дебил он, нужно было, как все нормальные люди ездить по железной дороге. В поезде валяться на полке, чаёк попивать с печеньками, в очередь в туалет стоять. Нет, загорелось. И ладно, этих четверых он и сам застрелит, тогда уже нужно сильно извернуться, чтобы все это полякам своим объяснить. Так и пусть, но теперь на каждом перекрестке, что ли валить полицейских и солдат польских? Рано или поздно везение кончится. Да, даже не кончится, ещё же польско-советскую границу пересекать. На этой же машине и потом до Москвы на ней? Что там про колесо у телеги в Мёртвых душах у Гоголя. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?». А доедет его «Мерс» до Москвы или сдохнет ещё в Харькове. Но вот до Казани точно не доедет, а ведь от Казани до Спасска-Дальнего в пять раз дальше, чем от Львова до Казани. Нет, не доедет это колесо.

— Поехали Ласло, чего уж теперь, — Брехт проверил демонстративно патроны в магазине.

— И эти немцы? — сжался парень.

— Нет, думаю, это настоящие польские полицейские, не стоит в них подозрения вселять этой остановкой. Мы едем по делам во Львов, ничего ни на каких переездах не видели. Сейчас остановишься перед ними, если будут тормозить, и сразу идёшь и говоришь всё это Малгожате. И пусть она выходит, будет переводить. Ласло, ну, поехали уже. — сунул пистолет в карман пальто.

Поляк нажал на газ и отпустил сцепление. «Форд» заглох.

— Ласло!

— Зараз. — Парень снова завёл машину и повторил всё с точностью. Машина дёрнулась и заглохла.

— Ласло?! — Брехт прямо пятой точку почувствовал, что пушной зверёк подкрадывается.

— Не можу.

— Плавно отпускай сцепление, не волнуйся. Всё будет нормально.

Лабес попробовал в третий раз. Тот же результат. На нервы больше пенять не стоит. Что-то со сцеплением. Весело. До полицейских метров двести.

— Так, Ласло, ковыряйся в моторе, ну, или, где там надо ковыряться, тебе виднее. Я пойду до поста с Малгожатой прогуляюсь.

— Strzelać (Стрелять) …

— Тьфу на тебя, займись сцеплением!!! Не буду я ни в кого стрелять.

Иван Яковлевич вышел из машины, от досады громко хлопнув дверью. Если честно, то иначе бы и не закрылась дверца, до нормальных замков американцы не додумались. Прошёл не спеша до стоящего в пяти метрах позади зелёного «Мерседеса», показательно вальяжным шагом шёл. Малгожату успокаивал. Тоже, как и брат, уже себе стрельбу в белокурой головке наверняка нарисовала.

— Пани Малгожата, давайте прогуляемся до патруля. У Ласло машина сломалась. Пообщаемся с полицейскими. Хорошо, — Брехт подал руку пани, помогая из машины вылезти на грязную дорогу. Дождь недавно прошёл. Вся в лужах, но хоть колеи нет, отсыпали щебнем и гравием потом сверху власти городка Ополёк.

Девушка шла, как на расстрел идут настоящие комсомольцы, с высоко поднятой головой и презрением на милом личике. Брехт опять прямо почувствовал надвигающуюся неприятность. Что этой пацанке восемнадцатилетней в её блондинистую голову взбредёт?!

— Малгожата, ты только про фашистов, что мы убили, ничего не говори, отведут в комендатуру или полицию и продержат несколько дней, пока всё не выяснят, а потом Ласло в армию забреют, а тебя на фронт в госпиталь, и там вас обоих убьют. Потому ничего кроме перевода. Вопрос — ответ, и даже не полслова от себя. Разумеешь?

— Но ведь ты, пан Отто, помог нашей стране. Это подвиг. Тебя и Ванья должны наградить.

Мать вашу, Родину нашу!

— Малгожата! Ласло заберут в армию и убьют. Ты этого хочешь? Нет? Тогда ещё раз повторяю, только переводи мои слова.

— Хорошо. Я постараюсь. — Губы надула. Жанна блин Девственница.

В полицейских польских званиях Брехт не разбирался вообще. Сам пан офицер представился.

— Podkomisarz (Заместитель комиссара) — судя по квадратикам на погонах — поручик, выбросил два пальца к фуражке, оглядел Брехта с дивчиной и продолжил, — Бартос Твардовский (Twardowski).

Брат, должно быть, нашему Твардовскому, как то и не задумывался Иван Яковлевич, что автор «Василия Тёркина» — поляк. Не сильно в это верилось.

«Брат» придирчиво снова оглядел подошедших и вопросительно поднял подбородок.

В документах испанских Брехт назывался Хуаном Barreras Барерас. Он уже начал доставать паспорт и тут дивчина выдала.

— To Pan Otto von Stieglitz. Małgorzata Labes-jego Tłumacz. (Это господин Отто фон Штиглиц. А я Малгожата Лабес — его переводчик).

Приехали.

Глава 4

Событие десятое

Вообще-то Винни-Пух не хотел жениться, но мысль о предстоящем медовом месяце сводила его с ума…

Брехт руку вынул из внутреннего кармана и стал хлопать себя по карманам пальто, изображая поиск документа. Сам же лихорадочно соображал, уже сумерки, какого чёрта здесь на почти пустой в это время дороге нужно полицейским? Могут быть по их души? Однако молодые парни вели себя спокойно. Рука уже самостоятельно полезла в правый карман за Вальтером. Брехт даже просчитал в голове движение. Карл Вальтер, создавая этот пистолет, одну серьёзную ошибку допустил, на кожухе нет рифления и передёргивать затворную раму, отправляя патрон в