Черное пламя - Александр Тарасов

Друзья рассказали, что когда малыша пытались поймать в больнице, он пробился сквозь локальное гравиполе, которым его накрыли, и разгромил палату, чуть не прибив двух десантников в силовой броне. После всего этого начисто ассимилировал шесть энергокристаллов, мощностью до двух единиц, превратив их в невзрачные, крошащиеся куски кварца. Дальше испытывать судьбу военные специалисты не стали, сочтя разрушение целого медицинского комплекса чрезмерным для отлова живой молнии.

Окружающие реагировали на Колобка по-разному. Кто удивлённо косился, некоторые даже спрашивали, что это, но в большинстве своём, приученные современными новинками ко всему, люди мало внимания обращали на необычный шарик, считая чудачеством голографическую проекцию шаровой молнии. Я, естественно, не стремился пускаться в объяснения для интересующихся и разубеждать всех прочих, поддерживая образ иллюзорной проекции.

Путь к научному центру лежал неблизкий – через несколько палуб. Но идеальная транспортная система позволяла добраться до любой точки не более чем за минуту. Достаточно было вызвать карту, отметить конечную точку маршрута, и голографический указатель направлял вас в направлении ближайшего окна гравитранса. В итоге, не пройдя и пятидесяти метров, вы находили либо саму трассу, либо межуровневый канал. А потом компьютер заключал человека в силовой кокон и за несколько секунд перемещал до места выхода. Лишь на выходе следовало быть осторожнее, дабы не налететь на кого-нибудь.

Обновлённая транспортная система стала намного совершеннее предшественницы. Как я уяснил из схемы, она использовала новый принцип гравитационных узлов. Когда от одной точки до второй генерируется однонаправленное поле, меняющее вектор движения попавшего в него объекта. В итоге человек не чувствует никакой инерции и преодолевает за пару секунд до сотни метров, попадая в следующий узел, а потом летит дальше и дальше. Походит на схему межзвёздных прыжков, но в локальном исполнении. Быстро и удобно.

Таким образом, ногами мне пришлось пройти всего ничего. Потом последовал головокружительный полёт через несколько уровней, и я оказался на месте – возле синей двери с оранжевой надписью по всей длине «Научный Сектор РН-16».

Встретил меня молодой мужчина лет сорока, среднего роста и с удивительной огненно-рыжей копной волос на голове. Если это естественный окрас, то кто же у него в роду был, не иначе прямой выходец с материнской планеты. Представившись Алексеем, он проводил меня внутрь научного комплекса, где сдал с рук на руки уже знакомому мне профессору Весенину.

Коридоры сектора были заполнены суетившимися сотрудниками, нераспределёнными по лабораториям грузами, об которые то и дело эти самые сотрудники успешно спотыкались. Кто-то громко требовал предоставить ему «эйгерный ассонатор, или я за себя не отвечаю». Как будто трудно спросить интеллект корабля, который знает точно, где что находится. Смешные люди – умнейшие, серьёзные, способные создать звездолёт, но абсолютно беспомощные в повседневной жизни. Как будто другая раса.

– Молодой человек, я несказанно рад! – встретил нас профессор.

Научный энтузиазм учёного был оценен по достоинству – Колобок нахохлился и ощетинился сеточкой молний. Впрочем, привыкший ещё и не к такому поведению исследуемых организмов инопланетного происхождения, Пётр Сергеевич не обратил на это внимания, пригласив нас следовать за собой. Хорошо ещё руки тянуть не стал, получилось бы некрасиво, хотя реанимация тут должна быть неподалёку… шучу, шучу. Максимум получил бы лёгкий разряд, для острастки.

Мой круглый спутник, как ни странно, быстро успокоился, видимо понял, что никто нас обижать не собирается, и сидел спокойно, изредка взмывая над головой и вертясь, как планета. Любопытный он у меня, страсть.

Протиснувшись через узкий проход меж транспортных контейнеров, мы дошли до небольшого овального зала, метров восьми в диаметре, посреди которого в гордом одиночестве расположился стол. Справа от входа расположились четыре кресла вирта, вросшие в матово светящийся пластик стены. Больше в комнате никого и ничего не наблюдалось.

В рабочей обстановке учёный разительно изменился, став предельно уверенным, немногословным и серьёзным.

– Проходите, – профессор устроился в одном из ложементов и приступил к калибровке оборудования лаборатории, – можно посадить его на стол?

– А что будет? – я волновался не столько за Колобка, сколько за сохранность оборудования.

– Для начала мы твоего друга попытаемся накормить. Параллельно изучим структуру энергетических полей, из которых он состоит, в общем, самое обычное обследование пациента.

Приблизившись к столу, я подтолкнул Колобка, чтобы тот опустился на ровную поверхность, в середине которого чернела точка энергоузла. Малыш тут же присосался к еде, но как только я сделал шаг к креслам, последовал за мной. Я снова положил его на место и пробежал пальцами по сразу ставшей тёплой и упругой внешней оболочке.

– Сиди здесь, я буду рядом, вот в том кресле.

Мой голос подействовал, или это существо некогда действительно было разумным и уловило мои эмоции, так или иначе, но взаимопонимания мы достигли, и живой сгусток огня накрыл собой источник питания, начав мягко пульсировать оранжевым. Я постоял, поглаживая малыша, и только когда тот полностью успокоился, присоединился к профессору в недрах вирта.

Пётр Сергеевич тем временем уже настроил оборудование и увлечённо проводил какой-то анализ.

– Сейчас мы попробуем создать пассивное энергетическое поле вокруг стола, – я хотел было спросить, как такое возможно, но прежде чем отдал мысленную команду, знания были переданы мне компьютером.

Речь шла о создании полностью равновесного поля, которое изменялось при любом энергетическом воздействии на него. В объёме поля не существовало волн – оно изменялось всё, целиком. Оно как бы выполняло роль воды в стакане, куда упал камешек. Не совсем верное сравнение, но…

Так или иначе, пройдя через интерпретатор корабельного интеллекта, в вирте отслеживались все хитросплетения энергетических потоков. Снимая матрицу изменений параметров, можно было получить детальное представление о природе происходящих явлений. Что-то похожее использовалось в вирт-съёмке, но данный метод обладал потрясающей глубиной и универсальностью.

Колобок на внешние воздействия никак не отреагировал, но в виртуальном пространстве прямо перед нами возник мой шарик в увеличенной модели. Было видно, как снизу в него вливался белый поток энергии, цвет которого по мере проникновения в глубину тела изменялся, бледнел и рассеивался, поглощенный организмом без следа. Хотя, как это без следа, графики энергонасыщенности ползли вверх, демонстрируя вектор роста.

Постепенно происходящее стало более понятным. Видимо, при прорыве со станции маленький энергоид был ранен и потерял способность усваивать энергию. Часть его тела носила следы повреждений, если судить по подсказкам компьютерной системы, выделяющей аномальные области тела Колобка, представляющие собой сложное переплетение потоков сил. Но в отличие от (если так позволено сказать) функционирующих органов, повреждённые практически не накапливали энергию, наоборот, истекали ею.

– Обрати внимание на изменение цвета силового потока, – я услышал голос профессора и глянул в подсвеченную таблицу, – объект не просто потребляет энергию, он её преобразует в другой тип, но на это уходит львиная доля мощности. Умник!

Новый голос появился неожиданно. Судя по интонациям, это был интеллект корабля, или лаборатории. Нет, всё же корабля, два искусственных интеллекта равного класса займут слишком большой объём внутреннего пространства, а толку с того никакого.

– Анализ процесса ассимиляции завершён. Эффективность ниже трёх процентов. Для преобразования используется внутренняя структура объекта в объеме тридцати восьми процентов, что представляется критическим пределом.

– А во что преобразуется энергия?

– Сложная система магнитных, электрических, гравитационных и фазовых импульсов, всего в структуре энвера учтено тридцать два компонента.

– Воспроизвести можно?

– Нет. Алгоритм преобразования не поддаётся анализу. Чрезмерное усиление любого компонента может привести к распаду объекта.

– Структура трансформации просчитывается?

– Ведётся расшифровка, но пока результат не явен. Имеет место сложный четырёхмерный процесс. Прирост – один процент в сто восемьдесят часов.

– Какой прогноз на изменение внешнего источника питания на более эффективный?

– Поток может быть безопасно увеличен в шесть раз, скорость роста возрастет в четыре раза.

– Попробуй создать аналогичный энвер с использованием всех зафиксированных энергий, сделав минимальным мощность каждой. Отслеживай динамику потребления каждого компонента.