Товарищ Халков - Виталий Сергеевич Останин

— Ты не устал еще гулять? — произнесла она устало.

Слово «гулять» явно означает загулы двадцатилетнего лба, а не то, что мальчик куда-то ходил. Еще в ее голосе слышится пепел прошлых скандалов, на которые уже не осталось сил. И такая эмоция, которая из меня чуть слезу не выдавила — тряпкой бы перетянуть тебя по мордасам, оболтус! Только не поможет, малыш уже на полторы головы выше.

— Я закончил. — ответил я. — Серьезно, мам. Совсем закончил. Никаких гулянок и пьянок больше. И с товарищами своими я порвал.

Женщина тут же сделала парадоксальный, но абсолютно логичный в материнской логике вывод.

— У тебя все хорошо? — спросила. И подалась вперед, инстинктивно желая обнять.

Я широко улыбнулся. Сам сделал шаг ей навстречу, обнял.

— Все хорошо, мама. Теперь все хорошо.

— А разит-то от тебя чем? — откуда-то из подмышки донесся ее задушенный голос.

— Уже иду мыться. А ты чего печь собралась?

— Жарить. Чебуреки. Через полчаса будем есть.

На том и разошлись. Уходя из кухни, заметил, как в уголках глаз женщины блеснули слезы. Она хотела поверить в то, что ее сын говорит правду, и боялась это сделать. Видать, не первый раз Витя обещания дает.

Моя комната оказалась в мансарде. Логично, любой мальчик выберет такое место, если выбор будет, конечно. Небольшая, со скошенным потолком и узким окошком. Платяной шкаф, стол и стул, узкая кровать, турник над дверью, гантели в углу. Все очень по-спартански. Оживляли интерьер только плакаты на стенах. Красивые женщины, незнакомые. Судя по оформлению — какие-то звезды эстрады. Аллы Пугачевы и Софии Ротару образца 2023 года. Очень надеюсь, что бессмертные оригиналы моего мира тут уже ушли на заслуженную пенсию. Иначе это был бы перебор.

На столе заметил знакомый уже цилиндр. Более крупный, чем был у полиции, толщиной с мое запястье, примерно. Покоился он на небольшой подставке, от которой под стол уходил провод. Ага. Наверное, у них была мобильная версия, здесь же стационар.

Поднял, осмотрел со всех сторон, нашел кнопку на торце, нажал. Цилиндр едва ощутимо завибрировал, но больше ничего не произошло. Только после того, как я положил его обратно в подставку, в воздухе нарисовался экран, а на поверхности стола появилась полноразмерная клавиатура.

Сразу же захотелось усесться и начать поиски нужных мне сведений. Но я сдержался. Сперва душ, а то хожу по дому и воняю, как бродяга. Никуда от меня компьютер не убежит, а лишние десять-пятнадцать минут погоды не сделают. Только в шкаф сунулся, и нашел там полотенца и свежую смену одежды.

Ванная комната обнаружилась на первом этаже. Подсознательно я ждал каких-то очередных футуристических приборов, но все оказалось донельзя привычно. Кафель в цветочек, ванна в одном углу, душ — в другом. Не кабина, а просто огороженный матовым пластиком угол.

Следы мусорного бака смывал с себя с таким маниакальным упорством, что растер кожу докрасна. И все равно, когда вышел и переоделся, нос улавливал фантомную вонь. Надеюсь, что фантомную.

В соседнем помещении обнаружилась топочная-прачечная. Там стоял газовый котел отопления и стиральная машинка. Последняя была совершенно непривычного вида. Полностью автоматическая, но с загрузкой белья почему-то сверху. Я минут пять потратил, пока не обнаружил, как она открывается.

— Да брось на пол, я постираю. — заглянула в ванную мама. Видимо, услышала, как я чертыхаюсь. — Или ты решил настолько по-новому жить, что и стирать сам будешь?

— Знаешь, а не мешало бы научиться пользоваться всей этой машинерией. — в ответ улыбнулся я. — Просто, чтобы уметь. А то даже стыдно как-то…

— Ох, отец твой до самого конца не знал, как это все работает. — без печали в голосе отозвалась мама, что свидетельствовало о том, что муж умер давно. — И ничего, жил как-то.

— Только благодаря тебе.

— Это да. — рассмеялась она. — Обед через десять минут.

— Понял.

Оставшееся до еды время, я провел за компом. Пока разобрался с логикой совершенно незнакомой операционной системы, пока нашел аналог браузера. В общем, только-только подошел к цели, а меня уже позвали за стол.

Чебуреки были в полторы ладони длиной, и при этом толстые, как какие-нибудь вареники. Я с огромным удовольствием смял две штуки, капая на тарелку мясным соком, и обжигаясь горячим сладким чаем. Посмотрел на третий и с огромным сожалением решил от него отказаться.

Мама, наблюдавшая за моей внутренней борьбой, рассмеялась.

— Да возьми ты еще один. В твоем возрасте не растолстеешь.

— Нет уж, спасибо. Мам, было невероятно вкусно. Я к себе, поищу в Сети, куда можно на работу устроится. — сообщил я, вставая из-за стола.

— Серьезно, значит, за ум решил взяться?

Как и ожидалось, это были не первые обещания Виктора начать новую жизнь. И его мама не слишком им поверила. Решил смешать правду с вымыслом, чтобы ее успокоить.

— Знаешь, где я сегодня проснулся, мама? В мусорном баке. В мусорном, черт возьми, баке, понимаешь! И так мне стало противно от того, в кого я превратился, что решил твердо — все!

— Ну, дай-то бог, сыночек. — смягчила она взор. — Ступай, ищи свою работу. А хочешь, я у соседки спрошу? Ее муж, дядя Леша, помнишь? В Абрау-Дюрсо механизатором работает. Может устроит тебя на виноградники?

Абрау-Дюрсо — это же завод шампанских вин? Ну, в моем мире был. Надо же! Вот уж не думал, что смогу оказаться там, где производится шампанское!

— Давай я сам сперва. — сказал я. И подумал: «Тем более, я вообще не представляю, кем тут можно работать!»

В своей комнате я засел за компьютер, и погрузился в поиски. Навыки аналитической работы у меня имелись и в прошлом, осталось только приноровиться к алгоритмам поисковой системы советского, а не буржуйского производства. Они отличались — с точки зрения привычной мне логики. Но я справился.

Сперва задал запрос на официальные СМИ. Нашел страницы «Правды», «Известий», «Советской России», «Нового мира» — уже не газет, как я понял, а цифровых средств массовой информации. Обнаружил «Технику — молодежи», который любил читать еще в прошлой жизни, до перестройки, конечно. Даже «Международную панораму» встретил — ютуб ютубом!

Пробежавшись глазами по заголовкам, сделал интересный вывод — об успехах доярок и прочих достижениях народного хозяйства СМИ сообщали, но совсем не в том пафосном тоне, который был характерен для новостей загнивающего Союза. Взять, например, заметку о жизни арктической станции из «Комсомолки». Никаких тебе «героев-полярников», «самоотверженных поступков» и «трудовых подвигов». Напротив, все очень взвешено, интересно даже, и с таким упором на экономику. Мол, не просто там бородатые дядьки в свитерах