Папанинская четверка: взлеты и падения - Юрий Бурлаков

Тот перелёт был нашим университетом. За успешное его окончание мы получили высший балл – жизнь! На одном моторе, на самолёте из дерева, обтянутом полотном, без средств радионавигации (тогда они только вводились) дважды пересекли Карское и Баренцево моря. Это был первый советский высокоширотный полёт, и до сих пор он мне кажется самым увлекательным». (Аккуратов, 2001).

В летопись освоения Арктики этот перелёт вошёл, как Первая советская высокоширотная воздушная экспедиция. В Кремле он был оценён.

По возвращении в Москву Водопьянов и Аккуратов предстали перед руководством Главсевморпути. Командир высказал мнение, что в Арктике на высоте 1,5–2 км полёты не отличаются от таковых над материком; остров Рудольфа может служить базой для самолётов; чем ближе к полюсу, тем больше ровных ледяных полей. Штурман доложил, что обычные авиационные магнитные компасы в высоких широтах не пригодны, необходимо иметь солнечные астрономические приборы и отлаженное радионавигационное оборудование.

На совещании приняли решение готовить базу на Рудольфе и дооборудовать самолёты для полюсной экспедиции. Водопьянов, по-видимому, не был доволен действиями в прошедшей экспедиции второго экипажа: частые отставания, аварийная посадка в бухте Тихой… Кроме того, оставленный на полярной станции В. Махоткин отремонтировал самолёт «Н-128», слетал на о. Рудольфа и высказал по радио категорическое несогласие с организацией там исходной базы. Водопьянову, естественно, это не понравилось. Ушла радиограмма:

«Бухта Тихая, Махоткину. Сейчас же сообщи точнее, почему нельзя организовать базу на Рудольфе. Обследовал ли ты территорию, начиная от мыса Флигели до мыса Рат. Всё внимание сосредоточить на Рудольфе. Меньше заниматься теорией, больше своим делом. Нам с тобой летать не летом, а зимой. Водопьянов». (Каминский, 2006).

Ответ на это послание из бухты Тихой не поступил. В августе Махоткин на ледоколе возвратился на материк. Но Водопьянов не включил его в составполюсной экспедиции. Да и штурмана Аккуратова он в итоге определил в экипаж малоизвестного тогда лётчика И.П. Мазурука, чей самолёт считался резервным.

…27 октября 1936 года в Ленинграде проходило заседание Географического общества СССР, посвящённое итогам высокоширотной экспедиции на ледокольном пароходе «Садко». Последним попросил слово О.Ю. Шмидт, сделавший важное сообщение:

«В ближайшее время в Арктике будет высажена с аэропланов на дрейфующий лёд, к северу от известных нам земель, группа зимовщиков для создания научной станции с целью полного и разностороннего изучения поведения льдов, воды и ветров в самом центре Арктики, на пространствах центральной области Северного полюса. О подобной экспедиции мечтали в своё время выдающиеся полярные исследователи, в том числе Вайпрехт и Нансен». (Шмидт, 1960).

Выступление начальника Главсевморпути явилось подлинной сенсацией и горячо обсуждалось в кулуарах Географического общества. К этому времени в СССР уже была организована широкая сеть из 60-ти полярных станций на побережье и островах Ледовитого океана. Пришло время организовать стационарные наблюдения в околополюсном районе.

Экипаж Водопьянова вплотную взялся за подготовку воздушной экспедиции на Северный полюс. Для работы его разместили в Доме отдыха «Братцево», в ближнем Подмосковье. Обязанности распределили следующим образом: механик Бассейн отвечал за подготовку самолётов и моторов, радист Иванов – радиооборудования, штурман Аккуратов – навигационного хозяйства и экспедиционного снаряжения. Другие экипажи ещё не были утверждены.

На авиазаводе в Москве собирали четыре самолёта ТБ-3. Один из них считался тренировочным, его выпустили первым, а остальные дорабатывались с учётом полярной специфики и опыта полёта на ЗФИ. Открытые военные машины превратили в закрытые утеплённые лимузины и покрасили в оранжевый цвет, моторы подготовили к запуску в морозную погоду. Штурманские кабины расширили, стальные конструкции вблизи них заменили дюралюминиевыми, немагнитными. На самолётах установили новейшие радиокомпасы, позволяющие выходить на длинноволновые радиостанции, солнечные указатели курса.

Ледовая станция СП-1. Шмидт и Папанин идут на обед

Морская экспедиция Папанина-Либина на «Русанове» и строительство авиабазы на о. Рудольфа

Дождавшись итогов воздушной экспедиции Водопьянова, И.Д.Папанин на пароходах «Русанов» и «Герцен» повёз грузы, необходимые для постройки авиабазы и полярной станции на Земле Франца-Иосифа.

Морская экспедиция оказалась сложным делом. Так рано на далёкий архипелаг никто не ходил. Пароход «Герцен», не имеющий ледового подкрепления корпуса, смог пробиться только в бухту Тихую. Ледокольный пароход «Русанов» дважды подходил к острову Рудольфа, но выгрузку удалось организовать лишь с третьей попытки. Привезённое пришлось вручную тащить до берега 2,5 км, взрывая торосы и наводя из досок мосты через трещины.

«Русанов» ещё раз вернулся в бухту Тихую, чтобы забрать грузыс «Герцена». На острове Рудольфа, почти сплошь покрытом ледником, закипела работа. На берегу быстро собирали срубы жилых домов, радиостанции, мастерских, складов, бани, скотного двора. Закончив вчерне строительство, Папанин на «Русанове» отбыл на материк, поскольку предстоял ещё один рейс. Для завершения работ на станции, создания аэродрома на куполе оставили довольно большую группу зимовщиков во главе с Я.С. Либиным.

Из воспоминаний Е.К. Фёдорова:

«Вновь и вновь «Русанов» ломал толстый лёд, и, наконец, остановился в двух километрах от берега. Был конец сентября. Торопливо выгружали большое хозяйство будущей авиабазы: жилые дома, радиомаяк, аэродромное оборудование. Мощные трактора, упираясь тяжёлыми гусеницами, волокли грузы по льду на берег. Работали непрерывно, в две смены. Штабели ящиков вырастали на берегу. Бочки с бензином для будущих крылатых гостей выкатывались на крутой подъём. Быстро собирались дома.

Тринадцать дней работали строители. Затем «Русанов» ушёл. Зимовщики остались одни. Это был тщательно подобранный молодой коллектив. Начальник, комсомолец Яша Либин, был истинным учеником Папанина. После ухода корабля работа не ослабевала. Строители – Зуев, Лебедев, Кудрявцев – заканчивали вчерне собранный дом. Радисты Богданов, Бобков, Кузнецов – установили и пустили в ход сложную аппаратуру радиомаяка. Механики – Фадеев, Сторожко – установили моторы и протягивали электросеть. Мартынов, Воинов готовили к весне вездеходы и тракторы. Единственный метеоролог Митя Каменецкий нёс всю работу на метеостанции. Авиамеханики Мельников и Латыгин подготавливали аэродромное хозяйство. Замечательный повар Курбатов со своим помощником, старейшим полярником Пурменцовым, до отвала кормили всё население острова». (Фёдоров, 1979).