Вторая встречная - Пальмира Керлис

Я поднялась с кровати раньше обычного — в одиннадцать. Усилием воли заставила себя дойти до кухни сварить кофе. Выпив две чашки, я пришла в чувство и собралась с мыслями. Вчерашние встречи остались в прошлом, о них можно забыть. Настойчивые просьбы Киры, семейство Зорьевых, Вениамин с неожиданными предложениями — прогулялась, и довольно.

Открыв окно, я позволила осеннему ветру ворваться в единственную комнату моей скромной квартиры. Я унаследовала ее от бабушки, и с тех пор обстановку не меняла. Все было по-старому: советская мебель, плюшевые пуфики, абажуры с бахромой и десятки дорогих сердцу вещиц, не подозревающих о том, насколько они себя изжили. Зато у меня была внушительная коллекция литературы, музыкальных пластинок и сервизы на все случаи жизни. Изящные фарфоровые статуэтки создавали уют, ковры удачно скрывали царапины на паркете и выцветшие обои. Я ничего не собиралась переделывать. Было важно сохранить то, что осталось от родного человека, который искренне обо мне заботился. Иногда я жалела о бабушкиных цветах. Огромные фикусы и шикарные фиалки достались соседке, она с трудом поверила своему счастью. Расставаться с ними было тяжело, но я не хотела ни к кому привязываться, даже к цветам. Не надо нести ответственность и тратить чувства. Я могла стерпеть лишь компанию Мирей Матье и Джо Дассена, чьи песни лениво лились из проигрывателя. Или треск крошечной балерины из музыкальной шкатулки, что крутилась по кругу под Бетховена. Когда меня одолевала тоска, я включала телевизор или листала томик Бунина, пока привычная пустота не возвращалась. А возвращалась она быстро.

Я закрыла окно и принялась за свой ежедневный ритуал. Подмела пол, пробежала по квартире с пылесосом, не пропустив ни одного сантиметра. Прошлась по мебели сначала влажной марлей, потом сухой тряпочкой, и в завершении — фланелькой с полиролем. Чтобы все блестело. Разложила по местам салфетки и бережно разровняла края. Бабушка поправляла их каждое утро, позавтракав и закончив с уборкой. Потом она садилась за письменный стол и печатала на машинке. Изредка поглядывала в мою сторону, тепло улыбаясь. Я вижу это так четко, словно бабушка до сих пор здесь. Вот тот же стол и та же машинка. Неважно, что давно сломалась. Все вещи будут стоять там, куда она их ставила. Главное — поддерживать образцовый порядок и бороться с мерзкой пылью. Да, квартира далека от дизайнерских изысков, но мне тут нравится. А гостей у меня не бывает.

Дверной звонок не согласился с моими рассуждениями, нахально зачирикав. Идеально распланированный день пошел наперекосяк. Его, как и многие другие, я намеревалась провести наедине с собой. Отдраить ванну и вымыть окна. Увы, мне не повезло. Я знала, кто пожаловал, и легче от этого не становилось. Пришлось идти отпирать дверь. Никаких сюрпризов — на пороге стояла Кира, затянутая в тесную кожаную юбку и такую же курточку. Смотрела на меня исподлобья и вращала кольцо на пальце.

— Привет, — без особой радости сказала подруга. — Можно войти?

Я пропустила ее в коридор и захлопнула дверь. Кира застыла между вешалками и шкафом, не решаясь пройти в комнату. Уставилась на свои сапоги, качнулась на тоненьких шпильках и задумчиво констатировала:

— Выглядишь даже более угрюмо, чем обычно.

— Я вчера виделась с Вениамином.

— Ого! Что тебя подвигло туда вернуться? Помнится, ты была настроена: «никогда», «ни за что»…

— Он позвонил и попросил зайти.

— Зачем?

— Размышляет, кому передать центр.

— О… помирать собрался, старый хрыч?

— Вообще-то мы ему многим обязаны, — возразила я. Слышать подобное было неприятно. Зато, общаясь со мной, Кира не подбирала слова. Я это ценила.

— Без него разобрались бы! — фыркнула она. — Ливанов придает своей драгоценной персоне слишком большое значение. Дай-ка угадаю. Опять ныл, какая я мерзкая?

— Отчасти, — подтвердила я. Кире известно мнение Вениамина. В лицо он ей высказал то же самое, в тот день, когда выгнал из центра.

— Ему просто завидно, — ехидно отозвалась она. — Я предлагаю не только моральную поддержку, но и кое-что посущественнее. А что может дать он? Разговоры, разговоры, разговоры… Это полвека назад такое прокатывало.

Спорить с Кирой не хотелось. Вообще ни с кем не хотелось. Пусть думают что угодно, причем тут я? У Киры и Вениамина диаметрально противоположные взгляды на жизнь, и оба убеждены в своей правоте. Я ни на чью сторону не вставала. Меня это не касалось.

Наверное, в последние годы негодование Вени достигло космических пределов, ведь Кира нешуточно преуспела в юридической компании. В отличие от бывшего наставника, она пеклась исключительно о состоятельных бизнесменах и любила получать за старания вознаграждение — очень материальное. Вениамин такой подлости от ученицы не ожидал. Он основал психологический центр еще в девяностых и помогал обычным людям. При этом попутно искал подростков с даром и наставлял на путь истинный. Наставились далеко не все… Кира, несмотря на весьма скудные способности — ниже просто некуда — быстро выбилась в лидеры и агитировала Вениных воспитанников работать у себя. Его это угнетало, хотя многие из нас Киру игнорировали, особенно самые сильные.

Я предложение подруги о работе отклонила в первый же день — уверена, дар нам дан не для того. Пропуск в «Перспективу» она мне все-таки всучила, и я могла приезжать в любое время. Кира нашу дружбу использовала открыто, часто просила помочь, но обозначенной границы не переступала, что меня устраивало. Интересно, с чего она заявилась сегодня? Ах, точно. Важный клиент…

— Была у Зорьевых, — поделилась я радостными для Киры вестями. — Артем заблудился в Потоке, испугался. Показала ему, как возвращаться обратно.

— Я в курсе. Звонила Михаилу.

— Да? — спросила я, недоумевая, зачем тогда Кира примчалась. — Надеюсь, у них не будет проблем с сыном.

— Я объяснила им, что к чему. Общими словами, конечно. Вроде нормально отреагировали. По крайней мере, они не пытаются его убить, — усмехнулась Кира и мгновенно осеклась: — Извини…

Я невольно вздрогнула. Изо всех сил сжала оборку платья и сумела сдержаться. Захотелось выставить Киру на лестничную площадку, и она это определенно поняла, но с места не сдвинулась. Значит, ей было что-то от меня нужно. Очень нужно.

— Я ляпнула, не подумав! — От подруги повеяло смесью испуга и растерянности. — И ты еще главного не знаешь.

— Чего? — напряглась я. Кира поправила очки, провела ладонью по шкафу и нервно постучала ногтем по дверце. — Не заставляй спрашивать дважды.

— Дима умер.

— Кто?! — Я не поверила своим ушам. — Ты имеешь в виду, наш Дима? Из центра?