Остров третий. Лабиринт смерти - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все готовы? — спросил я, оглядывая коллектив.
— Никто не готов, — вздохнул Борис. — Открывай уже, что бы там ни было, всё лучше, чем от жажды помирать.
Я медленно распахнул дверь, прикрываясь ей, как щитом. Внутри уже привычно оказался ярко освещённый зал, посреди которого стояла статуя. А кроме этой статуй ничего не было. Вообще.
— Что делать-то? — спросила Ульяна.
— Какой-то дополнительный квест, — проговорил задумчиво Василий. — Нужно сделать что-то ещё, мы сейчас на финишной прямой, осталось сделать последний шаг.
С этими словами он потянулся к статуе, желая ощупать её на предмет скрытых механизмов. Но статуя была иного мнения, а потому ожила и ухватила программиста за запястье. Тот заверещал от боли и страха. Статуя, прежде выглядевшая странным скорченным человеком, стала разгибаться, демонстрируя могучую фигуру из ожившего мрамора, с хвостом и… рогами. Точно! Я едва не заорал, не обращая внимания на извивавшегося Василия. Глаз у демона был только один, как у циклопа, точнее, это был не глаз, а пустая глазница посреди лба.
— Ульяна, доставай амулет! — крикнул я, бросаясь спасать программиста.
Отыскать амулет оказалось непросто, а демон тем временем размахивал Василием, словно это флаг, он бы всем нам задал трёпку, да только отыскать остальных без глаза было затруднительно. Наконец, после минутного копания в мешке, Ульяна извлекла на свет тот самый амулет в виде глаза. А вставлять его взялась Ксения, запрыгнув на плечи демону и с размаху вогнав амулет на место.
Демон замер, снова становясь мраморной статуей. Василий шлёпнулся на пол, разбив себе лоб. А стена напротив затрещала, открывая проход, за ним открылась следующая, потом ещё одна, и так далее. Перед нами открылся длинный коридор, в конце которого мы увидели дневной свет, именно дневной, его сложно с чем-то спутать. Никто из нас ничего не сказал, все просто пошли вперёд. Только Борис задержался, чтобы поднять Василия. Дальше они шли вместе.
Надо сказать, что блуждания наши не пропали даром, коридор оказался не таким уж длинным, всего километров пять, мы всё-таки приблизились к противоположной стороне острова, в других условиях нашли бы выход ещё через пару недель. Если бы у нас были эти недели.
Свет приближался, с расстояния в сто метров он начал адски резать глаза, отвыкшие от света. Пришлось зажмуриваться и отворачиваться. Но мы шли, шли, забыв усталость и жажду, забыв, что опасности могли быть и здесь тоже.
Когда коридор закончился, мы встали на краю. Лестницу нам Демиург не подарил, а потому перед нами оказался обрыв, высотой метров шесть. Не так много, но и не так мало, чтобы прыгать. Внизу расстилалось поле, ширина которого составляла метров пятьдесят, там росла свежая зелёная трава, мелкий кустарник и редкие деревья. А ещё протекал ручеёк, который своим журчанием сводил с ума. Чуть дальше начинался песчаный пляж, а в стороне, скрытый туманом, угадывался мост.
— Будем прыгать? — спросил я.
— Верёвка есть, — возразил Борис. — Короткая, но тут и её хватит. Я вас по очереди спускать буду.
Так и поступили. Борис намотал на руку верёвку, а нам оставалось только браться за неё и съезжать вниз. Когда спустились все, сам он сбросил вниз рюкзак и повис на краю. Так расстояние от его ног до земли уменьшилось на два метра, некоторое время он так висел, потом, набравшись решимости, разжал руки. Я думал, он пробьёт землю насквозь, но всё прошло гладко. Стоило последнему участнику оказаться на земле, как все нестройной толпой ринулись в сторону ручья. Алик что-то кричал про необходимость проверки воды, но при этом сам первый начал пить.
Вода была чистой, а ещё холодной и вкусной, хотя нам сейчас и болотная жижа показалась бы вкусной. Я хлебал так, что, казалось, лопну или захлебнусь. Через какое-то время меня начало мутить, а вода натуральным образом стала выливаться наружу. Пришлось откатиться назад и попытаться успокоить желудок.
Когда вернулась возможность говорить, я боковым зрением осмотрел коллектив, после чего задал вопрос:
— Идём на мост?
— Можно не торопиться, — лениво отмахнулся Василий. — У нас фора, никто больше не прошёл третий остров. Можно поесть для начала.
— Я никуда не пойду, пока не помоюсь, — заявила Ульяна. — После стольких дней в склепе от меня трупами смердит.
Мне, если честно, было глубоко фиолетово, чем от меня смердит, куда важнее то, что мы все выбрались наружу живыми. Но ведьма права, надо за собой следить, опускаться — последнее дело.
— Мыло давай! — безапелляционно заявила Ульяна, без всякого уважения к начальству толкнув ногой в бок. — И всё остальное, что там у тебя есть.
К помывке подошли серьёзно, даже приём пищи отложили. Разделяться на мальчиков и девочек было глупо и технически невозможно. Пришлось отбросить ложное стеснение и мыться вместе. Вода в ручье была хоть и прохладная, но не ледяная, а потому простудиться мы не боялись (а есть ли в этом мире простуда?). У меня имелся большой кусок мыла, ещё пару прихватили в памятной вилле дона Эстебана, нашлась мочалка из лыка, а ещё опасная бритва, которая со мной с первых дней пребывания здесь.
Приведение себя в порядок затянулось, мыло пришлось передавать по очереди, но никто не толкался и не претендовал на первенство. При этом никакой эротики даже не наблюдалось, все были слишком измучены. Потом, на мосту, когда будем в безопасности. Просто группа голых мужчин и женщин наводит чистоту. Одежду стирать не стали, эта услуга есть у торговца.
К концу водных процедур мыло почти исчезло, я, окончательно выбившись из сил, присел голой задницей на сложенное одеяло и наблюдал, как красивая голая женщина, присев на корточки, бреет подмышки опасной бритвой.
— А там тоже брить будешь? — спросил с улыбкой Василий, лежавший рядом.
Ульяна наклонила голову и многозначительно посмотрела себе между ног.
— Пожалуй, не рискну.
Когда всё закончилось, мы сложили пожитки в мешки, одеваться в грязные
