Стрелецкая казна. Вещие сны - Юрий Корчевский

Матросы принялись разводить костер, варить кулеш.

После ужина я прилег на судне под пологом. Славно, не надо трястись на лошади – корабль сам плывет по течению, только перекладывай руль да перебрасывай паруса по ветру.

Вдруг благостную тишину прервал вопль. Кричали с берега. Я, как подброшенный пружиной, вскочил, выхватил саблю и прямиком перелетел с судна на берег.

Иван стоял на берегу один и истошно орал.

– Господи, Иван, ты всех перепугал, что случилось?

Иван пальцем ткнул вниз. Вот оно что. В сапог ему вцепилась гадюка. И это неудивительно – после зимы потеплело, выглянуло солнце, всякие гады погреться выползли. Не глядел Иван под ноги, приблизился неосторожно – вот и цапнула.

Я саблей обрубил змее голову, отбросил в воду тело. Голова так и осталась на сапоге, глубоко вонзив зубы в плотную кожу.

– Снимай сапог!

Иван быстро скинул обувку, размотал портянку. К нашему обоюдному удовольствию, кожа на ступне была цела. Взяв сапог в руки, я ножом разрезал пасть змеи, покачивая из стороны в сторону, вытащил из обуви обе челюсти с зубами. Счастье Ивана, что сапоги – из плотной кожи, не летние, легонькие да короткие.

Я осмотрел зубы убитой гадюки; верхние ядовитые зубы целы, не отломились в коже сапога. Я бросил сапог Ивану.

– Обувайся!

Сам же хотел швырнуть голову змеи в догорающий костер, размахнулся даже, но как остановил кто. Выпросил у Ивана пустой кожаный мешочек для монет и уложил туда верхнюю челюсть. Ядовитые железы у змей – только в верхней части головы, приблизительно там, где уши, и яд оттуда впрыскивается через два верхних клыка в рану на теле жертвы.

Пусть пока полежит, потом подсушу; яд не испортится, а памятуя о неудавшихся попытках отравить меня и князя Овчину-Телепнева, глядишь – когда-нибудь может и пригодиться.

Только я снова улегся под своим навесом на носу ушкуя, как под полог нырнул Иван, держа в руке большущий кувшин и две объемистые серебряные чарки.

– Давай обмоем мое спасение, от твари ползучей и смерти лютой ты меня сегодня спас. Когда я закричал – увидел, что пока на ушкуе матросы рты разевали, ты с корабля как черт из табакерки выпрыгнул и змею на куски порубал. Видно, само провидение тебя со мной свело – не иначе.

Иван разлил вино по чаркам, мы чокнулись. Я сказал краткое пожелание:

– Иван, не хотелось бы, чтобы твои спасения вошли у нас у обоих в дурную привычку.

– О, умно сказал, давай выпьем.

Ночь прошла спокойно, но мне, как охраннику, пришлось быть начеку, и задремал я уже под утро.

Утром я проснулся от плеска волн. Ушкуй покачивался на волнах. Я продрал глаза. Мы плыли, судя по изменившимся очертаниям берегов, уже давно.

Рядом со мной под навесом спал Иван. Между нами валялся пустой кувшин. Купец сжимал в руке серебряную чарку. Я подобрал кувшин. Неужели это мы вдвоем? Да в кувшине литра четыре, может, и пять, кто его мерил? Но чувствовал я себя сносно, голова чистая, только бок почему-то болит. Ага, вот почему. На матрасе лежала пустая чарка, смятая с боков, почти сплющенная. Выходит – я на ней спал. Принцессы на горошине из меня явно не получится. Правда, горошина у нее была под матрасом.

Я растолкал Ивана, тот лишь повернулся на другой бок и лягнул меня ногой. Я заорал ему в ухо:

– Змея!

Иван подскочил как ужаленный и заорал:

– Ратуйте!

– Чего кричишь – плывем давно, вставать надо. Видишь – команда уже кашу с убоиной сварила, да без хозяина есть не садится. Ты уж уважь людей – им работать.

Иван насупился, встал.

– Не напоминай мне про змею. Я с детства боюсь гадов ползучих, как увижу – даже ужа безобидного, – так по спине пот холодный течет и вроде как парализует, сразу цепенею.

Мы сели в кружок вокруг мачты, Иван, как хозяин, счел молитву и зачерпнул первую ложку – как отмашку дал. Матросы застучали ложками по стенкам котла. Пять минут – и котел пустой. Свежий воздух, физический труд и плохой аппетит – вещи несовместимые.

– Юра, что хочешь в награду?

– За что?

– Как – за что? Опять меня спас.

– Мелочи, Иван. Выпили – и будет.

– Нет. Я отдариться хочу. Весь ушкуй видел, как ты меня спас. Что люди потом скажут? Что Иван Крякутной спасителя не отблагодарил? Мне такой славы не надо.

Я задумался. Коня мне пока не надо, а вот броню бы хорошую не помешало. Свою-то я в воинской избе оставил, когда Москву покидал. О том и сказал.

– О! – обрадовался Иван. – Знаю самолучшего бронника в Нижнем, вернее, в деревушке по соседству – Кузнечихе. Доспехи делает не хуже заморских. Дороговато берет – так то моя забота. Как домой возвернемся, сразу к нему и направимся. Долго делает, но все по телу, по размеру сидеть будет – как рубашка. Друг у меня, Андрей Воробьев Владимиров сын, у него делал – зело доволен остался.

Глава II

Иван сдержал слово. Через день после приезда в Нижний мы поехали к броннику. Жил и работал он в Кузнечихе, то ли деревне, то ли слободе.

Большая деревенская изба-пятистенка, хороший забор, мощенный деревянными плашками двор. Давненько я не видел таких солидных домов у ремесленников.

На стук в ворота вышел подмастерье, в прожженном кожаном фартуке и чумазый. Иван спросил хозяина – заказ сделать. Вышел небольшого роста мужик с плечами в сажень. Мышцы бугрились на плечах, играли бицепсы. Вот бы такого на соревнования бодибилдеров. Мужик с достоинством склонил курчавую голову.

– Рад видеть вас в своем доме. Чем могу?

– Заказ на броню хотим сделать.

– Тогда пройдем в мастерскую – о деле не след говорить на улице.

Мы прошли на задний двор. Там стояла кузница, судя по запаху горевшего угля и стуку молотков.

Хозяин завел нас в пристройку, посадил на лавку. На стенах были развешаны изделия мастера – байданы, шлемы, кольчуги, налокотники и наколенники и еще много чего железного.

– Я – Иван Крякутной, торговый человек, – представился Иван, – вот – привел ратника, надо справить ему броню.

– А меня звать Фрол, Игнатьев сын. Какую броню желаешь – шлем, кольчугу али жесткий панцирь? Все в лучшем виде сделаем, железо отменное. Хотите – опробуйте сами.

Фрол снял с деревянных гвоздей кольчугу, бросил на деревянную колоду. Я вытащил саблю и ударил по железной чешуе – аж искры полетели. Фрол поднял кольчугу и, довольно улыбаясь, расправил. Разрублены были только два кольца, ближние к ним – помяты. Неплохая работа, я видел многажды кольчуги, разрубавшиеся от более слабых ударов.

Фрол обмерил меня веревочкой с завязанными на ней узелками – вроде портновского сантиметра в древнем исполнении. Мы оговорили длину рукавов и кольчуги, наличие зерцал – вроде металлических блях на груди. Когда речь зашла об оплате, Иван сел на своего конька – стал торговаться:

– Пять рублев за кольчугу – неслыханно! Это же десять коров купить можно!

– Вот и защищайся своими коровами, коли на плечах носить их сможешь, – обиделся Фрол.

А по-моему, нормальная цена за отличную работу. Я ведь видел, что вещь классная, каждое колечко сварено, а это – очень кропотливый труд.

Фрол с Иваном ударили по рукам.

– Когда готово будет? – спросил Иван и отсчитал задаток.

– Побыстрее постараемся, но не ране чем к Яблочному спасу.

Я мысленно ахнул – это ж еще четыре месяца. Но Фрол знал, о чем говорил.

Вышли мы от мастера слегка удрученные: Иван – ценой, а я – сроком исполнения.

День шел за днем. Иван занимался торговыми делами в Нижнем, никуда не выезжал. Мне же было скучно, и я нашел себе занятие. В кузнице неподалеку заказал и вскоре получил кистень. Как-то раньше не приходилось им пользоваться, еще в отрочестве начитался книг и видел фильмы, где с кистенями ходили одни разбойники. В дальнейшем и относился к кистеню как к бандитскому оружию. Но в реальной жизни было иначе: пользовались им и дружинники, и охотники, даже бояре не гнушались.

А чего? Удобная вещь. Маленький железный шар или груша на кожаном ремешке, петля надевается на запястье, сам грузик прячется в рукаве. Со стороны ничего не видно, не мешает, а в нужный момент точный и дальний бросок – до двух метров – может решить исход схватки. Брошенный точно и сильно кистень мнет шлем, а уж при попадании в лоб отправляет противника прямиком на небеса.

Кузнец долго выспрашивал, какой кистень мне надобен – форма, вес, нужны ли грани, какой длины ремешок. Наконец ему это надоело, он вытащил из ящика несколько кистеней, один надел мне на руку, показал на стену кузни:

– Бей!

Я размахнулся и ударил. Кистень отскочил и чуть не задел меня обратным отскоком в грудь. Кузнец удивленно на меня уставился:

– Да ты что, паря, кистенем никогда не пользовался?

– Не приходилось как-то, – смутился я.

– Эх, ек-макарек. Ладно, возьми пока вот этот, он полегче будет. Попользуйся, набей руку. Потом придешь – дам потяжелее. Легким только незащищенного противника бить можно или на охоту с ним ходить, на зайца или лису – с лошади. Для противника в броне лучше иметь потяжелее и с ребрами, вроде этого, – он показал граненый шар. – Ребра скользить по броне не дают, будет удар скользящий – вся сила в сторону уйдет. Понял ли?