По следам золотого идола - Борис Зотов

- Чегой-то?

- Ладно, брось! Сказано тебе, бабка, русским языком: отмусолишь трояк, сделаю тебе свет!

Когда мы подошли, оба прекратили разговор и довольно бесцеремонно осмотрели нас с ног до головы. В лавке торговали и съестным, и всякой хозяйственной всячиной; запах мыла и резиновых сапог причудливо сочетался здесь с ароматом свежевыпеченного хлеба, а все вместе перекрывалось тяжеловатым духом соленой трески. Одеколоны в элегантных флаконах здесь соседствовали с алюминиевыми кастрюлями, зеркала - с лодочными моторами, а рядом с ватниками и брезентовыми балахонами висел дорогой бельгийский мохеровый пуловер.

- Отличный магазин! - пришел в восторг Сашка и двинулся прямо к моторам. - Смотри! "Вихрь"! "Ветерок"!

Пришлось ждать - от техники его за уши не оттянешь.

ЗАПИСЬ 7

Дальнейшие события стали разворачиваться в таком темпе и приняли такой захватывающий, прямо-таки детективный оборот, что я постараюсь не запускать свой дневник и вести записи возможно подробнее. Еще неизвестно, чем закончится наша погоня за идолом, и, как знать, мои тетрадки вдруг да еще понадобятся... Одним словом, наше дело вступило в решающую стадию.

Итак, едва мы, нагруженные провиантом, вышли на улицу, в доме напротив громыхнула дверь и навстречу буквально скатился с высокого крыльца, грохоча сапогами, коротконогий хлопец. Белые прямые патлы свисали из-под спортивного картузика с неразборчивой выгоревшей надписью. Хлопец кинулся прямо к нам, на его широких щеках горел яблочный, словно нарисованный румянец.

- Вы к нам? Студенты? На практику? - Забросав нас вопросами, он не заметил нашей заминки и, не сомневаясь в том, что угадал, и не дожидаясь ответа, сунул каждому твердую, как обрубок доски, ладонь, пробасив: Пашка! Пашка!

Нам ничего не оставалось делать, как представиться.

- В контору не ходите, - напористо продолжал Павел, махнув рукой в сторону дома, откуда только что вышел, - Иванова нет, никого нет. А я комсомольский секретарь!

Теперь только мы заметили, что рядом с крыльцом висит небольшой застекленный стенд с надписью "Охотничье промысловое хозяйство", в котором были повешены фотографии, разделенные на две группы: "Наши передовики" и "Наши ветераны".

- Ну, как тут у вас? - сказал я, перехватывая инициативу и соображая, как можно с выгодой для дела использовать сложившуюся ситуацию.

- Ничего! Работы - во! Вагон целый работы, да только рук нехватка. Вы как с устройством?

- Да ничего пока... - замялся я. - Слушай, Павел, можно с ходу вопрос на засыпку: тут у вас есть люди, которые всех знают, ну, старожилы, что ли?

Яковенко чувствительно ширанул меня в бок: мол, нарушил инструкцию шефа, но я отмахнулся.

- Которые всех знают? - переспросил, улыбаясь, Пашка. - Да у нас каждый всех знает.

- Да нет, не только, понимаешь, тех, кто живет в Слободе, а кто хорошо знает край, легенды там, предания...

- Тогда Иван Сергеев! Только он! А вы что, - спохватился он, - разве не к нам, не на работу! Вас сказания интересуют? Так в прошлом году приезжали из самой Москвы записывать на пленку наших сказительниц!

- Да нет, мы просто путешествуем. Туристы! - Главное было выяснено, и я спешил, чтобы не сказать лишнего, закруглить разговор: - Сергеев-то этот где сейчас? Дома?

- Не, в тайге! Егерем он у нас в хозяйстве. Приходите вечером на спортплощадку, мы там после работы в волейбол режемся. Отведу к Сергееву-то... А где же тогда практиканты? - округлил недоверчиво глаза Павел. - Ведь должны были этим катером приехать. Как же это? Чудеса! Ну, я побежал. Дела! До вечера!

- Послушай, Василь, - сказал мне Яковенко, когда мы двинулись к лагерю, - что у тебя, недержание речи, что ли? Ведь договорились же!

- А что я такого сказал? Я все время себя контролировал: мы туристы, ну, узнал про старожилов... Это естественно! Андрей уж напрочь подавил нас своим авторитетом, а ведь нашли флягу мы! Тетрадь Петрова - мы! - горячился я, ожидая спора.

Но Александр угрюмо молчал, и я почувствовал, что он со мной не согласен. Несмотря на внешнюю убедительность моих доводов, сам я ощутил некоторую неловкость, словно нарушены какие-то законы, совершена несправедливость, что ли. Ведь договорились же...

Поразмыслив, я пришел к выводу, что своими выступлениями в Слободе я почти поставил нашу тайну и все дело на грань провала. Черт, вечно меня заносит: сначала сделаю, потом разбираюсь.

Впрочем, еще неясно, что узнал Андрей.

Когда мы подошли к лагерю, все трио хлопотало около костра, от которого тянуло ароматом знаменитого кондера.

- Вот, для укрепления рядов, - сказали, выкладывая продукты из мешка и решив не задавать самого главного вопроса: есть Пирогов или нет.

Но Андрей тоже довольно долго молчал. Бросив на нас внимательный взгляд, он наконец, продолжая возиться с кондером, как бы вскользь произнес:

- Жителя Малой Слободы с фамилией Пирогов не числится. Когда я показал письмо и членский билет Общества по охране памятников культуры и истории, при мне были подняты и довоенные документы. Пирогов здесь никогда не проживал.

- Так я и знал. Не повезло, а жаль.

- А я все равно не жалею, что поехала. - Инга сидела у костра, обхватив руками колени и задумчиво склонив набок голову, точь-в-точь как Аленушка на картине Васнецова. - Столько всего повидала! Давайте просто поживем здесь денек-другой, вон черника поспевает. Покупаемся...

- Купаться мы могли и в Волге, - заметил Сашка, - не за этим ехали. Жаль, что Пирогова в Малой Слободе не оказалось.

- При чем тут Малая Слобода! - чуть не закричал я. - Из записей Сергея Петрова следует, что он в этой самой Слободе узнал о Пирогове. Понимаете, только узнал! Может, Пирогов жил или живет где-то поблизости!

Аспирант с сожалением посмотрел на меня, как на больного.

- Ну, разумеется, я такую возможность не сбрасывал со счетов. Ответ: в радиусе на добрую сотню километров от Слободы никаких населенных пунктов нет. В поселке на Двине, где мы садились на катер, леспромхоз. У них на делянках в бассейне Вилюги кое-где есть жилье. Но это все времянки, вагончики. До войны хозяйства этого не было и в проекте.

- Стало быть, - закончил Липский, - и Пирогов там жить не мог.

- Там не мог, - упорствовал я, - где-то в другом месте мог. Тайга велика. Вдруг у него была избушка в тайге?

- Избушка на курьих ножках, - усмехнулся Дмитрий, - допустим. Но где искать ее? Впятером прочешем весь лес? Фантастика!

- А люди? Надо идти к ним. Вот мы, - я оглянулся на Александра, ища поддержки, и он кивнул, - мы тут кое с кем познакомились и вечером пойдем к старожилу Сергееву.

- Да, это, пожалуй, наш последний шанс, - охотно согласился президент, - сходите для очистки совести, ветра вам в паруса и шесть футов воды под килем. А сейчас давайте обедать! А то кондер остынет!

Мы дружно заработали ложками.

ЗАПИСЬ 8

Небольшой, очевидно построенный в самодеятельном порядке, спортгородок помещался на пустыре, сразу за конторой охотхозяйства. Мы легко определили его еще издали по тугим ударам мяча и судейским отрывистым свисткам, при звуках которых Яковенко встрепенулся, как старый боевой конь, услыхавший сигнал трубы. Кроме играющих и судьи, рядом с волейбольной площадкой стояли несколько человек резерва и, как водится, кучка болельщиков.

Команды играли дружно, азартно, с желанием; с той и другой стороны было по два-три сильных, прыгучих парня-забивалы, но в их игре чувствовалось отсутствие школы и слабость техники. Пашка судил. Он был в той же полотняной шапочке с козырьком, но в кедах и тренировочных штанах. Нам он кивнул, как старым знакомым, не выпуская изо рта свистка.

- Товарищ судья! Запишите меня в команду, - попросил Александр и, получив согласие, начал разминаться.

- Четырнадцать - девять! Мяч на игру, команду на "мусор"! - возгласил Павел и сразу же после сильной подачи дал продолжительный свисток - игра!

Я, конечно, переживал за Сашку, но он оказался на высоте. Получив пас, он высоко выпрыгнул над сеткой и, как гвоздь, вбил мяч в площадку противника, легко обойдя блок. После этого Александр перешел на первый номер и сделал три очка с подачи. Подает он хитро: мяч летит будто бы слабо, но в конце траектории начинает вихляться в воздушных струях, и принять его не так-то просто.

- Во дает дрозда студент! Технарь! - загудели болельщики.

- Ощетинились! Надулись! - взывал капитан команды противника. Главное - прием!

Игроки, что называется, завели друг друга, и схватка вспыхнула с новой силой. Команда Яковенко с трудом, но выиграла партию. Я постучал пальцем по циферблату часов, но парни слишком увлеклись.

- Погоди, Василий, еще одну партийку!

Поменялись площадками, и снова взвился мяч.

Когда партия уже приближалась к концу, с улицы послышалось треньканье гитары, и довольно приятный, немного надрывный голос запел какую-то незнакомую песню.

Помню этот вечер за рекой,

В лунном серебре купались ели,