С ружьем на динозавра - Лион де Камп

А как в это время обстояло дело с Холтзингером и со мной по другую сторону пальмовой рощи? Так вот, в тот момент, когда мы услышали крик Джеймса и заметили голову тиранозавра, Холтзингер с быстротой зайца ринулся вперед. Я вскинул ружье, чтобы выстрелить тиранозавру в голову, надеясь, что попаду хотя бы в глаз, но, прежде чем я поймал ее на мушку, голова исчезла за пальмами. Может быть, мне следовало выстрелить в то место, где, по моему разумению, она должна была быть, но весь мой опыт восставал против неприцельных выстрелов.

Когда я оглянулся, Холтзингер уже исчез за пальмами. Я довольно грузен, как видите, но помчался за ним со всей прытью, на какую только был способен; и вдруг услышал выстрелы из его винтовки и клацанье затвора между выстрелами: бах! – клик-клик – бах! – клик-клик – что-то вроде этого.

Он подоспел к тиранозавру, когда зверь уже нагибался над Джеймсом и Раджей. С шагов двадцати от тиранозавра он стал всаживать пулю за пулей 0.375 калибра в тело чудовища. Он успел выстрелить три раза, когда рассерженный тиранозавр, оглушительно взревев, обернулся посмотреть, кто это жалит его. Пасть его раскрылась, а голова раскачивалась из стороны в сторону и сверху вниз.

Холтзингер выстрелил еще раз и попытался отскочить в сторону. Он стоял на узкой площадке между группой пальм и глубоким руслом высохшей речки и свалился туда. Тиранозавр, продолжая описывать головой круги, поймал его то ли на лету, то ли когда тот уже коснулся земли. Челюсти захлопнулись – и голова тиранозавра с бедным, жалобно кричащим Холтзингером пошла вверх.

В этот момент подоспел я и прицелился. Но тут до меня дошло, что, целясь в морду, я могу попасть в Холтзингера. Когда голова, как ковш гигантского экскаватора, пошла вверх, я выстрелил в сердце. Но тиранозавр уже поворачивался, собираясь уходить, и я подозреваю, что пуля скользнула по ребрам.

Зверь сделал еще несколько шагов, когда я из второго ствола выстрелил ему в зад. Он зашатался, но устоял. Еще шаг, и он уже почти исчез из виду среди деревьев, когда дважды выстрелил Раджа. Отважный охотник освободился наконец от Джеймса, вскочил на ноги, схватил свое ружье и разрядил его в тиранозавра. Мощный сдвоенный удар опрокинул зверя. Он упал в карликовые магнолии, и я видел, как его задняя нога нелепо раскачивалась среди моря красивых бело-розовых лепестков.

Можете вы представить себе ногу хищной птицы толщиной со слоновью?

Но затем тиранозавр встал и заковылял прочь, так и не выпуская из челюстей своей жертвы. Последнее, что я видел, были ноги Холтзингера, свисавшие по одну сторону пасти (теперь он уже не кричал), и длинный хвост, который бился о стволы пальм, когда зверь качался из стороны в сторону.

Раджа и я перезарядили ружья и со всех ног помчались за зверем. Когда мы выбежали из рощи, тиранозавр был уже в дальнем конце прогалины. Я быстро выстрелил, но, вероятно, промахнулся, и он скрылся из виду, прежде чем я мог повторить выстрел. Мы продолжали бежать по его следам, залитым кровью, пока не задохнулись. Походка динозавров кажется медленной, но с такими ногами им не нужно слишком много шагов, чтобы покрыть значительное расстояние.

Немного отдышавшись и утерев пот со лба, мы возобновили преследование, предполагая, что тиранозавр упал где-то неподалеку и подыхает. Но следы вдруг исчезли, и мы остановились в растерянности.

Прошло несколько часов, прежде чем мы, обшарив всю округу, прекратили поиски и в подавленном настроении отправились назад, к прогалине.

Кэртни Джеймс сидел, прислонившись спиной к дереву, держа два ружья, свое и Холтзингера. Кисть его правой руки опухла и посинела и том месте, где он прищемил ее, но он все же мог владеть ею.

Он встретил нас бранью:

– Где это, дьявол побери, вы шатались? Вы не должны были покидать меня. Вдруг явилось бы еще какое-нибудь чудовище? Хватит того, что из-за нашей глупости мы потеряли одного охотника. А вы рискуете еще и вторым.

Я приготовился было разругать Джеймса в пух и прах. Но его наглость настолько ошеломила меня, что я только и смог что пробормотать:

– Из-за нашей глупости?!

– Ну да, – сказал он. – Вы поставили нас впереди себя, как заслон, чтобы в случае опасности не вас сожрали в первую очередь. Вы послали против этих тварей плохо вооруженного охотника. Вы...

– Грязная свинья! – взорвался я и наговорил ему еще кучу приятных вещей. Как я догадался позже, за время нашего отсутствия он выработал стройную теорию; по ней выходило, что несчастье произошло по нашей вине – Холтзингера, Раджи и моей. В ней не было места тому факту, что Джеймс открыл стрельбу, когда не следовало, а потом струсил и что Холтзингер спас его паршивую жизнь. Это, оказывается, Раджа был виноват, что не отскочил в сторону, когда Джеймс налетел на него, и все остальное в том же роде.

Ну, что ж. Я огрубел, ведя жизнь, полную лишений, и могу выражаться вполне красноречиво. Раджа пытался не отстать от меня, но английский язык не давал ему достаточного простора, и он вынужден был перейти на хиндустани, на котором и продолжал осыпать Джеймса проклятиями.

По медленно багровевшему лицу Джеймса я мог видеть, что слова мои попали в цель. И будь у меня время подумать, я понял бы, как опасно оскорблять вооруженного человека. Вдруг Джеймс швырнул ружье Холтзингера на землю и ухватился за свое со словами:

– Никому еще не проходили даром такие оскорбления! Я просто скажу, что тиранозавр сожрал и вас!

Раджа и я стояли с переломленными ружьями под мышкой; понадобилось бы не меньше секунды, чтобы закрыть их и привести в боевую готовность. К тому ж я понимал, к чему приведет выстрел из «шестисотки», которую свободно держишь в руках. А Джеймс уже приставил приклад ружья к плечу, и дула глядели прямо мне в лицо. Как два туннеля в преисподнюю.

Зато реакция Раджи была мгновенна. Когда негодяй прицелился, он отчаянным прыжком бросился на него. Раджа ударом подбросил «пятисотку» вверх, и пуля прошла на дюйм выше моей головы. От грохота выстрела у меня чуть не лопнули перепонки.

В момент выстрела Джеймс, видно, неплотно прижал приклад, и при отдаче тот лягнул его в плечо, как конь копытом, так что Джеймса с силой развернуло в обратную сторону.

Раджа, отбросив свое ружье, вывернул ружье Джеймса у него из рук, чуть не сломав ему лежащий на спусковом крючке указательный палец. Я тут же хватил Джеймса по голове стволом своего ружья, сбил его с ног и начал выколачивать из него глупость. Он был рослый парень, но, принимая во внимание мои сто килограммов, дело его было безнадежно.

Порядком разукрасив его физиономию, я остановился, чтобы перевести дух. Мы повернули Джеймса лицом к земле, вынули из его рюкзака веревку и связали ему руки за спиной. Мы пришли к выводу, что не можем считать себя в безопасности, если он не будет под постоянной охраной до тех пор, пока мы не доставим его обратно в наше время.