Закат для Нэкоматы 1-5 - Ю. Широковских

глазами. Разок скользнув по лицу мальчика изучающим взглядом, он во всеуслышание заявил:

– Определенно, видна рука мастера.

Оставалось лишь догадываться, что конкретно впечатлило главаря, но видок у Таира был ещё тот. Заплывший глаз, расквашенный нос да набрякшая кровью скула очарования никому бы не прибавили. Довершали картину два горячих соленых ручейка, протянувшиеся от ноздрей к подбородку и питавшие большое алое пятно на куртке.

– Однако святой Фил уже не тот, что прежде, – заметил кто-то. – Раньше он не оставлял недобитков.

– Воистину, – понеслось со всех сторон. – Он изменился…

– Совсем слаб стал, а ведь ему нет еще и сорока…

– Чудны дела твои, Господи…

– Аминь! – поставил точку в разноголосом хоре главарь.

Все замолчали.

– А что с ним делать будем? – указывая на Таира, робко поинтересовался какой-то коротышка.

– Что скажешь, Джош? – подхватил другой.

– Нет пророка в своём отечестве, – сокрушенно покачал головой рыжий, – никчемный из отца Фила судия… А раз так, довершим начатое. Авось Господь будет на нас не в обиде.

В тот же миг рука, запущенная в волосы Таира, разжалась, и тот кулем свалился на землю. В окружавшей толпе раздались довольные смешки: тут хватало людей, которым доставляет удовольствие чужая беспомощность. Таир хорошо знал такую породу. Ни на что не способные поодиночке, они становились удивительно смелыми в группе, особенно при наличии лидера. Насколько мальчик мог судить, в обступившей его толпе не было ни одного человека, способного конкурировать с рыжим: сплошь какие-то недоноски! Однако это нисколько не облегчало участь жертвы. Таир был в явном меньшинстве, да и помощи было ждать неоткуда. Единственным здравым решением было бежать, но кто бы позволил? Да и как это сделать в таком-то состоянии? Оставалось одно: глухая оборона.

И тут вновь зазвучал голос Джоша:

– Только личико не попортьте, ребята! Фирменный удар отца Фила, как подпись именитого художника – негоже закрывать её своей мазней.

Вожаку не пришлось повторять дважды. Налетев, как стая воронья, его подельники принялись избивать Таира, причем ногами. Каждый такой пинок отзывался в теле гулким эхом боли, но Таир защищался, как умел: подтянул колени к животу, закрыл затылок и лицо руками, выставил вперед локти. Тело само вспомнило всё, чему научили его братья. «Хочешь жить – умей вертеться!» – любили поговаривать они в ту пору, когда Таир зелёным новичком пришёл в спортивный зал. И он вертелся, крутился, как волчок, ведь так удары приходились по касательной. Так он мог хоть как-то протянуть до прихода полиции или того момента, когда этим ублюдкам надоест измываться. Но им не надоедало. В процессе чавы обменивались ленивыми репликами о еде, алкоголе, азартных играх и женщинах, – много шутили… Так, словно речь шла о мирной встрече друзей, а не нанесении побоев. Давешний коротышка не принимал непосредственного участия в избиении, но стоял на стрёме и время от времени давал советы приятелям, как похлеще приложить жертву.

Физически ощущая, как на теле вспыхивают синяки и вспухают кровоподтеки, Таир снова и снова мысленно возвращался к тому, что привело его сюда. Думая о Дзиро, мальчик обретал призрачное чувство защищенности, которое и удерживало его на самом краю беспамятства. Однако вскоре прекратила срабатывать и эта уловка. Таир стремительно слабел и все хуже сносил удары. Мышечная броня была просто не в состоянии поглотить все из них. Получив несколько особенно ожесточенных пинков в грудину, мальчик почувствовал, как его рот наполняется кровью. Таир зашёлся в кашле и исторг её на холодный бетон. Перемешанная с рвотой, кровь вязкой жижей потекла по его бугристой поверхности.

Вот тут-то и нарисовался новый участник драмы.

Его появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Стих несущийся над головой восторженный гвалт, прекратились впечатывающиеся в плоть удары, а затем вокруг разлилась такая звенящая тишина, что у Таира невольно закралось подозрение: не умер ли он? Однако его опасения оказались преждевременными. В груди по-прежнему гулко билось сердце, а вторящее ему тяжелое дыхание бледнолицых доказывало, что до финала ещё далеко. Отняв руки от лица, он обнаружил, что взоры мучителей обращены на застывшую неподалеку неприметную фигуру. Сначала мальчик не понял, кто это, но стоило хорошенько проморгаться, как отпали всякие сомнения – его не смог провести даже надвинутый на лицо Дзиро капюшон.

Когда до бледнолицых дошло, что незнакомец здесь вовсе не ради любопытства, они вытолкнули вперед переговорщика. Им оказался всё тот же приземистый крепыш с плутоватым лицом.

– Зачем пожаловал? – без обиняков спросил он у Дзиро.

– Да вот за другом пришел, – отвечал тот.

– И кто же его тебе отдаст? Мы еще не наигрались.

– Он свое получил сполна.

В голосе Дзиро явственно зазвучала угроза.

– Как знать! – недобро хихикнув, возразил крепыш.

А Джош нараспев добавил:

– Все во власти Божьей, ибо велики прегрешения твоего наперсника перед лицом церкви… И доказательство тому – священный гнев её паладина!

– Ты о выходке отца Филиппа? С ним мы позже потолкуем, – оборвал чавов Дзиро. – А вот с вами, ребятки – сейчас! Невербальным, так сказать, способом. Всё равно слова до таких, как вы, доходят плохо!

– А не много ли ты на себя берёшь? – удивился крепыш, отступая, на всякий случай, к сгрудившимся подельникам.

– В самый раз! – отрезал Дзиро, откидывая капюшон.

В стане врага произошло заметное волнение.

– Тот самый узкоглазый! – ахнул кто-то. – Нэкомата!

Глава 04 – Кошачий монстр

Дзиро не стал тратить время на лишние разговоры, а просто выпустил стальные когти. Сложив два плюс два, Джош попятился. Видя замешательство вожака, несколько чавов бросилось наутёк. Те же, что остались, были бы не прочь последовать примеру товарищей, но что-то их удерживало. Кого-то останавливал страх показаться трусом, кого-то – ложная самонадеянность, а кого-то – простая неосведомлённость. Как бы ни был известен Нэкомата в неформальной среде Китай-города, Тёплого стана или Белого города, всегда находились люди, которые ничего о нём не слышали. Но главарь слышал. И это толкнуло рыжего на весьма необдуманный шаг – бегство.

Вожаку не удалось сделать и трех таких шагов, как он был настигнут Дзиро. Подловив рыжего на элементарной подножке – так, что тот, не успев сгруппироваться, растянулся на земле – Нэкомата поинтересовался:

– Куда-то спешишь?

– Уже нет, – отфыркиваясь от поднявшейся пыли, отвечал предводитель банды.

– Вот и славно! – улыбнулся одними губами Дзиро. – Негоже, когда разговор обрывается на полуслове.

Судя по этой мимолетной улыбке, Нэкомата был очень зол. И хотя ни один рыжий волос не упал покуда с головы садиста, Дзиро явно жаждал крови. Таир понял, что простым кровопусканием дело не кончится. И на этот раз он не собирался вмешиваться. Мальчик хотел, чтобы Джош на своей шкуре почувствовал то, что пришлось испытать ему. Он хотел увидеть, как тот истерзанный и разбитый, давится кровью до тех пор, пока не поймет, каково это – быть чьей-то игрушкой…

Однако оттого, что Таир воображал себя Нероном, грязный бетон не становился похожим