Шесть голов Айдахара - Ильяс Есенберлин

Немалую роль в сближении Золотой Орды и Хорезма сыграл наместник Узбек-хана в Ургенче эмир Кутлук Темир. Решительный и смелый, он не только помог Узбеку в свое время стать ханом, но когда началась грызня других потомков Чингиз-хана за трон, он без всякой жалости расправился с двенадцатью эмирами и султанами. Кутлук Темир постоянно подогревал религиозные чувства Узбека и сам, будучи неграмотным, ревностно заботился о том, чтобы в хан-скую ставку отправлялись новые книги, написанные учеными людьми Ургенча или привезенные из чужих земель. Самое лучшее слал эмир в Золотую Орду. Узбек-хан, подозрительный к другим, искренне любил Кутлук Темира и всегда рад был встречам с ним.

В прошлом году эмир заболел и не смог, как обычно, побывать в Орде. Кроме того, до Узбека дошли слухи, что во владениях Кутлук Темира неспокойно. Хан не придал слухам значения, так как хорошо знал эмира и был уверен, что если что-то и произойдет, Кутлук Темир найдет способ, чтобы расправиться с непокорными и установить в землях Хорезма тишину и порядок. И все-таки необъяснимое беспокойство не покидало Узбека. Хан не любил писем. А прибывающий сегодня караванбаши был из тех немногих, кому Узбек доверял. Его слово имело равную цену с золотом.

Была и еще одна причина, заставлявшая хана с нетерпением ожидать караван. Ее он прятал глубоко в сердце, но, помимо его воли, мысль всплывала в памяти, и тогда портилось настроение, накатывалось раздражение. Это случилось вскоре после того, как он стал ханом. Узбек ненадолго приехал в Хорезм. И однажды, возвращаясь с охоты с берегов Джейхуна, остановился на ночлег в ауле рода тама.

Хан был молод, горяч и не хотел сдерживать своих желаний. Ночью он пробрался в юрту к понравившейся ему дочери аульного аксакала и, переборов ее сопротивление, овладел девушкой. Юный хан остался доволен проведенной ночью и, уходя на рассвете, пообещал в скором времени прислать сватов и сделать девушку младшей женой.

Время было беспокойное. Хан еще нетвердо сидел на троне, а Золотая Орда содрогалась от интриг и стычек между чингизидами. Приходилось больше думать о сохранении головы и трона, чем о любовных утехах. В походах и сражениях забыл Узбек о данном им обещании.

Не забыла только она. Вскоре ему стало известно, что девушка беременна. Терпеливо, боясь побеспокоить хана, ждала она сватов, веря, что он все-таки пришлет за нею своих людей.

Но время шло, и о том, что девушка беременна, стало известно всему аулу. Гневу родственников не было предела – велик был позор. В ярости отец был готов убить дочь, но потом, когда гнев утих, он велел отправить дочь в аул ее матери.

Прошел положенный срок, и на свет появился мальчик. Тело его было крепким, а голос громким и требовательным. Родственники, узнав, что ребенок рожден от хана, не посмели его убить. Они поставили для молодой женщины отдельную юрту и зажгли для нее отдельный очаг. Женщина была красивой, и, несмотря на то, что родила ребенка без мужа, многие хотели взять ее в жены, но она не пожелала никого видеть рядом с собой.

Обо всем этом Узбек узнал через три года. Сожаление о невыполненном им обещании растревожило сердце. Но не мог могущественный хан взять в жены женщину, которая родила ребенка, не имея мужа. Что из того, что Узбек знал, чей он? Людям прошлого не объяснишь. Имя хана должно всегда оставаться в чистоте, и подданные должны произносить его с тайным трепетом, а не с ехидной улыбкой.

Узбек рассказал о случившемся Кутлук Темиру и повелел ему позаботиться о женщине и ребенке. Эмир сделал так, что хан смог тайно увидеть своего сына. Мальчик удивительно походил на Узбека, и тот, растроганный, велел сообщить его матери, что, как только ребенок подрастет, его заберут во дворец и воспитают из него знатного человека и отважного воина.

С горькой усмешкой отнеслась женщина к словам хана, но в народе говорят, что обещание – это уже половина дела. Оставалось надеяться и ждать, что, быть может, на этот раз хан исполнит то, о чем говорит.

Благодаря заботам Кутлук Темира мать и сын ни в чем не знали нужды. Мальчик рос здоровым и крепким, и настало то время, когда люди стали называть подростка джигитом.

Нынешней осенью Узбек собирался забрать его в Орду, но из Хорезма пришло печальное известие, что мальчик неожиданно умер. Кутлук Темир сообщил, что в его кончине виновата болезнь. И впервые хан не поверил в правдивость слов своего эмира. Он не мог объяснить, откуда взялись сомнения. Ему показалось, что за случившимся кроется какая-то тайна.

Узбек никогда не брал этого мальчика на руки – сын был слишком далеко от него, но голос крови властно требовал узнать истину. Ведь с той поры, когда хан увидел, что мальчик внешне похож на него, он мечтал, что сын со временем и в остальном будет подобен отцу.

Неизвестность не давала покоя, и Узбек тайно послал в Хорезм к купцу Жакупу верного человека. Вот в чем была еще одна причина, заставлявшая хана с нетерпением ожидать прихода каравана.

Миновав Кафу, караван из трехсот верблюдов, груженных китайским шелком, индийским чаем, хорезмской сушеной сливой и янтарным кишмишом, двинулся в сторону Судака, где его ждали купеческие суда, готовые поднять паруса и выйти в море с привезенными товарами.

Велев каравану двигаться обычным путем, Жакуп в сопровождении четырех воинов повернул своего коня в сторону Старого Крыма, к ставке хана Узбека.

Здесь его ждали и встретили с подобающим почетом.

Выполнив все, что положено по обычаям степи, отведав ханского угощения, Жакуп, не дожидаясь расспросов, сам начал рассказывать о том, что интересовало Узбека.

Не напрасно доверял ему хан. Зоркие, умные глаза купца увидели многое из того, что было сокрыто от взора тех, кому полагалось видеть, а уши слышали не только то, о чем говорят громко.

Неторопливо и обстоятельно рассказал он Узбеку о том, что неспокойно в Хорезме. На базарах ремесленники, дехкане и торговцы все чаще говорят о Кутлук Темире без должного почтения. А совсем недавно взбунтовались рабы, доведенные людьми эмира до отчаяния. В Ургенче произошло настоящее сражение, и Кутлук Темир с большим трудом справился со восставшими. Руководил рабами улем по имени Акберен.

Хан нетерпеливо перебил Жакупа:

– Его поймали?

– Нет. Такие люди неуловимы. Рабы помогли ему скрыться.

Узбек досадливо поморщился.

– Кутлук Темир болен… – осторожно сказал купец. – Если бы не болезнь, быть может, все сложилось бы по-другому…

– Я знаю, что он болен, – резко бросил хан.

– Эмир болен, – поспешно сказал Жакуп. – Но он готовит войско для вашего похода в Иран…

– Когда он собирается выступить?

– Кутлук Темир ждет вашего слова…

– Хорошо. Но сам он не примет в походе участия?

– Разве пристало нездоровому возглавлять тумены? – Жакуп говорил мягко, стараясь не сердить хана. – В Хорезме неспокойно. Народ хмур, как море перед бурей. В такое время эмиру нельзя быть вдалеке от подвластных ему земель…

Узбек долго молчал. Лицо его стало угрюмым. Наконец он сказал:

– Ты должен сказать мне правду, от чего умер мой сын.

Купец опустил глаза.

– Почему ты молчишь?

– Мне нечего сказать… Я ничего не знаю… Но смерть мальчика необычна. Народ сочинил жоктау – песню-плач. Просто так это не делается. Поют только об очень уважаемых людях или когда человек умирает не так, как ему положено умереть, – от болезни или меча…

Хан подался вперед:

– Спой мне ее!..

Жакуп не осмелился посмотреть Узбеку в лицо.

– Я помню только начало… – осторожно сказал он. – Ее знает один из моих погонщиков…

– Я хочу слышать хотя бы начало, – требовательно сказал хан.

Лоб купца покрылся испариной, а лицо залила бледность.

– Хорошо… – помедлив, сказал он. – Песня начинается разговором матери с сыном…

– Пой! – жестко приказал Узбек.

Вздрагивающим от волнения тихим голосом Жакуп запел:

МатьСкажи, мой жеребеночек, как быть?Как нарушу я судьбы приказ?Бог единственного сына хочет взятьИ хочет, чтоб служил ты только ему.

СынРазве бог не забирал многих?Достаточно ведь ему для службы их.В иной идти не хочется мне мир,Оставив близких и друзей своих.

МатьНе обижайся, дорогой ты мой.Среди людей тебя лишь выбрал бог.Красавицу из рая даст тебе он,Когда безгрешным ты к нему явишься.

СынБезгрешному и на земле чудесно.Душа не может миром насладиться.Пускай красива райская девчонка,Со сверстницей моей ей не сравниться.

МатьВелик всевышний, мудр и справедлив,Он не обидит сына моего.Иди и не гневи его.Он двери в рай откроет для тебя.

СынКак я пойду туда, милая мать,Все близкие ведь остаются здесь…Ну, для чего мне нужен чей-то рай,Коль я с тобою разлучусь навек?

МатьМой дорогой, что делать мне, как быть,Коль в небесах звезда моя потухла?С тобою лучше вместе я пойду,Чтоб ты не знал, родимый, одиночества!

СынНе говори так, дорогая мать.Останься здесь, придумав что-нибудь…Быть может, явит мне всевышний доброту,И на земле с тобой останусь я…

Жакуп замолчал, покорно склонив перед ханом голову. Не могло такого быть, чтобы хитрый купец не знал песню-плач до конца. Страх перед Узбеком заставлял его притворяться.