Непредсказанное убийство - Даниэль Клугер

7

Квартира, которую родственники сняли для Головлевой, находилась довольно далеко от центра — в Яффо на улице Тель-а-Мелех. Поднявшись на второй этаж старого — примерно, двадцатилетней постройки — четырехэтажного дома, они долго по очереди возились с замком. У Натаниэля даже возникло подозрение, что им дали не те ключи. Он спросил адвоката.

— Те, те, — проворчал Грузенберг. — Вот бирка с адресом, видите? Просто замок старый. Давно следовало заменить.

Пока они пытались проникнуть в квартиру, мимо дважды прошествовала дама преклонного возраста в темном длинном платье и соломенной шляпке. Сначала дама поднялась вверх по лестнице, потом вниз. Оба раза ее очки негодующе сверкали в сторону непрошеных посетителей. И оба раза блеск очков был успешно нейтрализован обаятельной (по его собственному мнению) улыбкой Натаниэля. В третий раз обаяние не сработало. Бдительная дама остановилась перед незванными гостями и строго спросила:

— Что вы здесь делаете?

Натаниэль обожал таких старух. В первую очередь потому, что от них можно было узнать куда больше, чем от платных осведомителей. Будь Натаниэль министром полиции или, как называлась эта должность с недавних пор, министром внутренней безопасности, он создал бы специальное отделение, работавшее исключительно с бабушками по всей стране. Розовски был абсолютно уверен в том, что раскрываемость преступлений в этом случае возросла бы минимум втрое, равно как и профилактика, а уж сроки расследований соответствовали бы продолжительности беседы с одной старушкой.

Поскольку Розовски был не министром, а всего лишь, частным сыщиком, он улыбнулся — в третий уже раз — и сказал:

— Ужасная погода, верно? Вообще, в Тель-Авиве климат оставляет желать лучшего. Если не жара, так обязательно кошмарная сырость.

На разговор о погоде дама не купилась. Глядя на обоих мужчин уже с откровенным подозрением, она спросила:

— Кто вы такие? Отвечайте немедленно, не то я вызову полицию!

— Спокойно, мадам, спокойно! — Розовски поспешно протянул ей свою лицензию. — Вы ее уже практически вызвали. Частный детектив Натаниэль Розовски, — представился он. — Это — адвокат Грузенберг.

Цвика на минуту оторвался от очередной попытки провернуть ключ в скважине и вежливо кивнул женщине.

— Я спрашиваю, что вы здесь делаете? — повторила та, чуть-чуть смягчившись. Видимо, она относилась к той весьма многочисленной категории еврейских мамаш, которые вовсе желали видеть своих отпрысков только адвокатами или врачами. В свое время Натаниэль попытался представить себе страну сбывшихся материнских желаний. То бишь, Израиль, населенный исключительно врачами и юристами. Выходило нечто вроде рынка Кармель, только вместо бесконечных прилавков стояли бы сомкнувшиеся плотной стеной письменные столы с коллегами Цвики Грузенберга. Напротив них, за подобными же столами располагались Цвики Грузенберги в белых халатах, наперебой предлагая своим визави горы таблеток, инвалидных колясок и прочего. Гроздьями наподобие бананов висели бело-розовые зубные протезы. Словом, картинка представилась ему тогда очень оригинальная, он даже хотел спросить у любителя фантастики Алекса Маркина, не написал ли кто-нибудь в его любимом журнале «Миры» нечто подобное. Так сказать, в качестве предупреждения.

Между тем, грозная дама требовала объяснений.

— Мы пытаемся проникнуть в квартиру, мадам, — честно сообщил Розовски. — По очень важному делу.

— Ее нет уже два дня, — сообщила соседка, имея в виду Головлеву. — Я думаю, следует известить полицию.

— Полиция уже извещена. Как вас зовут? — спросил Натаниэль.

— Меня зовут Шошана, — ответила она. — И я не позволю вам ломиться в квартиру в отсутствие хозяев.

— Кстати, — Натаниэль легонько взял Шошану за локоть и отвел в сторону. — Как вам кажется, не было ли в поведении вашей соседки чего-нибудь странного?

Шошана нахмурилась.

— Что может быть странного в поведении нормального человека? — спросила она. — Во всяком случае, дверь она отпирала быстрее.

Розовски развел руками.

— Отсутствие навыков, знаете ли.

Грузенберг облегченно вздохнул, выпрямился.

— Порядок, — сказал он, толкнув дверь. — Обязательно передам Мирьям, пусть заставят хозяина поменять замок.

— Сейчас он вас послушает, — фыркнула Шошана.

— Прошу вас, Натаниэль, — Грузенберг сделал приглашающий жест.

— Стойте! — Шошана оттолкнула детектива и встала в двери, преграждая им путь. — Минутку. Я уже сказала: только с полицией или хозяевами.

— Шошана, — серьезно сказал Натаниэль. — Ваша вера в полицию заслуживает всяческого одобрения. И я, как бывший офицер полиции, непременно сообщу коллегам об этом. Думаю, они оценят. Но, с другой стороны, у вашей соседки неприятности. Мы обязаны осмотреть квартиру. Если вы настаиваете, мы сделаем это в вашем присутствии. Мне кажется, под вашим присмотром мы будем вести себя еще добропорядочнее, чем под надзором полиции. Прошу! Заодно я задам вам пару вопросов.

— С какой стати я должна отвечать на ваши вопросы? — воинственно спросила Шошана. — И я не собираюсь торчать в чужой квартире, пока вы там будете что-то искать. Кстати, — спросила она грозно, — у вас есть разрешение на обыск?

— Какой обыск? — Натаниэль сделал невинное лицо. — Кто говорит об обыске?

— Минутку, — вмешался адвокат. — Госпожа Шошана, вы знакомы с Мирьям Шейгер, родственницей вашей соседки?

— Прекрасно знакома, ну и что?

— Позвоните ей. Это она попросила нас найти здесь кое-какие вещи. Понимаете? Не поручила, а попросила. И сама дала нам ключи.

Шошана немного подумала.

— Ладно, — сказала она. — Я сейчас позвоню. Стойте здесь! — она вошла в квартиру и быстро закрыла за собой дверь.

Грузенберг выразительно посмотрел на Розовски. Натаниэль развел руками.

— Ничего не поделаешь, Цвика, — сказал он. — Нам, частным детективам, иной раз приходится куда хуже. Все нормально, не нервничайте.

— Во-первых, я вовсе не нервничаю. Во-вторых, я не частный детектив. А в-третьих: о чем вы хотите спросить у этой сверхбдительной особы?

— Так, задам несколько обычных вопросов. Взгляд со стороны, знаете ли, — неопределенно ответил детектив.

Дверь открылась. По лицу Шошаны нельзя было сказать со всей определенностью, что она удовлетворилась телефонной проверкой. Но, во всяком случае, теперь женщина милостиво позволила им войти.

— Вы тоже проходите, — пригласил Розовски, проходя в крохотный салон и окидывая его критическим взглядом. В салоне едва поместились старый диван и журнальный столик с одним креслом. В углу стоял маленький одностворчатый шкаф с покосившейся плохо закрывающейся дверцей.

Шошана поджала губы, но приняла приглашение и села в углу дивана. Следом вошел и Грузенберг. Он не стал садиться, остался стоять, всем своим видом показывая, что они спешат. Натаниэль сделал вид, что не понимает. Он лениво подошел к окну, выглянул на улицу. Дождь уже прекратился, внизу блестел мокрый асфальт. Он подошел к шкафу, открыл его.

— Вы сказали, что это не обыск, — напомнила Шошана.

— Я и не обыскиваю ничего, — рассеянно ответил Розовски, присев на корточки. Внизу шкафа стоял небольшой чемоданчик, рядом — раскрытая сумка. Он, не трогая сумку руками, попытался заглянуть внутрь. Женская косметика, несколько документов в прозрачной пластиковой папке.

— Что там? — спросил адвокат.

— Ничего особенного, копии документов, — ответил Натаниэль. — Подлинники, видимо, в консульском отделе МИДа, — он выпрямился. — Сколько здесь комнат? Вы не знаете, Шошана?

— Две, — сухо ответила та. — Две и кухня. Все квартиры в этом подъезде одинаковы. Правда, не все настолько запущены, — она указала на осыпающуюся с потолка известку и на стену, покрытую пятнами плесени.

— Да, — согласился Розовски. — Состояние оставляет желать лучшего.

— Это упрек соседке? — спросил адвокат.

— Нет конечно, она въехала сюда полтора месяца назад, по-моему. Или около того. Хозяева такие. За последние десять лет они не ремонтировали квартиру вообще. А сдают постоянно. И цену заламывают ого-го! — Шошана осуждающе покачала головой. — Я понимаю, что люди хотят заработать. Но пятьсот долларов в месяц — могли бы и раскошелиться немного.

Розовски присвистнул. Он знал, что цены на жилье растут, но подробности его мало интересовали.

— Пятьсот долларов? — спросил он. — То есть, полторы тысячи шекелей? Вот за этот сарай?

Шошана кивнула.

— Конечно, — ответила она. — Это же считается меблированная квартира, — в слово «меблированная» она вложил весь свой сарказм.

— Да, верно… — Розовски прошелся по комнате, обманчиво-скучающим взглядом еще раз окинул скудную обстановку. На столике лежали несколько старых газет на русском языке. Он неторопливо перелистал их. Одну газету — вернее, оторванную газетную страницу — просмотрел внимательнее, с обеих сторон. Помедлил немного, потом сложил вчетверо и сунул в карман, пробормотав при этом: