Проклятие семьи Грин - Стивен Ван Дайн

Видно было, что его нервы на пределе, и он намерен обороняться.

– Это верно! Кто-кто, а ты бы от выстрела точно забрался с головой под одеяло, – заметил Честер, не скрывая презрения.

Рекс повернулся к нему и уже был готов возразить, но Вэнс вовремя подоспел со следующим вопросом:

– Вы в курсе всех обстоятельств дела, мистер Грин. Какова ваша версия преступления?

– Мне казалось, полиция сошлась на ограблении. – Глаза юноши внимательно остановились на сержанте. – Или я не прав?

– Правы, мы и сейчас так считаем, – решительно ответил Хис, до сих пор молчавший со скучающим видом. – Хотя ваш брат думает иначе.

– Значит, Честер думает… – Рекс одарил брата неприязненным взглядом. – А может, наш Честер знает наверняка.

Было совершенно ясно, на что он намекает. Но тут снова вмешался Вэнс:

– Ваш брат сообщил все, что ему известно. И в данный момент нас больше интересует, что знаете вы.

От резких слов Рекс сжался в кресле. Его губы задергались сильнее, а руки стали теребить плетеную застежку домашнего пиджака. И я впервые заметил, какие у него маленькие рахитичные кисти и скрюченные пальцы с утолщенными фалангами.

– Вы уверены, что не слышали выстрелов? – зловеще продолжал Вэнс.

– Я уже десять раз говорил вам! – выкрикнул молодой человек фальцетом, вцепляясь в подлокотники.

– Успокойся, – предостерег Честер, – а то снова будет приступ.

– Да катись ты! Сколько мне еще твердить одно и то же?!

– Нам просто нужно перепроверить факты, – примиряюще пояснил Вэнс. – И наверное, вы бы не хотели, чтобы из-за нашей недобросовестности смерть вашей сестры осталась неотмщенной.

Немного приходя в себя, Рекс глубоко вдохнул и облизал пересохшие губы.

– Знай я хоть что-нибудь, я бы все рассказал. Но в этом доме я всегда во всем виноват. То есть я и Ада. Что касается Джулии… Мне гораздо важнее, чтобы наказали паршивого пса, стрелявшего в Аду. У нее и без того здесь жизнь не сахар. Мать ей шагу за порог не дает ступить, заставляет ходить за собой, как прислугу.

Вэнс понимающе кивнул, поднялся и сочувственно положил руку ему на плечо. Я был ошарашен: несмотря на врожденный гуманизм, Вэнс стеснялся обнаруживать свои чувства и неизменно их подавлял.

– Не переживайте так из-за случившегося, мистер Грин. И будьте уверены: мы разыщем и накажем того, кто стрелял в мисс Аду… Пока это все. Простите за беспокойство.

Рекс встал почти с радостью.

– Да нет, все нормально.

Он украдкой бросил на брата победоносный взгляд и вышел.

– Чудаковатый он, Рекс, – заметил Честер после короткой паузы. – Все чахнет над книжками по математике и астрономии. Такая заумь. Хотел даже продырявить крышу и поставить на чердаке телескоп, да мама вовремя это пресекла. Здоровьем, бедолага, тоже не вышел. Говорю-говорю ему бывать на воздухе, но куда там! Я же для него слабоумный, потому что играю в гольф.

– О каких приступах идет речь? – поинтересовался Вэнс. – Ваш брат страдает эпилепсией?

– Нет-нет, не так все плохо, хотя во время истерик доходит до конвульсий. С полоборота раздражается и впадает в ярость. Вонблон говорит, гиперстеническая неврастения или как ее там… Заведется – становится бледным как полотно, трясется весь и может наговорить черт-те что. Но это так, ерунда. Физическая нагрузка ему нужна, вот что. Заслать бы его куда-нибудь на глухую ферму, подальше от инфернальных книг, компасов и рейсшин.

– Полагаю, ваша мать к нему более или менее благоволит.

Замечание Вэнса подтвердило мое собственное смутное ощущение сходства характеров матери и сына.

– Более или менее. – Честер задумчиво кивнул. – Да, он любимчик. Насколько мама вообще способна любить кого-то, кроме себя. Она никогда не изводила его так, как нас, это факт.

Вэнс снова подошел к огромному окну и застыл, созерцая Ист-Ривер. Потом неожиданно повернулся. Его задумчивость как рукой сняло.

– К слову, мистер Грин, ваш револьвер нашелся?

Честер вздрогнул и бросил взгляд на сержанта, который теперь обратился в слух.

– Черт возьми, нет! – Честер полез в карман за портсигаром. – Ума не приложу. Всегда лежал у меня в столе, хоть я и не брал его несколько лет. Я уже объяснял… – Он махнул портсигаром в сторону Хиса, словно это был неодушевленный предмет. – Вот проклятье! Прямо-таки загадка. Взять его некому. Горничные в столе не убирают, скажите спасибо, если застелют кровать и смахнут пыль. Просто черт знает что такое.

– А вы хорошо искали? – Хис воинственно наклонил вперед голову.

Я никак не мог взять в толк, к чему такая напористость, если он сам верит в ограбление. Но таков был Хис: любые затруднения его сердили, а белое пятно в расследовании – это серьезное затруднение.

– Разумеется, искал, – надменно ответил Честер, не скрывая возмущения. – Перевернул все ящики и шкафы в доме. Как сквозь землю провалился… Наверное, выбросили по ошибке во время ежегодной генеральной уборки.

– Не исключено, – согласился Вэнс. – А что это был за револьвер?

– Старенький «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. – Честер порылся в памяти. – Перламутровая рукоять, ствол с гравировкой. Я уж и забыл, как он выглядит. Ездил как-то летом в Адирондак[23], лет пятнадцать назад или больше, тогда и купил. Стрелял по мишени. Потом он мне надоел, и я сунул его в стол за кипу старых чеков.

– Он в рабочем состоянии?

– Насколько мне известно, да. В самом начале был туговат, но мне подточили спусковой крючок, так что теперь только тронь. Как раз то, что нужно для прицельной стрельбы.

– Вы не помните, он был заряжен?

– Возможно. Столько лет прошло…

– А запасные барабаны к нему?

– Вот это скажу точно: запасных барабанов не было.

Вэнс снова сел.

– Что ж, мистер Грин, если наткнетесь на револьвер, вы, разумеется, поставите в известность мистера Маркхэма и сержанта.

– Непременно. С превеликим удовольствием, – Честер произнес это так, словно делал одолжение.

Вэнс посмотрел на часы.

– А теперь, поскольку доктор Вонблон еще не закончил, мы могли бы побеседовать с мисс Сибеллой.

Честер встал, явно радуясь, что тема револьвера исчерпана, и хотел уже дернуть за шнур у двери, однако передумал, и рука его замерла в воздухе.

– Позову сам, – объяснил он и поспешно вышел из комнаты.

Маркхэм с улыбкой повернулся к Вэнсу.

– Как я вижу, ваше пророчество по поводу оружия пока сбывается.

– Боюсь, не видать нам этого дорогого подпиленного револьвера. По крайней мере, пока не найдем убийцу. – Вэнс внезапно посерьезнел, от привычной веселости не осталось и следа. Но почти сразу он вновь насмешливо приподнял брови и шутливо посмотрел на сержанта. – Может статься, ваш коварный новичок прихватил его с собой? Не смог устоять перед резным стволом и перламутровой рукоятью?

– Вполне возможно, все было так, как сказал Грин, – предположил Маркхэм. – В любом случае вы, по-моему, уделяете этому вопросу слишком много внимания.

– Ваша правда, мистер Маркхэм, – проворчал Хис. – И вообще, к чему эта перепалка с членами семьи? Я всех их вчера допросил по горячим следам. Говорю вам, ничегошеньки они не знают. Ада Грин – единственная, с кем стоит поговорить. Вдруг даст нам какую наводку. Если в комнате горел свет, она могла рассмотреть грабителя.

Вэнс с грустью покачал головой.

– Сержант, этот мифический грабитель становится у вас прямо-таки больной темой.

Маркхэм задумчиво оглядел конец сигары.

– Нет, Вэнс, я склонен согласиться с сержантом. Боюсь, это у вас больное воображение. Я легкомысленно позволил втянуть себя в это дело и посему предпочел оставаться в тени, предоставив бразды правления вам. Ада Грин – наша единственная надежда.

– До чего же вы доверчивы и поспешны! – Вэнс вздохнул и беспокойно пошевелился в кресле. – А Честер, наш провидец, пошел за Сибеллой и пропал.

Тут на мраморной лестнице послышались шаги, и несколько секунд спустя в дверях, в сопровождении брата, появилась Сибелла Грин.

Глава 5. У кого есть мотив?

(Вторник, 9 ноября, 15.30)

Сибелла вошла уверенной танцующей походкой с высоко поднятой головой и вызывающе оглядела собравшихся. Высокая, стройная, спортивного сложения. Не хорошенькая, но точеные черты притягивали глаз. В лице были одновременно живость и напряжение, а в манере держаться – заносчивость, если не сказать надменность. Темные коротко стриженные кудрявые волосы не знали укладки, и их буйство подчеркивало ее чрезмерно решительный вид. Широко посаженные карие глаза смотрели из-под густых почти совершенно прямых бровей. Правильный нос был, пожалуй, чуть велик, а большие тонкие губы сурово сжаты. Одета она была просто: темный костюм из жакета свободного покроя и вызывающе короткой, до колена, юбки, чулки из смеси шерсти и шелка цвета розовый меланж и похожие на мужские полуботинки без каблука.