Четвертая обезьяна - Джей Баркер

– И что?

– Мистер Толбот, на посылке написан ваш домашний адрес.

Толбот вздрогнул. Как почти все жители Чикаго, он знал как действует Обезьяний убийца.

Фишмен положил руку на плечо Толботу:

– Что в посылке, детектив?

– Ухо.

– О нет! Карнеги…

– Мистер Толбот, Карнеги цела и невредима. И Патриша тоже. Они обе дома. Перед тем как ехать сюда, мы заглянули к вам. Ваша жена сказала, где вас найти, – быстро сказал Портер и понизил голос, стараясь успокоить своего собеседника: – Мистер Толбот, нам нужна ваша помощь. Нужно, чтобы вы помогли нам определить, кого он похитил.

– Мне надо сесть, – сказал Толбот. – Похоже, меня сейчас стошнит.

Фишмен покосился на Портера и крепче сжал плечо Толбота:

– Арти, давай-ка я провожу тебя к машине. – Отойдя от ящика с шарами, он повел белого как бумага Толбота к гольф-кару и помог сесть.

Портер велел Нэшу не отставать и последовал за Толботом и его спутником. Для того чтобы не повышать голоса, он сел рядом с Толботом.

– Вам ведь известен образ действий убийцы? Так сказать, шаблон…

Толбот кивнул.

– «Не совершать зла», – прошептал он.

– Вот именно. Он выбирает человека, который совершил что-то плохое, то есть плохое по его мнению, и похищает кого-то из близких этого человека. Кого-то, кто ему небезразличен.

– Я… н-не… – Толбот начал заикаться.

Фишмен заговорил адвокатским тоном:

– Арти, не думаю, что тебе стоит отвечать, пока мы с тобой все не обсудим.

Толбот тяжело дышал, лицо по-прежнему было белым.

– Т-там был мой адрес? Вы уверены?

– Дирборн-Паркуэй, 1547, – сказал Портер. – Да, мы уверены.

– Арти… – еле слышно пробормотал Фишмен.

– Мы должны понять, кто у него, кого он похитил. – Помолчав, Портер спросил: – Мистер Толбот, у вас есть любовница? – Он наклонился к Толботу. – Если да, можете говорить смело. Это не будет предано огласке. Даю вам слово. Нам нужно только одно: найти девушку, которую он похитил.

– Все не так, как вам кажется, – сказал Толбот.

Портер положил руку ему на плечо:

– Вам известно, кого он похитил?

Толбот стряхнул его руку и встал. Отошел на несколько шагов, достал из кармана сотовый телефон, набрал номер.

– Ну давай же, ответь! Пожалуйста, ответь!

Портер медленно поднялся с места.

– Кому вы звоните, мистер Толбот?

Артур Толбот выругался и нажал отбой.

К ним подошел Фишмен:

– Если ты им скажешь, пути назад уже не будет! Понимаешь? Пройдет совсем немного времени, и обо всем узнают репортеры. Твоя жена. Твои акционеры. У тебя есть определенные обязательства. Они важнее, чем… Ты должен все хорошенько обдумать. Если тебе неудобно обсуждать дело со мной, посоветуйся с другими адвокатами.

Толбот метнул на него сердитый взгляд:

– Не собираюсь ждать биржевого анализа, пока какой-то псих…

– Арти! – перебил его Фишмен. – Давай хотя бы для начала во всем убедимся. Убедимся наверняка.

– Тянуть время – отличный способ допустить, чтобы жертву убили, – заметил Портер.

Артур Толбот раздосадованно взмахнул рукой и снова принялся набирать номер; он все больше тревожился. Отключаясь, он с такой силой ударил по экрану, что Портер засомневался, не разбил ли он телефон.

Портер жестом подозвал к себе Нэша и снова обратился к Толботу:

– Мистер Толбот, у вас есть еще одна дочь, ведь так? Дочь, рожденная вне брака?

Толбот кивнул и тут же отвернулся. Фишмен тяжело вздохнул, как будто из воздушного шара выпустили воздух.

Толбот покосился на Портера, потом на Фишмена, потом снова на Портера. Провел рукой по волосам.

– Патриша и Карнеги о ней не знают.

Портер подошел к Толботу ближе:

– Она здесь, в Чикаго?

Он заметил, что Толбота трясет от волнения. Банкир снова кивнул:

– Жилой комплекс «Флэр-Тауэр». Она живет в пентхаусе номер 3204 в северном крыле. Я позвоню туда, предупрежу, что вы приедете, и вас впустят.

– Где ее мать?

– Умерла. Уже двенадцать лет назад. Господи, ей всего пятнадцать…

Нэш отвернулся и позвонил в дежурную часть. Криминалисты и опергруппа будут там через несколько минут.

Портер и Толбот прошли к гольф-кару, сели.

– Кто о ней заботится? – спросил Портер. – С кем она живет?

– У ее матери обнаружили рак. Я обещал, что позабочусь о нашей дочери, когда ее не станет. Опухоль росла очень быстро; все было кончено где-то за месяц. – Он постучал себя по виску. – Вот здесь. Оперировать нельзя было; она засела слишком глубоко. Я бы все оплатил. Я предлагал… Но мне сказали, что операция невозможна. Мы обошли стольких врачей… не меньше трех десятков. Я любил ее больше всех на свете. Мне пришлось жениться на Патрише, у меня были… обязательства. Были причины, которые превыше моей власти. Но я хотел жениться на Катрине. Иногда жизнь вносит свои коррективы, понимаете? Иногда приходится чем-то жертвовать ради высшего блага.

Портер этого не знал и, более того, не понимал. Какой сейчас век – пятнадцатый? Принудительные браки давно ушли в историю. А банкиру не мешало бы быть потверже…

– Мистер Толбот, мы приехали не для того, чтобы вас осуждать, – сказал он. – Как ее зовут?

– Эмори, – ответил Толбот. – Эмори Коннорс.

– У вас есть ее фото?

Толбот ненадолго замялся и покачал головой:

– С собой нет. Я не могу допустить, чтобы снимок нашла Патриша.

10

Портер – день первый, 8.31

– Карнеги и Эмори? Надо будет подарить Толботу на Рождество словарь популярных детских имен, – сказал Нэш. – И как он ухитрялся много лет прятать дочь и любовницу в одном из самых дорогих пентхаусов города так, чтобы жена ни о чем не догадывалась?

Портер бросил ему ключи и, обойдя «чарджер», распахнул переднюю пассажирскую дверцу.

– Веди ты; я пока почитаю дневник. Возможно, в нем найдется что-то полезное для нас.

– Вот лентяй! Ты просто любишь, когда тебя возят. Водитель миссис Портер…

– Пошел ты!

– Включу-ка «яблочко»; нам нужно поскорее добраться до места. – Нэш нажал переключатель на приборной панели.

Портер не слышал этого слова уже очень давно. В те дни, когда он только поступил в полицию, «яблочками» называли проблесковые маячки на магнитах, которые можно было быстро прикрепить к крыше машины без опознавательных знаков. Таких маячков, конечно, уже давно не выпускают; их сменили светодиодные панели по краю ветрового стекла, такие тонкие, что изнутри их не видно.

Нэш с места рванул на третьей скорости и повернул к выходу. Машину занесло; шины завизжали от удовольствия, чувствуя мощь.

– Я разрешил тебе вести машину, а не играть в GTA! – нахмурился Портер.

– У меня «форд-фиеста» восемьдесят восьмого года выпуска. Ты хоть понимаешь, что это такое? Представляешь себе унижение, которое я испытываю всякий раз, как влезаю в машину, захлопываю скрипучую дверцу, завожу чудовищный четырехцилиндровый мотор? Звук у него как у электрической точилки карандашей. Я мужчина, иногда мне просто необходимо отвлечься. Ну, пойми меня!

Портер отмахнулся:

– Мы обещали капитану, что отзвонимся после разговора с Толботом.

Нэш выкрутил руль влево и пролетел мимо минивэна, который послушно ехал в пределах разрешенной скорости. Они пронеслись так близко, что Портер разглядел игру «Энгри бердс» на экране айпада маленькой девочки на заднем сиденье. Девочка ненадолго оторвалась от игры и улыбнулась, увидев мигающие огоньки, а потом снова уткнулась в экран.

– Я еще из Уитона отправил ему эсэмэску. Он знает, что мы едем к «Флэр-Тауэр», – ответил Нэш.

Портер вспомнил маленькую девочку с айпадом.

– И все-таки скажи мне, как можно пятнадцать лет прятать дочь в современном мире? Ведь это непросто, верно? Я уже не говорю о свидетельстве о рождении, но как можно хранить такие тайны в век Интернета и соцсетей? А пресса? Толбот все время мелькает в новостях, особенно с тех пор, как начал строительство на берегу озера. Камеры следуют за ним повсюду; все только и ждут, что он облажается. Кто-то наверняка заснял его…

– С помощью денег многое можно скрыть, – возразил Нэш, на скорости входя в поворот и выезжая на магистраль.

Портер вздохнул и раскрыл дневник.

11

Дневник

Летние месяцы в нашей области планеты бывают довольно теплыми. В июне я почти все время проводил на улице. Сразу за нашим домом начинался лес, а в глубине леса было маленькое озеро. Зимой оно замерзало, но летом вода была чистейшего голубого цвета и теплая, как парное молоко.

Я любил ходить к озеру.

Бывало, я говорил маме, что иду на рыбалку, но, по правде говоря, я не любил ловить рыбу. При мысли о том, что надо насаживать червя на крючок и забрасывать его в воду, а потом ждать, пока водная фауна начнет интересоваться извивающейся наживкой, мне делалось не по себе. Кроме того, я сомневался в том, что в естественных условиях, в дикой природе рыба питается червями. Для начала надо было увидеть, как червь заползает в озеро сам. А если в воде не много червей, вряд ли они служат основой рыбьего рациона. Насколько я понял, крупные рыбы питаются в основном не червями, а рыбешкой помельче. Возможно, рыбакам везло бы больше и чаще, если бы они ловили крупную рыбу на мелкую? Помимо всего прочего, мне всегда не хватало терпения на подобные глупости.