Одним ангелом меньше - Татьяна Рябинина

Наградив Ивана еще более убийственным взглядом, Костя наконец вышел.

— Звони, если что! — крикнул Иван ему вслед.

Леша снова запустил «Тетрис», а Иван положил перед собой лист бумаги.

Да, делать нам больше нечего. Подарочек! Своих трупов мало, будем еще с чужими возиться. Но Бобер полагает, что дело может стать нашим, а у него на такие фантики нюх. Значит, придется думать, откуда ноги растут. Что мы имеем? Есть ли у вас план, мистер Фикс? «Нет, мистер Фикс, плана нет, только героин», — вспомнилась приговорка из детства — тогда по телевизору показывали классный австралийский мультик «Вокруг света за восемьдесят дней».

Поставив на листке цифру 1, Иван задумался.

Прошлое, прошлое… Допустим, она действительно профессионалка, что отсюда? Пока ничего. Пока вообще ничего, от чего можно плясать. Подождем, что Костик в клювике принесет.

Покусывая ручку, он записал следующее:

«1. Прошлое. Обводный (?). Проституция (?).

2. Работа — «Астроэкспо». Костя.

3. Записная книжка. Созвониться с Севой.

4. Свадебное платье — загсы и дворцы. Жених (?).

5. Новый русский на черном «Саабе». «7» в номере (?). ГИБДД (?).

6. Криминал (?)».

Сплошные вопросы. Подумав, он дописал все-таки еще один пункт: «7. Маньяк (?)». Надо бы проверить, не было ли чего-нибудь похожего.

Иван встал из-за стола, подошел к зеркалу, причесал коротко подстриженные темные волосы, постоял немного, критически себя разглядывая.

Да, залысины становятся все больше и больше. И седина кое-где пробивается. Возраст Христа как-никак, а все кажется, что мальчик еще, не напрыгался, не набегался, в войнушку не наигрался.

Иван Логунов обладал той среднестатистической внешностью, которая не бросается в глаза и не запоминается, что при его профессии скорее было плюсом, чем минусом. Познакомившись, при следующей встрече люди его обычно не узнавали. Вообще-то он был достаточно привлекателен, но, чтобы заметить это, следовало внимательно к нему присмотреться. Особенно хороши были глаза: большие, глубоко посаженные, они меняли цвет от бархатистого темно-серого до жесткого прозрачно-стального. Чуть впалые щеки и твердый подбородок, к счастью, не дотягивающий до квадратной голливудской челюсти, всегда были чисто выбриты. Когда-то Иван пытался отпустить бородку и усы, но вовремя понял, что хорошая борода требует ухода и мороки с ней гораздо больше, чем с каждодневным бритьем. Стригся он коротко — иначе мягкие волосы начинали как-то по-ухарски завиваться и Иван казался себе приказчиком из мелочной лавки. Худощавый, крепкий, подтянутый, чуть выше среднего роста — таким, как он, идет форма. Но форму Иван носил редко, благо нужды особой не было. Одевался он обычно неброско, предпочитая серый и черный цвета, хотя любил хорошие вещи, да и Галя, работавшая закройщицей в дорогом мужском ателье, не раз предлагала сшить ему что-нибудь «эдакое». Но Иван считал, что в его работе буржуинский прикид может сыграть негативную роль, мало ли какие ситуации случаются.

Будучи человеком достаточно умным, Иван понимал, что горе на самом деле идет не от ума, а от того, что этот самый ум неправильно и не к месту применяется. Поэтому с юных лет старался вести себя так, чтобы ни одному человеку не показалось, что его, Ивана, становится слишком много — как его недостатков, так и достоинств. На самом деле это было непросто: знать, когда надо вовремя уйти, когда промолчать. Но выбранная линия поведения давала отменные плоды: Ивана любили и уважали, с ним советовались и плакались ему в жилетку, не опасаясь, что он поймет превратно, и не стыдясь своих признаний в дальнейшем.

Что касается женщин… Когда-то их было много. Даже слишком, наверно, много. Конечно, те из них, которые привыкли хватать лежащее на поверхности, окидывали Ивана равнодушным взглядом и уходили к другим мужчинам, более ярким и напористым. Зато те, у кого хватало сообразительности и терпения подождать и понаблюдать, всегда бывали вознаграждены. Мягкое, спокойное обаяние действовало неспешно, но затягивало как в омут — заливало, топило, кружило в водоворотах. Его отношения с дамами всегда были солнечными, теплыми — и заканчивались обычно тоже светло, без слез и обид. Женщины оставались ему благодарны.

Ему уже исполнилось двадцать шесть, когда на одной из вечеринок он встретил Галину. Невысокая зеленоглазая брюнетка, она была, бесспорно, привлекательна. Но Иван, как и прочие взрослые дети, любивший яркие игрушки, все же не меньше ценил в женщине ум и способность в равной степени брать и отдавать. Они поженились всего через два месяца после знакомства, и он впервые почувствовал, что у него есть надежная пристань, куда так приятно возвращаться, поболтавшись в бурных волнах житейского моря.

Через год родилась Аленка. Беременность и роды протекали тяжело, дочка росла слабенькой и болезненной. Галина сильно поправилась и выглядела чуть увядшей, но для Ивана она стала еще роднее.

Жизнь их не была безоблачной, они нередко ссорились, но всегда старались найти разумный компромисс. Приходя домой с работы и обнимая своих девочек, чувствуя тепло Галиного тела и вдыхая ни с чем не сравнимый детский запах, он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете…

Понаблюдав пару минут за Алексеем, который азартно истреблял компьютерных монстров, Иван снова сел за стол, еще раз просмотрел копию протокола осмотра места происшествия и подтянул поближе к себе телефон. Пока не вернулся Костик, можно попытать счастья в загсах, а вдруг повезет! Но фортуна повернулась к нему кормой: большинство служительниц Гименея вполне резонно посоветовали ему явиться за информацией самолично. Те же, которые безалаберно согласились покопаться в своих анналах, никаких намеков на грядущую регистрацию бракосочетания Марины Колычевой не нашли.

— Слушай, Леш, как ты думаешь, женщины могут покупать свадебные причиндалы, если не собираются в ближайшее время под венец? Просто так, на всякий случай? — спросил Иван.

— Не думаю, — отозвался Зотов, запустив пятерню в свои и без того лохматые космы. — Знаешь, суеверия там всякие. Они, по-моему, все ох как боятся, что жених с крючка сорвется. Боятся замуж не выйти.

— Ну, не все, допустим. А может, ты и прав, не знаю.

Больше делать было нечего. Ну хотя бы пока не вернется Костик. В стане Чешенко молчали, а результатов экспертизы надо еще ждать и ждать. «Отгул, отгул», — вздохнул Иван и занялся текущими делами, которых, как всегда, было видимо-невидимо.

— Что-то, что-то, что-то, что-то! Что-то есть у бегемота! — Костя ворвался в кабинет, принеся с собой запах мокрого усталого города.

Зотов давно наигрался и таинственно исчез. Иван только что вернулся от шефа, который интересовался утренним делом.

— Кофе хочу — умираю! И есть тоже. Вань, ничего нет почавкать? Нет? Уныло!

Костя пробежался по кабинетам и вернулся с бутербродом.

— Катюша дала, — похвастался он, откусывая сразу половину.

— Женился бы ты на ней, хорошая девочка.

— Ну да, еще чего не хватало — с женой в одной конторе работать, — Костя чуть не подавился от возмущения.

— Смотри, обидится, зарплату будешь последним получать.

Катя Бородина, сочная двадцатипятилетняя блондинка, работала в бухгалтерии. Большинство новых сотрудников обращали на нее внимание, но рассуждали так же, как Костя, поэтому Кате приходилось довольствоваться мимолетными романами. Найти жениха со стороны ей тоже почему-то не удавалось.

«Интересно, — подумал Иван, — сколько таких женщин, которых все готовы иметь в качестве любовницы, но никто не хочет жениться». «Пустоцвет», — вспомнились ему слова соседки о Марине Колычевой.

Малинин между делом заварил кофе и вытащил бумажки с записями.

— Я тебе доложусь, а следаку ты уж сам излагай. Бр-р, жуткий тип! Вобла какая-то. Скорей бы от него отделаться. Так вот, это самое «Астроэкспо» торгует за рубеж всякой дрянью, изготовленной якобы по космическим технологиям. Помнишь, было когда-то такое модное слово «конверсия», когда стратегические ракеты в утюги переделывали?

Иван кивнул.

— Ну вот, а теперь уже и за космос взялись. А девушка наша там без малого пять лет референтом значится. Она из тех, кто ни черта не делает, только кофе варит и ложится под кого скажут за нехилую зарплату. — Говоря это, Костя озабоченно разглядывал заусеницу у ногтя. — Директор заведения, некий Олег Власов, был очень огорчен. А еще больше — его секретарша, Оля эта самая, из записной книжки.

— Подруга?

— Ну да, как же! Там Марину, похоже, не слишком любили. А Ольге теперь, наверно, придется на себя ее функции взять. Между прочим, господин Власов особой мужской привлекательностью не страдает.

— Можно подумать, спят только с привлекательными!

— Спят, Ваня, только с привлекательными. Просто привлекательность бывает разная. Деньги, например. Или служебное положение.