Вдребезги - Максим Фальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо спросить, может, у него сестра есть?.. Главное, чтоб такая же. И чтоб не младше, ну, чтоб ей не пятнадцать было, а то это ж ёбнуться можно будет – ходи за ними обоими и слюни подбирай, а руки тянуть нельзя.
Волосы у Купидончика вчера пахли какой-то приятной хренью, то ли цветочками, то ли индийскими благовониями из тех, что продаются в разноцветных жестяных коробочках. Ставишь такую пирамидку, поджигаешь, а от неё струится сладкий дымок. Купидончик наверняка любит эти штуки, раз от него так пахнет.
Смешно оказалось, что он губы не красит – они сами такие яркие. Наверняка ведь дразнят все кому не лень. А он и врезать толком никому не может. Ну ладно, пару раз может, конечно, но толку-то? Он же лёгкий, как воробей, его пальцем ткни – улетит на хрен.
Зато глаза красивые. Это уж Майкл вчера как следует рассмотрел, пока стоял как дурак с этой кукурузой, а Купидончик на его голые плечи пялился. Завидовал наверняка. Сам-то тонкий.
Плечи у Майкла были в шрамах. Не так чтоб сплошь, конечно, но жизнь следы оставила – где на гонках навернулся так, что руку спицей насквозь пропорол, где кастетом по рёбрам получил, где кость сломал неудачно. Что-то само заживало, как на собаке, что-то штопать пришлось. Майкл не стеснялся и не красовался: жизнь есть жизнь, чё тут сделаешь.
Вон Купидончик наверняка гладенький, если раздеть, одни только веснушки и родинки. Копытце у него загорелое было – наверняка летом в тёплые края улетает, валяется себе на пляже, сосёт коктейльчики. Кожа от солнца горячая, прикоснёшься ладонью – обжечься можно.
Майкл глубоко вдохнул и понял, что сейчас кончит – руку-то с члена не убирал.
В общем, неловко вышло. Чё там Купидончик говорил – бестактно? Во, оно самое. Бестактно дрочить на другого парня, короче. Невежливо. Майкл, естественно, был не виноват – само получилось. Он вообще про Сару думал сначала, просто мысли как-то не туда съехали. Прям хоть звони и извиняйся.
Майкл вытер живот футболкой, в которой спал, и скинул одеяло.
С кухни тянуло жареным беконом. Когда Майкл спустился, Кристофер стоял у плиты, следя за раскалённой сковородой и краем уха слушая новости по телевизору, стоявшему на холодильнике. Телевизор был повёрнут экраном к стене: кроме белого шума, он уже давно ничего не показывал, а вот звук не потерял, так что Кристофер использовал его вместо радио.
В будние дни они с Майклом всегда завтракали вместе – мать была учительницей начальных классов и уходила рано, чтобы успеть на автобус. А они были сами себе хозяева и открывали автомастерскую не раньше девяти.
– Ты вчера рано вернулся. Вечер не задался? – Кристофер разбил яйца в сковороду.
– Выставили, – Майкл толкнул отца плечом в знак приветствия и прошлёпал к холодильнику. Взял с дверцы пакет холодного молока. – Подрался.
Тот оглянулся через плечо, изучил неповреждённую физиономию.
– А по виду не скажешь.
– Да нечем гордиться, – Майкл пожал плечами, поставил на кухонный стол масло и джем, кинул хлеб в тостер. – Сара своего бывшего позвала, а он меня увидел и расстроился. Мы и начать-то не успели – она обоих выгнала.
– Не распускал бы руки в приличном доме. Соображать надо.
Майкл шумно вздохнул, имея в виду «не я первый начал».
– Думаешь, больше не позовёт? – спросил отец, выключая газ на плите.
– А кто её знает.
Отец поставил на стол две тарелки. Майкл взял вилку, выковырял хлеб из тостера. Таймер там давно уже полетел, так что следить приходилось по старинке, с часами.
– Я бы на твоём месте позвонил и извинился, – сказал Кристофер.
– Да не за что мне извиняться, – хмыкнул Майкл. – По-моему, она просто бывшего позлить хотела.
Кухня была маленькой, вдвоём едва повернёшься. На холодильнике – наклейки с мотоциклами, круглые нашлёпки от бананов и яблок. Мотоциклы туда, понятное дело, лепил Майкл, ещё в школе, когда своего байка и в помине не было. Окно возле раковины, задёрнутое занавеской, выходило на задний двор, а оттуда через улицу виднелась кирпичная стена склада и вывеска автомастерской.
Майкл подвинулся, чтобы Кристофер уместился за шатким столиком, не вставая, дотянулся до чайника и налил кипяток в кружки.
– А помнишь Эвана? – спросил Майкл, макая хлеб в яичный желток.
– Конечно. А что ты вдруг спросил?
– Да так просто… – Майкл пожал плечами. – Иногда думаю, как он там.
Копаясь с мотором «Купера», Майкл уже и думать забыл про Купидончика. Тот напомнил о себе сам – позвонил.
– Алё, – сказал Майкл, залезая под машину. Чтобы подобраться к нижнему креплению цепи, пришлось снять правое переднее колесо, и он уже успел как следует вымазаться, так что трубку пришлось держать плечом.
– Майкл? – в ухе раздался сиплый голос.
– Ага.
– Это Джеймс. Тебе… сейчас удобно разговаривать?
– Ага, – болты наконец поддались, он шумно выдохнул, подлез к ним пальцами и скрутил все три, ловя их в ладонь.
– Ты точно не занят? – неуверенно уточнил Джеймс.
– Нормуль, – Майкл выпрямился, отложил крепление в сторону. – Одна девчонка вчера пригнала свою машинку на предмет чё у неё стучит в передке. Ковыряюсь вот.
– Девчонка, – повторил Джеймс.
– Ага, ещё и симпатичная. Было бы ей на триста лет меньше, я бы вдул.
– Прости?..
– Кстати, про тебя как раз думал сегодня, – непринуждённо сообщил Майкл.
Джеймс кашлянул.
– Что-нибудь хорошее, я надеюсь?
Майкл усмехнулся.
– Ну чё, сам как? От предков не влетело, что вчера на бровях вернулся?
– Слушай… Майкл.
– Ага.
– Извини меня, пожалуйста, – быстро заговорил Джеймс. – Я вчера наговорил тебе ужасных вещей. Я выпил, а меня всегда быстро развозит… Это было очень некрасиво, мне очень жаль. Ты совершенно не виноват, что Сара такая… влюбчивая.
– Да ладно, – удивлённо ответил Майкл.
Джеймс вздохнул.
– Просто мне казалось, что у нас с ней всё серьёзно, а тут вдруг ты… Я не должен был на тебя срываться. Мне ужасно стыдно, что я на тебя набросился, что наговорил тебе… всего этого… про внешность, и… про акцент, и… Прости.
– Да чё ты, – смущённо сказал Майкл. – Я уже и забыл.
– Слушай, если я могу для тебя что-нибудь сделать, чтобы всё это… загладилось, ты только скажи. Что угодно. Хочешь… выпить сходим?..
– Да я не пью, – растерянно отозвался Майкл. – Я ж всегда за рулём. Джаймс, да
