Великий плут смеётся: Анекдоты о ходже Насреддине - Автор Неизвестен

Повстречал однажды ходжа талебэ и говорит им: «Пожалуйте к нам». Так довел он их до дверей своего дома. «Вы немножко здесь постойте», — прибавил он, а сам прошел в гарем и сказал жене, чтобы она под каким-нибудь предлогом спровадила талебэ, стоявших перед дверью. Жена, подойдя как ни в чем не бывало к двери, спросила, что им нужно, и тут же добавила: «Его нет дома». Талебэ заметили: «Ну что ты? Вот только что мы вместе пришли, он сам затащил нас сюда». Но жена продолжала уверять, что ходжи нет дома. Те подняли шум. Ходже стало невтерпеж, и, высунувшись из окна, он закричал: «Что вы препираетесь? Да, может, в доме две двери: я вошел в одну, а вышел через другую».

Когда ходжа находился в Конье, ему однажды осторожно сообщили: «Кажется, твоя жена умерла». А ходжа отвечал: «Если бы она не умерла, я бы, разумеется, с ней развелся».

Однажды осел, на котором ехал ходжа, пустился вскачь, и ходжа упал. Ребятишки, смеясь, закричали: «Ходжа упал с осла!» — «Ах дети, дети! — сказал ходжа. — Да ведь если бы я не упал, то все равно пришлось бы с него слезать».

У ходжи издох осел. «Без осла нам не обойтись, — сказала жена, — купи на базаре осла, вот тебе шесть пиастров». Ходжа купил на базаре осла и, не оборачиваясь назад, повел его за недоуздок. Когда он так шел, два хулигана стакнулись и тихонько сняли с осла недоуздок. Один из них свел осла на базар и продал, чтобы потом разделить деньги, а другой надел недоуздок себе на голову и в таком виде пошел с ходжой к дому. Как только ходжа, обернувшись, вместо осла увидел человека, он остолбенел. «Вот так так! Да ты кто?» — спросил ходжа. Хитрец, засопев и сморщившись, печально проговорил: «Все это по невежеству; я как-то напроказничал и очень досадил матери. Мать и прокляла меня: „Чтобы ты стал ослом!“ — сказала она. — И вот я немедленно превратился в осла. Меня отвели на базар и продали; вы купили, а теперь с вашей легкой руки я опять сделался человеком». Так говоря, человек благодарил ходжу. Ходжа отпустил его, посоветовав впредь вести себя хорошо.

На следующий день ходжа снова пошел на базар, чтобы купить осла, смотрит — барышник опять водит того самого осла, которого он у него купил. Тогда ходжа наклонился к уху осла и, смеясь, сказал: «Ах ты такой-сякой! Должно быть, ты меня не послушал и опять прогневал свою матушку».

Тимурленг сказал ходже: «Ходжа, ты знаешь, что у всех аббасидских халифов[32] имеются свои прозвища: одного зовут Мутаваккиль ала-ллахи, другого — Мутасим би-лляхи, и так далее. Ну, а если бы я был Аббасид, какое было бы у меня прозвище?» Ходжа отвечал: «О державный властелин, будьте уверены, что вас прозвали бы „Наузу би-лляхи“[33].»

У ходжи спросили: «Когда несут покойника, то где следует находиться — впереди или позади гроба?» — «Только не внутри, — сказал ходжа, — а там, где хотите, все равно».

Однажды, когда ходжа Насреддин находился у Тимура, привели пьяного сипахи[34]. Тимур приказал дать ему триста палок. Ходжа улыбнулся, а Тимур, рассердившись, велел набавить еще двести палок. Ходжа разразился смехом. Тимур, распаленный, словно пламя, вырвавшееся из печи, закричал: «Всыпать ему восемьсот ударов!» Тут у ходжи ослабли все поджилки: схватившись за живот, он закачался, надрываясь от смеха. А Тимур, подпрыгивая от гнева, кричал: «Ах ты, вероотступник, на голове у тебя сарык с мельницу, а ты издеваешься над наказанием, которое я назначаю по шариату[35], да еще в присутствии великодержавного владыки, который сотрясает мир! Должно быть, ты ничего не боишься, если и теперь продолжаешь смеяться?» Ходжа сказал: «Ты прав. Я понимаю всю серьезность положения. Я признаю, что ты жестокий кровопийца, но что поделаешь, — дивлюсь я: или ты не знаешь цифр, или ты не такой, как все мы, созданные из мяса и костей, а твое тело, как и твое имя, из настоящего железа. Ты ничего не слыхал о пречистом шариате, который собираешься оберегать: какая разница между восьмьюдесятью ударами, указанными шариатом, и восьмьюстами ударами, назначенными тобой? Приказать легко, но разве можно вынести такое наказание? Ты бы потрудился раньше подумать: может быть выполнено или нет то приказание, которое ты собираешься отдать?»

Как все люди просвещенные и мудрые, ходжа охотно водился с малыми детьми. Обыкновенно акшехирские ребята собирались вокруг него и заводили с ним разговоры, смеялись, играли, словом, весело проводили время. Если у них было какое-нибудь затруднение, они бежали к нему.

Как-то раз набрали они грецких орехов, но при дележе вышел у них спор. Они пришли к ходже и говорят: «Раздели между нами эти орехи». Ходжа спросил у них: «А какой хотите вы дележ, божеский или человеческий?» В кристальных душах детей сверкнула мысль: «А что, попросим поделить по-божески!» И ходжа начал делить между детьми орехи: одному вздумал он дать горсть орехов, другому дал всего несколько орехов, кому — всего один орех, а нескольким детям не дал ничего.

Дети никак не могли понять такой странный дележ. Они спросили: «Ходжа, что же это такое?» И ходжа отвечал: «Не шумите, давайте разберем. Вот у Бедиэддина очень богатый отец; это один из именитых граждан в нашем городе; дома у него благодать: и семья у него большая — детей много, и все красавцы на подбор. А у этого крохотного Синанеддина отец — бедный-пребедный; хлопот по дому много, сам он калека, работать ему трудно, и жена у него тоже больная, а кушать все хотят. У Хусамеддина — опять совсем по-другому. Словом, у каждого что-нибудь свое, особенное. Ну, а мое, скажем, положение совсем ни на что не похоже. Вот это и есть божеский дележ, ребятки. Нет границ и предела милостям и щедротам всевышнего Аллаха. Он даровал людям разум, показал добро и зло, пользу и вред. Человек, умеющий пользоваться божественными дарами — умом, знаниями, опытом, чувствами и мощью, бывает осыпан разнообразными божественными милостями, а тот, кто не знает пути правильного пользования, — обездолен. Вот оттого-то при дележе по-божески и происходит разница. А впрочем, один Аллах все это ведает».

Пошел ходжа с Тимурленгом в баню. «Если бы я был обыкновенным человеком, сколько акча стоил бы?» — спросил Тимурленг у ходжи. «Пятьдесят акча», — отвечал ходжа. «Эй ты, глупец! — гневно закричал Тимурленг. — Да один запон, что на мне, стоит пятьдесят акча!» А ходжа как ни в чем не бывало заметил: «Да я, собственно, и расценивал только запон».

Когда ходжа ехал на базар, ребятишки квартала стали наперебой заказывать ему дудки. Ходжа всем им говорил: «Хорошо! Хорошо!» И только один мальчик сказал: «Возьми вот эти деньги и купи мне дудку». Под вечер дети поджидали ходжу на дороге, и, когда он въехал в город, окружили его. «Ну, ходжа, где же наши заказы?» — закричали они. Ходжа протянул дудку тому мальчику, что дал деньги, и сказал: «Кто дал деньги, тот и играет на дудке».

У ходжи спросили: «Что ты скажешь о совершенстве божественной воли?» — «С тех пор как я себя помню, — сказал ходжа, — случается постоянно то, что говорит господь бог; а если бы сила была не в руках господа, когда-нибудь да исполнилось бы то, что я говорю». Так кратко и убедительно определил ходжа понятие о божественной воле.

У ходжи спросили: «Когда наступит светопреставление?» — «Которое светопреставление?» — уточнил ходжа. «А сколько бывает светопреставлений?» — удивился спрашивающий. «Если умрет моя жена, — сказал ходжа, — это — малое светопреставление, а я умру — это большое светопреставление».

Один приятель пришел к ходже и говорит: «Напиши мне письмо, я хочу послать своему другу в Багдад». — «Брось ты ради бога, — возразил ходжа, — сейчас нет у меня времени идти в Багдад». Так говоря, ходжа вышел из дому. Человек, удивленный, побежал и, нагнав ходжу, сказал: «Голубчик, да разве для того, чтобы написать письмо, нужно идти в Багдад?» Ходжа объяснил ему: «Ну что тут непонятного? У меня очень скверный почерк, только я один и могу его разобрать. Поэтому письмо, которое я напишу, сам я и должен прочесть, иначе содержание письма останется неизвестным».

Ходжа сажал в винограднике молодые саженцы. Увидел это приятель и говорит: «Когда-то они вырастут и когда-то еще дадут плоды! Не скоро придется тебе их отведать». А ходжа отвечал: «И мы ведь кушаем плоды с деревьев, которые не нами посажены, а теми, кто жил раньше нас. Пусть и потомки кушают плоды с моих саженцев».

У ходжи спросили, что полезнее: «Солнце или луна?» Он так отвечал: «Солнце всходит днем, а когда темно, пользы от него нет; а луна рождается ночью и озаряет все светом, словно день, следовательно, луна полезнее солнца».