Планета безумцев - Игорь Гетманский

Я разгонял свой автомобиль все быстрее. Шоссе, ведущее к пансиону, было пустынным, так как не являлось деловым транспортным каналом города. Оно ответвлялось от головной магистрали на пятидесятом километре от города и ровной стрелой вонзалось в живописное смешенье лесов, рек и скальных нагромождений на горизонте. Там, в этой полудикой и легкомысленной стране эльфов и фей, находилось несколько комплексов оздоровительной релаксации и детские пансионы.

В частности, пансион "Утренняя звезда". Я ехал туда.

Я ехал туда, чтобы обрести понимание того, что произошло. Почему взорвался Хаткинс? Что с ним случилось? Это убийство или несчастный случай? Связано ли это как-нибудь с тем, что он мне рассказал? И правда ли, все-таки, то, о чем рассказывал Хаткинс весь вечер?

Все эти вопросы я хотел бы оставить на рассмотрение, так сказать, "компетентных органов". Потому что после того, как меня шарахнуло об кривое зеркало, мозги у меня тоже окривели. Они совершенно не работали, и всякое желание заниматься делом Хаткинса пропало. Но пикантность ситуации заключалась в том, что компетентные органы не хотели получать от меня никаких вопросов. Потому что имели свои. Множество. И все они адресовались журналисту Рочерсу.

- Что вы подмешали Хаткинсу в еду?! - орал мне в лицо крепкомордый опер. Я сидел в отделении Криминальной полиции мегаполиса и морщился от боли в затылке. А он орал, как резаный, и своим криком раскалывал не только мой затылок, но всю голову - на несколько автономно гудящих больных кусков. За его спиной в низком старте стояли еще двое. Готовые в любую секунду сменить своего дружка, если он вдруг охрипнет.

Я был не настолько травмирован, чтобы не понять одной простой вещи. Как бы выразительно я не распинался в такой обстановке, все будет использовано против меня. Рассказывать невероятную историю мытарств и ментального шпионажа Томаса Хаткинса не имело смысла. В нее не поверил бы и я сам. Если бы не слушал Хаткинса, не видел его глаз и не был свидетелем его страшной гибели.

Не поверил бы. А уж о нависших над явным убийцей копах и говорить нечего...

- Отвечайте!

- Не задавайте глупых вопросов, - выдавил я из себя - Я же не мог подмешать ему в салат аммиачную селитру. Он бы есть не стал.

Опер оглянулся на своих и прошипел надо мной:

- Вы не знаете, что такое внутриполостная взрывчатка? Рассказывайте это своей девушке!

Я бы дал ему в морду за хамство. Но в тот момент был не в состоянии даже привстать для удара. Да и что бы это изменило? Такая у него работа - хамить в лицо подозреваемому. Задача - вывести из равновесия, обеспечить прессинг, взять на испуг. Получить, одним словом, признание в первые минуты после задержания. Пока преступник еще в шоке от быстрой смены декораций.

Я, конечно, знал, что такое внутриполостная взрывчатка. Ее еще называют "пузо". Бесцветные кристаллы без вкуса и запаха, легко растворяются в спиртосодержащих жидкостях. При попадании в желудок, смешиваются с соляной кислотой и ферментной пищеварительной базой и образуют взрывчатое вещество. Катализатор взрыва - достаточное количество воды, несколько глотков. Стоит жертве запить соком или минералкой коктейль из водки со взрывчаткой и... Ферменты работают как гидролазы. А гидролиз воды и "пуза" - взрыв. Приблизительно такой силы, как было с Хаткинсом.

Да, я знал, о "пузе". Но для чего мне демонстрировать свое знание? Береженого Бог бережет. Я все-таки журналист, а не химик, господин опер, и не энциклопедист, понимать надо...

- Зачем вам понадобилось его убивать? Чем он вам мешал? Быстро отвечайте!

О Господи! Ведь какой вопрос - такой ответ. "Убивал?" - "Убивал..." Эти ребята хорошо знали свою работу...

- Ну! - с ревом нажал опер.

- А спросите это у официанта! - огрызнулся я. - Он подавал нам на стол уже открытую бутылку.

- Значит, вы знаете, что "пузо" подмешивается в виски!

Я внутренне чертыхнулся: надо же, дал маху, с головой, видно, совсем плохо...

- Где вы достали взрывчатку? В какой момент подмешали ее в спиртное?

Его подельники выдвинулись на передовую и окружили меня. Вопросы посыпались с разных сторон.

- Зачем вы пригласили его в "Королевство кривых зеркал"?

- Знали, что он не сможет отказаться от посещения дорогого ресторана?

- Чем он запивал виски?

* Почему за секунду до взрыва вы отбежали от стола? Показания свидетелей...

* Вы кричали на него в ресторане. Что вы от него требовали?

* Почему убийство Хаткинса было для вас...

Интересно, отстраненно подумал я, нашли ли они идентификационный жетон с именем Томаса Брайтера. Скорее всего, нет. Иначе обязательно упомянули бы имя капитана...

* Кто вам продал взрывчатку?!

Терпение мое лопнуло. Я вскочил на ноги и, схватившись за голову, заорал громче их всех:

- Ма-а-алчать!

Они от неожиданности застыли с раскрытыми ртами. Я снова упал на скамью и сказал:

- Я не скажу вам больше ни слова! И буду давать показания только в присутствии моего адвоката! И мне необходима врачебная помощь. Я требую врача.

Несколько секунд в помещении царила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием моих мучителей. Потом крепкомордый отошел к столу и сказал:

- Вы задержаны, мистер Рочерс, по подозрению в убийстве Томаса Хаткинса. Сейчас вас проводят в камеру, и там вы получите врачебную помощь.

- У нас безобразная криминальная полиция, - сказал я. - Вы задерживаете меня на основании косвенных улик. Это незаконно.

- Законно, - ответил он. - На этом основании мы можем продержать вас до тех пор, пока не будут собраны прямые улики вашей виновности или не появятся улики, ее опровергающие. Спокойной ночи.

Его молодцы подняли меня за локти со скамьи и вывели за дверь.

Я провел в одиночной камере всего одну ночь. Врач, который осмотрел меня, сказал, что со мной ничего страшного не случилось, и головная боль пройдет в течение нескольких дней. Он дал мне какие-то таблетки и ушел. По крайней мере, одна из них оказалась снотворным. Погружаясь в желанный сон, я подумал, что не согласен с доктором. Со мной случились довольно страшные вещи. И головная боль, которую они мне доставили, вряд ли пройдет так быстро, как он ожидает.

А утром дверь моей одиночки распахнулась, и на пороге возник крепкомордый опер.

- Вы свободны, мистер Рочерс, - проскрипел он. - Но только до поры. Вас освобождают под залог. Если бы не косвенность улик, я бы вас не выпустил отсюда ни за какие деньги.

- Это почему? - спросил я спросонья, садясь на постели. Чувствовал я себя отвратительно, хотя голова и не болела, и сразу же пожалел, что вступил с ним в беседу. Мне просто надо было молча сматываться. Конечно, предварительно узнав, кто внес за меня залог.