Царство мертвых - Том Кристенсен

Он до сих пор упивался чувством свободы, какое дала ему покупка квартиры, — сознанием, что квартира принадлежит ему и никто ее у него не отнимет (за исключением, конечно, банка, выдавшего ссуду почти на всю необходимую сумму — 1,8 миллиона).

Но как раз сейчас, шагая по тротуару, он не испытывал чувства свободы, в голове неотвязно крутились мысли о том, что рассказал Микаель.

— Весь последний год в Лиссабоне я только об этом проекте и думал, — сказал Микаель. — Прямо как одержимый. Чувствовал, что если когда-нибудь разбогатею, по-настоящему разбогатею, то непременно на чем-то вроде этого.

И вот что Микаель затем рассказал. Через финансовую компанию, на которую работал в Португалии, он установил тесный контакт с руководством фирмы под названием «Глобал кэпитал», занимающейся инкассо, то бишь взысканием просроченных долгов. Их головная контора находится как раз в Лиссабоне.

Пятью годами раньше «Глобал капитал» приобрела у одной компании, зарегистрированной в Гибралтаре, уникальный патент, на основе которого сумела выстроить серьезный инкассовый бизнес. Что это был за патент? Совершенно новый способ взыскания долгов — программное обеспечение и методика, которые принесли такие результаты, о каких другие аналогичные компании могли только мечтать. Если обычной фирме, как правило, удавалось взыскать 15 процентов всего портфеля неоплаченных долговых обязательств, то «Глобал кэпитал» со своей новой системой выбивала вдвое больше. Как минимум. В особых случаях показатель доходил до шестидесяти процентов.

— И что это за система? — спросил Томми.

— Прежде всего, база данных, которая объединяет информацию, содержащуюся во всех доступных официальных и частных регистрах. Эта база данных — сердце системы. Ее дополняют инструкции по разным примыкающим системам — от методики взыскания, поиска, создания колл-центров и до работы с документами. Ничего подобного в мире просто не существует. «Глобал кэпитал» обогнал конкурентов на годы!

— Это было начало, — продолжал Микаель. — «Глобал кэпитал» открыл дочерние компании в семи странах. — Он перечислил, отгибая пальцы: — Помимо Португалии она учредила филиалы и франшизные отделения в Испании, Нидерландах, Австрии, Польше, Греции и Таиланде. Таиланд стал первой неевропейской страной. Структура дочерних фирм различна, но управляются они все по своего рода франшизной концепции — по той самой запатентованной технологии.

К этому времени Томми несколько оживился. И по всей видимости, сам того не желая, подал бывшему однокашнику многовато известных и легко читаемых сигналов готового к сделке покупателя. Именно это вызвало у него раздражение.

Микаель убедил руководство «Глобал кэпитал», что именно ему, Микаелю Рамму, можно доверить организацию филиала в Скандинавии.

— Я спросил у своей жены-португалки, как насчет переехать на несколько лет в Осло, — сказал Микаель. — Она согласилась, при условии, что я стану меньше работать. — Микаель осклабился. — Сейчас она как раз занята переездом в новую квартиру на Фрогнервейен.

Томми тоже улыбнулся. Как дурак на ярмарке, подумалось ему потом.

— Ты вообще представляешь себе размах? — спросил Микаель — Может, слыхал, какой куш Ион Фредриксен и «Спетален» отхватили от «Актив кэпитал»? Знаешь, сколько миллионов они из них вытянули?

— Так мы о таком размахе говорим? — Томми готов был откусить себе язык за это «мы» в своем вопросе.

После подписания договора о франшизе головная контора в Португалии обязалась войти в дело с начальным капиталом в виде ответственного займа на миллион евро. Лиссабонская инвестиционная компания, где работал Микаель, тоже выразила желание участвовать, причем крупным паем. Норвежским партнерам также будет предложено стать акционерами.

— А что с лицензией? — спросил Томми.

— Ты слыхал о «Нурвик инкассо»?

Томми покачал головой.

— Я тоже, пока не прознал, что владелец собрался закрыть фирму и уйти на пенсию. За несколько сот тысяч я перекупил контракт на аренду помещения на Бюгдёй-алле, в старом доме, и лицензию, выданную господину Теллефу Нурвику на три года. А двух его сотрудников уволил.

— Так он тоже в деле?

— На бумаге. Теллеф скоро достигнет пенсионного возраста и мечтает проводить побольше времени на даче в Саннефьорде. Из фирмы его ничего путного не вышло: за много лет он доказал свою полную некомпетентность в этой области.

— И что же ты предлагаешь мне?

— Будешь заместителем директора.

— А жалованье?

— Пять сотен тысяч плюс акционерные опционы, бонусы и дополнительные льготы.

— И ответ тебе, значит, нужен завтра к восьми утра?

— Самое позднее, — ответил Микаель. — Иначе, считай, поезд ушел. — Он провел рукой по волосам. — Но есть еще одна мелочь.

Вот оно, подумал Томми.

— Ты помнишь Петтера? Петтера Невлунга?

Томми улыбнулся:

— Еще бы.

— Он работает в «ДЭ», фирме, занимающейся кредитными картами.

— Знаю, ведь он один из лучших моих друзей.

— «ДЭ» собирается выставить на продажу крупный пакет задолженностей. Потребительская муть. Петтер говорил, что… хорошо тебя знает. — Микаель приподнял брови.

— Верно, — кивнул Томми. — Так, значит, поэтому…

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Провожая Микаеля к выходу, Томми вдруг задал еще один вопрос:

— А кто владелец «Глобал кэпитал»? Кто главный акционер?

— Саудовский араб, — ответил Микаель.

— Шутишь!

— Шучу? Да он член королевской семьи! Зовут — принц Ясир.

12

— Вот так, — сказал Ариель Корим и обвел взглядом каждого из своих ближайших друзей: низкорослого Ахмеда справа, потом Джамаля, который сидел в середине, и наконец Хамди. Лица у всех троих были серьезные и сосредоточенные.

Находились они в комнате Ариеля, в студенческом общежитии Крингшо, что возле залива Согнсванн. Трое друзей сидели бок о бок на его узкой неубранной койке; Хамди по-турецки, остальные — положив руки на колени, сдвинув ноги, упираясь босыми ступнями в пол. Сам Ариель сидел лицом к ним, на единственном стуле в этой комнатушке.

— Аллах даст нам сил, — продолжал Ариель. — Скоро мы будем в Раю.

Джамаль присоединился к группе последним — около десяти месяцев назад — и единственный из них изучал математику. Полное его имя было Джамаль Байт, родился он в Алжире, но родители и брат жили сейчас в Каире, где отец преподавал математику и физику в одном из университетов. Ахмед, Хамди и Ариель, как и Джамаль, учились на факультете математики и естествознания, только на отделении молекулярной биологии и биохимии, и хорошо знали друг друга, а за последние три года стали практически неразлучны.

Ариель сел поудобнее и попытался изобразить ободряющую улыбку. Но это оказалось непросто, потому что внутри все сжалось: нервозность товарищей передалась и ему. Никогда раньше он не видел их такими — возбужденными, растерянными, до смерти напуганными. Неужели до них только сейчас дошло, насколько все серьезно? Только сейчас, когда он показал им плоские пакеты с взрывчаткой, которые надо было привязать к телу.

Ариель потер друг о друга потные ладони.

— С этими… поясами необходима предельная осторожность, — сказал он. — Касим говорил, что они могут оказаться слегка н-нестабильными. — Он прикусил губу. Нервы на пределе. Он даже начал заикаться. — Ну что, давайте при мерим еще р-разок?

Из троих на койке откликнулся только Хамди. Он высвободил из-под себя ноги и встал прямо на матрасе. А потом по обыкновению широко улыбнулся.

Увидев, что Хамди снова улыбается, Ариель облегченно вздохнул. Сейчас им позарез нужны его самообладание, энергия и общительность. Хамди никогда не давал себя в обиду, всегда говорил, что думал, открыто и смело. Никому слова не позволял сказать против мусульман или ислама. Из-за своей жесткой позиции несколько раз нарывался на драку, но никогда не отступал. И критиканам спуску не давал — возражал невзирая на лица, порой не стесняясь в выражениях.

Ариель улыбнулся ему. Ахмед кивнул и тоже попробовал улыбнуться, а вот Джамаль, казалось, вот-вот заплачет.

— Ну что? — Ариель встал, глядя на Джамаля и Ахмеда, которые по-прежнему без движения сидели на койке.

Хамди первым согласился с идеей надеть пояса. Ариель был уверен, что если кем-нибудь из них овладеют сомнения, то именно Хамди поможет им вернуться на путь истинный. Конечно, Ариелю хотелось самому быть таким, но среди них сильнее всех, безусловно, Хамди. Однако лидером их маленькой группы был он, Ариель Корим. И это не обсуждалось. По части руководства Хамди — открытый, иногда по-детски непосредственный — соперничать с ним не мог.

Хамди согнул ноги в коленях и спрыгнул на пол. Потом повернулся к ним: