Плацдарм. Изгнание из рая - Максим Кораблев

Василькова.

Надежда.

Когда-то – всего несколько месяцев назад – именно так ее и звали. Оказавшись здесь, она поняла, что прежнее имя должно остаться на Земле (или все-таки во сне?). Имя казалось ей чем-то очень важным. Прежняя жизнь умерла, а вместе с ней погибло и имя. Она родилась заново в этом мире, а значит, ей требуется новое имя. Она долго раздумывала, как окрестить себя нынешнюю, и в конце концов решила, не особо мудрствуя, взять первые буквы имени и фамилии. Вана – а почему бы и нет?

Если ей когда-нибудь доведется встретить людей (что вряд ли – до сей поры их не попадалось), то она представится именно так.

…Тихо шелестит дождь, и этот шелест похож на чей-то шепот. Вот только как ни вслушивайся, слов все равно не разберешь, и оттого, наверное, никак не уснуть, хотя здесь сухо и относительно тепло.

…Сколько Надя себя помнила, ей всегда казалось, что она родилась не в той стране и не в то время, когда бы ей полагалось. В школе она училась неважно, перебивалась с «тройки» на слабенькую «четверочку» – в основном из-за мечтательной натуры. Зато читала девчушка очень много. И – вот уж странности советской школы – по одному из предметов у нее всегда была твердая «пятерка».

По истории.

Почему это так, объяснить ни она сама, ни учителя не могли. Просто нравился ей этот предмет – и все тут.

А читала Надя в основном то, что называлось исторической литературой, а точнее – примерно те самые книги, от которых однажды поехала крыша у одного доброго, но до ужаса наивного испанского дворянина: рыцарские романы.

Такие книги издавались в любой стране и в любую эпоху, и поэтому Дон Кихоты были всегда.

Лишь став старше, девочка поняла: Средние века – это не красивая сказка, а довольно неприятный и кровавый мир, где бандитов-беспредельщиков (пусть даже в рыцарских латах и с гербами – или же в монашеских рясах) было не меньше, чем рэкетиров в наступившую эпоху. Чего стоил хотя бы истребитель еретиков Симон де Монфор, разоривший весь юг Франции? Или те же испанские идальго, разрушившие намного более образованную и культурную Гранаду? Они назвали себя защитниками христианства, но их единоверцы в Гранаде и без них были весьма уважаемой общиной. И никого, кстати, на кострах не поджаривали. Кстати, внуки завоевателей не успокоились – они с не меньшим пылом принялись «осваивать» Америку, перекинулись на ацтеков и инков. М-да, пожалуй, на фоне тех, кто проигрывал богатства инков в карты, Дон Кихот с его рыцарским кодексом смотрелся и в самом деле настоящим безумцем.

Так в чем же тут дело?

Неужели истинные рыцари и реальность – вещи несовместные?! Но грош цена тогда такой реальности, где можно было запросто попасть на костер!

Замена «рыцарским романам» нашлась довольно быстро. Ею стало фэнтези. Толкиен, Желязны, Ле Гуин и множество других авторов просто взяли в плен ее душу. Сказочные миры не были такими жестокими, как мир реальный.

Прошло еще немного времени – и из читателя Надя потихоньку стала превращаться в автора.

Ее совершенно не интересовало, как к ее творениям относятся окружающие. Начало ее писательства как раз совпало с провалом экзаменов в институт и поступлением на весьма непыльную (хотя и малооплачиваемую) работу в небольшую фирму. Денег на еду и книги хватало, крыша над головой была – а большее Наде и не требовалось.

Ее подруги успешно (или не очень) выходили замуж, их мужья продвигались по службе или же занимались собственным бизнесом, но ее это не интересовало. Гораздо больше Надино внимание занимала одна малоизвестная легенда альбигойцев (тех самых, которых предал огню и мечу рыцарь с большой дороги Симон де Монфор). Долгие часы девушка просиживала в библиотеке, собирая по крохам знания о малоизвестных периодах истории и почти забытых народах.

В итоге появилась «Легенда о сломанных крыльях» – грустная и красивая книга.

А потом были долгие хождения по издательствам.

Одним российские авторы были тогда вообще без надобности («Знаете, настоящая фантастика и настоящее фэнтези могут быть созданы только в Штатах. Или – в Англии. Наш читатель устал от этих непрофессионалов…»).

Девушка не сдавалась, шла в другое место. Разговор повторялся («Знаете, мы бы это взяли, но… Почему у вас полностью отсутствуют эротические сцены? Это же совершенно нереалистично, несовременно, и никто сейчас такого не прочтет!..»).

Наконец, десятое по счету издательство с неохотой взяло рукопись. Вот только то ли Надя так устала от бесконечных хождений, то ли она ждала, что ее книга перевернет мир, но издание «Легенды о сломанных крыльях» ее уже не обрадовало.

Не денег она ждала.

Понимания.

А вот его-то и не было.

Да, книгу пару раз отметили в специальных журналах, которые издаются для знатоков, причем в одном похвалили, в другом – легонько пожурили за отрыв автора от реальности.

А в той книге – во всяком случае, так она считала – жила душа истребленных когда-то людей, о которых мало кто помнил даже в теперешней Франции.

Книгой (хотя сцен секса там все же не было) заинтересовались и читатели. Более того – у Нади завелись фанаты.

Но пообщавшись с фанами, девушка тихо возненавидела их.

Понимания не было.

От ее, Надежды Васильковой, книги мир должен был перевернуться, а он упорно переворачиваться не желал.

Прав, прав был БГ – мир оказался большой свиньей.

И тогда перевернулось Надино сознание.

Она пристрастилась к алкоголю. Сперва это было пиво, но пиво без водки, как известно, деньги на ветер, а денег на ветер Надя не бросала.

С каждым месяцем ей становилось все хуже и хуже.

Иногда случались периоды просветления, тогда девушка, прибравшись в квартире, пыталась продолжить «Легенду». Даже кое-что опубликовала в Интернете – к восторгу все тех же фанатов. Но самой книги все не было и не было. На работе – на той самой, непыльной – на нее стали поглядывать косо. Да и кризис случился совсем не так давно, и от лишних работников следовало поскорее избавиться.

Так она оказалась без работы.

Сначала ей пришлось пойти работать уборщицей в близлежащий магазин, и это было, пожалуй, к лучшему – на ее новую зарплату не загуляешь.

А продолжения «Легенды» так и не было.

Неизвестно, чем именно могла завершиться история Надежды Васильковой.

Вероятно, ничем хорошим.

Скорее всего, она сошла бы с ума, повторяя слова своей героини, сказанные о погибшем рыцаре ее сердца: «Он никогда не вернется!..» Возможно, кончилось бы все вечным поселением Нади в дурке, или же она спилась бы окончательно, пополнив ряды московских бомжей.

Однако ни того, ни другого не случилось. Просто однажды летним днем она вышла из дома – и не вернулась. Уже потом соседи рассказывали участковому, что в последние недели ни разу не видели ее пьяной, да и выглядела она весьма прилично, и одета была опрятно, хотя и по-походному, с рюкзачком за плечами, как будто за грибами собралась, так, вообще-то, еще вроде не сезон…

Мало ли людей пропадает в славной российской столице?

И в то время, когда Надя (теперь уже – Вана) напрасно пыталась призвать сон, лежа на травяной подстилке, усталый следователь, затянувшись сигаретой, отправил в долгий ящик дело об ее исчезновении.

«Глухарь»…

«Легенду о сломанных крыльях» больше не переиздавали.

…В последние дни перед тем, как сесть на поезд, отправлявшийся с Ленинградского вокзала, в тот самый вагон, где ехала одна весьма странная компания, Надя и в самом деле не пила. Но она чувствовала, что совсем рядом с ней происходят какие-то необъяснимые, быть может, магические события.

Странности концентрировались вокруг ее соседа по лестничной площадке.

О нем Надя знала немного: звали его Георгием, работал он в не слишком богатой, но все же преуспевающей компьютерной фирме, а внешне походил на российского аристократа девятнадцатого века, если бы тот вздумал переодеться в футболку и джинсы.

Георгий часто бывал в том магазине, где работала уборщицей Надя, покупал еду и никогда – водку или пиво. В последнее время он стал пропадать неведомо куда, а когда приезжал, у него на квартире собирались разные странные люди. Несколько раз ей удавалось услышать обрывки разговоров на лестничной площадке – речь шла о мечах и арбалетах. Да и по внешнему виду девушка определила – те, кто заходят к скромному аристократу-соседу, имеют отношение к «ролевикам».

Что такое «ролевые игры»?

У тех, кто слышал об этом только краем уха, уже готов ответ: «Ну, собираются такие… как бы помягче-то… на голову ушибленные, вот, – и гоняются друг за другом с деревянными мечами. Толкиена, понимаешь, начитались, «оскароносного» «Властелина Колец» насмотрелись… И не стыдно им, и не обидно им – взрослым-то, великовозрастным – в «Зарницу» играть!»

Нет, не стыдно.

И не обидно.

И к «Зарнице» никакого отношения ролевые игры не имеют.

Представьте себе театр, где зрителей, сидящих в зале, жующих, вяло хлопающих актерам или спящих, попросту нет. Все зрители, и все – актеры. И пьесы как таковой – с кульминацией и финалом, с полностью готовыми репликами героев – тоже нет. Есть примерный сюжет, который каждый из актеров может развивать в меру собственных способностей. К чему все это приведет – бог весть! Вот в том-то и состоит вся прелесть ролевой игры.