Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Гарднер

Я посоветовал Фишеру расправить плечи и напустить на себя уверенный вид.

– Первая заповедь сыщика, – сказал я ему, – ни в коем случае не показывать окружающим, что вы что-то ищете. Надо вести себя так, как будто вы хорошо знаете, куда и зачем идете. Потому что, если вы будете суетиться, вас могут остановить, чтобы помочь, и тогда запомнят. Вы должны идти целеустремленно, но без особой спешки. Если вы не нашли то, что искали, поспешите отойти, как будто что-то забыли.

Идя по подъездной аллее, я увидел спортивную машину рядом с дверью 24 номера.

– А теперь что? – засыпал меня вопросами Фишер. – Мы нашли этого парня, и что это нам даст?

– Теперь мы с ним поговорим.

Мы подошли к двери его номера, и я постучал. Никто не ответил. Я постучал сильнее. Тот же результат.

– Наверное, он завтракает, – предположил я. – Пойдем посмотрим.

Мы зашагали мимо конторы мотеля к ресторану.

– Вам известно, как он выглядит? – спросил Фишер.

– Я думаю, что смогу его узнать, – ответил я. – Самоуверенный и нетерпимый фанатик… У него высокие скулы, густые волосы, горящий напряженный взгляд и слабый безвольный рот. Движения резкие, нервные, нетерпеливые.

Мы зашли в ресторан. Фишер взял себе чашку кофе, а я тост с корицей и чашку шоколада.

Медленно, осторожно я принялся разглядывать посетителей ресторана. Среди них не было Джорджа Кэдотта, если только я не ошибся в определении внешности этого парня.

Мы вернулись к номеру Кэдотта.

– Может, он был в ванной, – сказал я. – Постучим еще раз.

Я громко постучал в дверь. Опять никто не ответил. Я повернул ручку двери и толкнул ее.

– Эй, эй! Что вы делаете! – запротестовал Фишер.

– Хочу заглянуть.

Дверь бесшумно распахнулась. Фишер отступил.

– Тут я вам не союзник, – сказал он.

– Тогда подождите у двери.

Это меня вполне устраивало, потому что хотелось поговорить с Кэдоттом без свидетелей, да и Фишер не будет трещать пальцами у меня под ухом.

Войдя в номер, я мягко закрыл за собой дверь и постоял немного, пока глаза не привыкли к полумраку.

Кровать была не тронута, очевидно, этой ночью на ней не спали. Чего-чего, а этого я никак не предполагал.

Я обошел кровать, направляясь к ванной, и вдруг заметил пару ног в ботинках. Я подошел ближе. Это были в высшей степени красноречивые ноги. Рассказанную ими историю я до сих пор не могу вспоминать без содрогания.

На полу лежало тело убитого мужчины. Мертвец был полностью одет. Крови вытекло немного. Я разглядел только красное пятнышко на груди и маленькую лужицу на толстом ковре.

У меня не было никаких сомнений в том, что я вижу Джорджа Кэдотта, и в том, что он мертв. Это был мужчина с шапкой густых черных волос, которых давно не касались ножницы парикмахера. У него было скуластое лицо с безвольным подбородком. Его глаза были закрыты, рот разинут. Состояние его одежды не обнаруживало следов борьбы. Все было в порядке. Под полой пиджака мужчины виднелся кожаный футляр для ключей. Я поднял его и сунул себе в карман.

Вернувшись к двери, я вытер носовым платком ручку, вышел из комнаты, закрыл дверь и вытер ручку с внешней стороны, спрятав платок в кулаке.

Фишер прогуливался по двору, старательно делая вид, что он видит меня впервые в жизни.

Я быстро подошел к нему и сказал:

– Пойдемте отсюда.

– Что он сказал? – спросил Фишер.

– Его нет в номере, – ответил я. – Я не стал осматривать комнату, а просто взглянул от двери.

– О, значит, он не спал.

– Его постель вообще не тронута.

– Черт бы его побрал!

– Совершенно с вами согласен.

– Но ведь его машина здесь. Он не мог отойти далеко. Не лучше ли справиться у администратора?

– Нет, не лучше.

– Что же нам теперь делать?

– Мы вернемся в город.

– Не понимаю, – возразил Фишер. – Мы ведь проделали неблизкий путь, ехали сюда, чтобы повидаться с Кэдоттом, а теперь вы заявляете, что мы возвращаемся обратно.

– Верно, мы передумали.

– Не понимаю почему.

– Вы и не должны все понимать, – заметил я. – По сути дела, это вы уговорили меня ехать сюда.

– Я ничего не мог поделать с собой. Мне хотелось быть на линии огня. Ожидание было просто невыносимо. Скажите, Лэм, вам не кажется, что Кэдотт уже осуществил свою угрозу и написал Минерве?

– Не знаю.

– Мы должны связаться с ним и остановить.

– Думаю, что я остановил его, – сказал я.

– Каким образом?

– Я встретился с Лоис Марлоу и рассказал ей, кто я такой и зачем приехал.

– Вы думаете, она передала это ему?

– Иначе зачем ему было срочно приезжать сюда и регистрироваться под вымышленной фамилией?

– Да, это верно, – признал Фишер.

– Итак, я отвезу вас в оклендский аэропорт, – сказал я, – и вы вернетесь домой с первым самолетом.

– Но я хочу быть с вами! Я приехал сюда для этого.

– Вы вернетесь, – настаивал я. – Вы только мешаете мне работать.

– Я не могу сразу ехать в Окленд. Мой чемодан остался в отеле.

– Хорошо, забирайте чемодан и первым же самолетом летите на юг.

Фишер подозрительно посмотрел на меня:

– Кажется, вы имеете обыкновение неожиданно менять свои планы.

– Совершенно верно, – ответил я. – Когда вы узнаете меня поближе, увидите, что за мной водится эта странность.

Глава 5

Я не знал, сколько времени у меня в распоряжении, но понимал, что дорога каждая минута. В лучшем случае у меня в резерве один час. Скоро какая-нибудь горничная обнаружит труп Кэдотта, затем полиция проверит регистрационный сертификат машины и найдет квартиру Кэдотта.

Третий ключ в связке, которую я поднял около трупа Кэдотта в мотеле, легко повернулся в замке, и я открыл дверь его квартиры.

Как правило, в квартире холостяка всегда стоит специфический запах табачного дыма и пепельниц. Я уже не раз замечал это. Квартира Кэдотта не была исключением.

Я быстро огляделся.

На полках стояли книги по метафизике, а также монографии с названиями вроде «Колесо судьбы», «Философия Востока» и «Искупление и карма».

Письменный стол был заперт, но я открыл его ключом из связки. Здесь царил образцовый порядок. В одном ящике лежали по алфавиту папки с документами, в другом – конверты, марки, копировальная бумага. На столе стояла портативная пишущая машинка без чехла.

Я вытащил папку с буквой «Ф» и нашел второй экземпляр письма, полученного Фишером. Но следующая находка заставила меня похолодеть. Это была копия послания, написанного два дня назад и отправленного на домашний адрес миссис Баркли Фишер с пометкой «Конфиденциально, в собственные руки».

Я внимательно прочел его:

«Уважаемая миссис Фишер!

Прошу вас понять, что я не сплетник и не любитель совать нос в чужие дела. Я человек, посвятивший свою жизнь тому, чтобы сделать мир, в котором мы живем, чище и светлее.

Лоис Марлоу, проживающая в Сан-Франциско в „Вистерия Апартментс“, – прекрасная девушка, но она слишком любит удовольствия, праздную жизнь и не научилась еще ценить вечные добродетели.

Я пытаюсь заставить ее понять одну истину: что посеешь, то и пожнешь. Законы судьбы непоколебимы. Все наши дела взвешиваются на весах вечности.

Пять лет назад я женился на Лоис Марлоу. Тогда она была милой, неискушенной девушкой. Мы не поладили, и она уехала в Рино и развелась со мной.

С тех пор она медленно, но неуклонно опускается все ниже и ниже. Она думает только о праздности и развлечениях. Она идет по жизни с внешностью зрелой женщины, но с умом подростка.

Я слишком хорошо отношусь к ней, чтобы позволить этому продолжаться.

Почему я пишу вам обо всем этом? Дело в том, что ваш муж провел с ней ночь, когда приехал во Фриско на конференцию. Я чувствую себя обязанным защитить Лоис Марлоу от себя самой. При обычных обстоятельствах я не стал бы возлагать всю вину на вашего мужа, но я навел справки и узнал, что он взял на себя ответственность за воспитание усыновленного ребенка, и мое чувство справедливости требует, чтобы власти выяснили, насколько он подходит для роли отца.

Теперь я в силах доказать, что предприниматель Карл Иенсен использует секс для привлечения покупателей своей продукции. Молодые женщины получают деньги за то, что пятнают свою репутацию, помогают Иенсену продавать моторы фирмы „Иенсен трастмор“.

Иенсен уже получил одно мое предостережение. Больше я не буду предостерегать его… Человек несет моральную ответственность перед обществом. Ваш муж согрешил. Кто может поручиться, что он не согрешит еще и еще раз?

Пусть правосудие свершится.

Я сложил копии обоих писем и сунул в карман, потом, бросив взгляд на часы, быстро обыскал стол. Я знал, что рискую, но это неизбежно в нашем деле.

Найдя тетрадь в кожаном переплете, я быстро ее просмотрел. Это был дневник. Его я тоже сунул в карман. Других заинтересовавших меня записей там не оказалось.

Стерев следы своего пребывания, я вышел из квартиры. В ближайшем магазине купил портфель и положил туда дневник, копии писем и ключи.