Обольщение смерти - Нора Робертс

– Вы превратите его жизнь в ад. Жизни его дружков и родственников тоже. Как и жизни совершенно не знакомых с ним людей.

– Да, – хищно улыбнувшись, подтвердила Ева. – Превращу. – Она повернулась и направилась к дверям клиники. – О’кей, Пибоди. Мы их предупредили. – Ева открыла дверь и вошла внутрь.

Сначала она решила, что ошиблась. Прошлой зимой это было обшарпанное помещение с покрытыми плесенью стенами и разномастной обшарпанной мебелью. Теперь просторное помещение приемного покоя разделяла на секции невысокая стойка, на ней возвышались пышные растения в глиняных горшках. Вдоль стен стояли стулья и диваны, и хотя все они были заняты, здесь чувствовался порядок.

На светло-зеленых стенах висели картины в рамках, явно нарисованные детьми.

Больные и раненые кашляли, сморкались и тихонько стонали. Впрочем, теперь здесь вполне типичная больничная атмосфера, не то что в прошлый раз, когда в воздухе были разлиты отчаяние и агрессия.

Пока Ева обводила взглядом помещение, открылась дверь кабинета и на пороге возникла молодая женщина в комбинезоне того же цвета, что и стены.

– Миссис Ласио, сейчас доктор вас примет.

Подойдя к окошку регистратуры, Ева увидела там такой же образцовый порядок, как и в приемной.

Еве широко улыбнулся молодой человек лет двадцати с веселым и открытым лицом.

– Добрый день. Чем могу служить?

– Мне нужно видеть доктора Диматто.

– Да, мэм. Боюсь, что доктор Диматто занята до конца дня. Если вам необходима срочная медицинская помощь…

– Я по личному делу. – Ева положила на стойку свой жетон. – Точнее, официальному. Если она занята, пусть свяжется со мной, когда освободится. Лейтенант Ева Даллас, Центральное полицейское управление.

– Ах, лейтенант Даллас? Доктор Диматто говорила, что вы можете заехать. В данный момент она принимает пациента. Будьте добры подождать несколько минут в ее кабинете. Сейчас я свяжусь с ней.

– Хорошо.

Молодой человек провел Еву в коридор, по обе стороны которого находились смотровые. Коридор заканчивался просторным помещением с расставленным на столах лабораторным оборудованием. Откуда-то доносился детский смех.

– Ребята, у вас стало просторно.

– Да. Доктор Диматто выкупила помещение, смежное с клиникой. – Продолжая улыбаться, юноша провел ее в другой коридор. – Она расширила клинику, обновила оборудование и даже открыла детское отделение. Теперь у нас шесть врачей, два из которых на полной ставке, и полностью оснащенная лаборатория.

Он открыл дверь.

– Доктор Диматто – ангел-хранитель Кэнел-стрит. Автоповар к вашим услугам. Она придет, как только освободится.

Ева заметила, что кабинет Луизы изменился мало. Он был тесным, маленьким и очень напоминал кабинет самой Евы в Центральном управлении.

– Черт побери, она многое здесь сделала, – прокомментировала Пибоди. – На это наверняка ушло пара миллионов.

– Надо думать. – Поскольку сама Ева пожертвовала… ладно, подкупила Луизу всего лишь за половину миллиона, она подумала, что ангел-хранитель Кэнел-стрит сумел выбить нужные фонды в рекордно короткое время.

– Держу пари, что эта клиника оборудована лучше, чем больница в моем районе, – поджав губы, сказала Пибоди.

– Да, пожалуй. – По мнению Евы, все подобные больницы были похожи одна на другую и напоминали круги ада. – Слушай, может, оставим доктору записку? Мне надо поскорее вернуться в Управление.

Тут дверь открылась, и в кабинет быстро вошла Луиза.

– Привет. Мне нужен кофе. – Она устремилась к автоповару. – Рассказывайте. А я тем временем слегка заправлюсь.

– Привет, Луиза. У меня мало времени, поэтому перейду сразу к делу. Вы знали Брайну Бэнкхед?

– Нет.

– Пибоди, фотографию. – Ева взяла у сержанта копию фотографии с удостоверения Брайны и протянула ее Луизе. – Узнаете?

Увидев снимок, Луиза нахмурилась и провела свободной рукой по волосам. Из кармана ее халата торчали стетоскоп и леденец в красной обертке.

– Да. Я часто сталкивалась с ней в лифте и в соседних магазинах. Наверно, даже перекидывалась с ней парой слов, как обычно делают соседи, у которых нет времени познакомиться. Это ее убили?

– Да. – Ева передала ей фотографию подозреваемого. – Узнаете его?

– Нет. – Луиза поставила стаканчик и внимательно рассмотрела фото. – Нет. Я никогда его не видела. Он убил ее? Почему?

Ева вернула снимки Пибоди.

– Вы когда-нибудь лечили людей, которых напичкали препаратами, усиливающими сексуальное влечение? «Шлюхой» или «Кроликом»?

– Да. Люди, принимавшие «Кролика», приходят к нам по нескольку раз в месяц. Чаще всего это производные «Кролика» или комбинация «Экзотики» с «Зевсом», потому что настоящий «Кролик» очень дорог. Со «Шлюхой» я никогда не сталкивалась и не знаю, кто мог иметь с ней дело. В курсах наркологии на нее ссылаются, но этот препарат давно вышел из употребления.

– К сожалению, нет.

– Так вот оно что… Значит, он одурманил ее «Шлюхой»? «Шлюхой» и «Кроликом»? – Она потерла руками лицо. – Как я понимаю, подмешав их в вино. Уж лучше бы он вышиб ей мозги лазером.

– Может быть, вам стоит расспросить знакомых врачей, а вдруг кто-нибудь из них слышал о воскрешении «Шлюхи» из мертвых?

– Это я могу. Вы знаете, как этот препарат получил свое бытовое название?

– Нет. Как?

– Он был предназначен для лечения фобий и боязни общения. Но контрольные испытания показали, что препарат чересчур хорош.

– В каком смысле?

– Он оказывал побочное действие на гормоны. Впоследствии выяснилось, что он очень эффективен при сексуальных расстройствах. Если препарат принимали в строго определенных дозах под наблюдением врача, он усиливал желание и сексуальную функцию. После этого его стали использовать как вспомогательное средство при обучении профессиональных компаньонов. Препарат не вызывал привыкания, но вскоре обнаружилось, что он опасно нестабилен. После этого он приобрел популярность у студентов-медиков и молодых врачей, которые подмешивали его в вино и поили девушек своей мечты, чтобы немного расшевелить их! – В голосе Луизы прозвучал гнев, но она сделала глоток кофе и взяла себя в руки. – Так он и получил название, – продолжила доктор. – В сочетании с алкоголем он так действует на нервную систему, что жертву ничего не стоит уговорить раздеться догола и заняться любовью на катке в Рокфеллер-центре. Чаще всего девушка теряла координацию движений и способность соображать, но при этом становилась чертовски сговорчивой.

– А «Кролик»?

– После него девушка могла трахаться со всей морской пехотой Соединенных Штатов, пока выдерживали сердце и мозг.

– Это мог знать врач, – задумчиво сказала Ева. – А химик, фармацевт, фельдшер, любой человек, имеющий дело с лекарствами, мог знать, что такая комбинация смертельна?

– Обязан был! Иначе он либо идиот, либо недоучка.

– Поговорите со знакомыми. Если что-нибудь узнаете, свяжитесь со мной.

– Можете не сомневаться, свяжусь.

– Вы делаете здесь большое дело, – добавила Ева.

– Приятно слышать. – Луиза допила кофе и бросила одноразовый стаканчик в мусорное ведро. – Ваши три миллиона нам очень пригодились.

– Три миллиона?

– Я рассчитывала на полмиллиона, о таком взносе шла речь. Но на премию не рассчитывала.

– Когда… – Ева облизала губы. – Когда я передала вам премию?

Луиза улыбнулась.

– Похоже, вы не имеете об этом понятия.

– Луиза, напомните, когда я передала вам три миллиона долларов.

– Вы сами ничего не передавали. Это сделал ваш поверенный в конце февраля.

– И как он выглядел?

– Лощеный молодой человек по имени Трикл из адвокатской конторы «Монблан, Сисслер и Трикл». Сумма была разделена на две части. Первую составляли полмиллиона. Вторую часть – два с половиной миллиона – я могла получить в случае согласия сотрудничать с «Дочей» – недавно открывшимся в Нижнем Ист-Сайде центром для женщин и детей, ставших жертвами насилия. Мне сказали, – с улыбкой добавила она, – что по-гэльски «доча» означает «надежда».

– Серьезно?

– Да. Даллас, вам повезло с мужем. Если вам надоест Рорк, я с удовольствием приму его.

– Буду иметь в виду.

– Так это вы дали ей деньги? – недоверчиво спросила Пибоди, торопясь следом за Евой.

– Нет, не я. Потому что это не мои деньги, ясно? Это деньги Рорка. Я коп, черт побери, а у копов нет денег на то, чтобы делать широкие жесты.

– Да, но все-таки… Вас это злит?

Ева остановилась на тротуаре и сделала глубокий вдох.

– Нисколько. – И все же она пнула ногой ни в чем не повинный уличный фонарь. – Он должен был мне сказать! Если бы я знала, то не выглядела бы полной идиоткой.

Растроганная Пибоди чуть не прослезилась.

– По-моему, это был очень красивый жест.

– Не перечь мне, Пибоди. Забыла, что я классная полицейская сука?

– Нет, сэр. А поскольку ваша машина находится на том же месте и в том же состоянии, этого не забыли и здешние жители.