Половинный код. Тот, кто спасет - Салли Грин

Я трясу головой.

– Ну, я опять отвел тебя в лес, а сам все посматривал, следят за тобой или нет, что после магазина должно было случиться. Честно говоря, парень, не думал, что ты выкарабкаешься, – в тебе ведь охотничья пуля засела, так?

Я киваю.

– Да, так вот, пришлось мне снова подчистить твой след, а когда вернулся, гляжу: ты вроде как прооперировал себя – всюду кровища и желтая такая дрянь… а сам ты лежишь, как мертвый. Ты был весь серый, серый и холодный, парень, веки приоткрыты, зенки закатились, только белки торчат, – короче, мертвый.

– Нож у тебя? Тот, которым я себя резал?

Он смотрит в сторону, потом вверх, как будто раздумывает.

– Нет.

– Но ты же его у меня взял.

– Не у тебя, он лежал рядом с телом, которое я посчитал мертвым, потому что у него был совсем неживой вид и полуоткрытые, закатившиеся глаза.

– Мне нужен тот нож.

– Конечно, нужен. Только, вот беда, у меня его больше нет. Извини, парень.

– Он у твоего босса?

Он пожимает плечами и кивает.

Роза погибла из-за этого ножа, и Габриэль, может быть, тоже, а он тут ухмыляется и пожимает плечами. Я пинаю его ногой в грудь. Он силен, но я застал его врасплох, вложив в удар весь свой вес, и мой нож снова оказывается у его горла. Тонкая струйка крови опять стекает по его шее.

– Нож у босса?

– Да.

– Кто твой босс?

– Убери нож, тогда скажу.

Но я давлю еще сильнее.

– Говори так. – Кровь течет уже по-настоящему. Он заживляется, но не быстро.

– Умеешь ты убеждать, парень. Моего босса зовут Виктория Ван Даль.

Мне кажется, что он и так назвал бы мне ее имя, просто чтобы произвести на меня впечатление.

– Виктория Ван Даль? – Никогда о такой не слышал. Наверное, она Черная Ведьма, раз ее друг помогал мне уйти от Охотницы. Я отнимаю нож от горла Несбита, аккуратно вытираю лезвие об его куртку. И говорю: – Я слышал это имя. Белая Ведьма, так?

– Белая? Ван? Парень, да брось. Честью клянусь, ты не на ту подумал. Она Черная Ведьма. Чернее не бывает. Большая поклонница твоего отца. И сама идеал многих Черных Ведьм и Колдунов.

– Тогда вернемся к первому вопросу. Зачем она тебя послала?

Он колеблется.

– Я все еще могу вырезать тебе язык.

– По-моему, ты не из тех парней, которые любят вырезать чужие языки.

– Верно, зато я из тех, кто открыт всему новому и не прочь попробовать, тем более что речь идет всего-навсего о языке какого-то Несбита.

И хотя я только шучу, лицо Несбита на глазах теряет всякую веселость.

– Я пришел кое-что забрать. Кое-какие письма.

Я встаю, и он тоже пытается встать, но я ногой возвращаю его на место.

Он говорит:

– Они, наверное, у тебя. – И он широко разводит руки и добавляет: – Вот и хорошо. Вот и славно. А теперь просто отдай их мне, а я передам их Ван.

– Даже если бы они у меня были, зачем мне их тебе отдавать?

– Ван будет в ярости, парень, если я не принесу их. И влетит мне, а не тебе. А это наверняка будет тебе неприятно, хотя ты и делаешь вид, будто тебе все равно. – Он поудобнее устраивается на земле и смотрит на меня снизу вверх. – Ведь влетит не только мне, но и твоему другу тоже.

– Какому другу? – Я снова пинаю его ногой, на этот раз покрепче.

– Ну, то есть я так думаю, что он твой друг, – говорит Несбит. – Симпатичный такой парнишка с длинными волосами. Француз. Имя какое-то девчачье.

Я смотрю на него и ничего не вижу. От страха и восторга меня начинает тошнить, но я не показываю виду.

– Габриэль, – говори он, особенно напирая на «эль».

– Он жив?

Несбит ухмыляется и кивает:

– Может, дашь мне встать, чтобы удобнее было рассказывать?

И я понимаю, что все, что происходило между нами до сих пор, было для Несбита всего лишь забавой. Вроде спорта.

Киеран и партнер

Мы сидим у огня, Несбит заваривает свежий кофе и достает еду: хлеб, сыр, томаты, чипсы, яблоки и шоколад. Я гляжу на все это и облизываюсь. Я мог бы смести все это в считаные минуты, но я еще не настолько доверяю ему, и потому ничего не трогаю.

– Вид у тебя изголодавшийся, парень. Заправляйся.

Я молчу и не двигаюсь.

Он берет багет, отрывает от него хвостик, смачно впивается в него зубами, жует и потягивает мне остальное со словами:

– Не особо свежий, конечно, но лучше раздобыть не удалось.

Я стараюсь есть как можно медленнее. Несбит потягивает свой кофе и наблюдает за мной.

Я спрашиваю:

– Чего ты так на меня вылупился?

– Так ты же знаменитость, парень. Еще бы: сын самого Маркуса; наполовину Белый, наполовину Черный, уникум, в своем роде… а еще, честно говоря, у тебя глаза странные.

Я матерю его сначала за упоминание о Маркусе, затем о половинном коде и, наконец, о глазах.

– Эй, не надо злиться! Ты спросил, я ответил. Но, черт меня побери, парень, глаза у тебя и правда жуткие, особенно когда ты так делаешь.

Как? Ничего такого я не делаю, просто смотрю на него, и все. И я снова окатываю его крепким матом.

– Просто поверить не могу, чтобы тебе такого раньше не говорили.

Я вспоминаю, что мои глаза нравились Анне-Лизе, она говорила, что они ее завораживают, но вряд ли я смотрю на Несбита так же, как смотрел на нее.

При свете костра я вижу, что у него глаза тоже необычные: аквамариново-синие, с подвижными зелеными прожилками, точно течения под поверхностью моря. Такие глаза у Эллен. Она полукровка, наполовину фейн, наполовину ведьма, и, наверное, Несбит тоже.

Я спрашиваю его:

– Ты и сам наполовину кто-то. Полукровка?

– Горжусь половиной Черной крови.

– А второй половиной не гордишься?

Он пожимает плечами:

– Какой я есть, такой есть.

– Своей работой на Викторию Ван Даль ты тоже гордишься?

– Когда я называю Ван своим боссом, то это вроде шутки. Мы, скорее, партнеры.

– Да? И какая она?

– Особенная: талантливая и прекрасная. Прекрасные глаза, прекрасные волосы, прекрасная кожа. И вообще она вся прекрасна, с головы до ног. То есть я, конечно, всю ее не видел, – ну, ты понимаешь. У нас с ней чисто деловые отношения. И она никогда не носит ничего открытого. Как будто из другого времени вышла. Ну, знаешь, когда люди еще не стеснялись красивой одежды и гордились своим внешним видом.

Я смотрю на себя и развожу в стороны руки.

– Нет, ты точно не знаешь, о чем я, – говорит Несбит.

– Зато я знаю, что она воровка.

– Воровка?

– Она послала тебя украсть письма Габриэля, и у нее мой нож.

– Как я уже говорил, взять что-то с мертвого тела технически вовсе не кража.

– А что же это?

Несбит серьезно задумывается, пожимает плечами и говорит:

– В случае с тобой, парень, это была уборка территории. – Он ухмыляется. – Все равно, что собирать мусор.

– С письмами другое дело; они-то тебе не принадлежат.

– Ну, начнем с того, что я их не взял, потому что их тут нет. Они, как я догадываюсь, у тебя.

Я смотрю на него и не моргаю.

Он продолжает:

– Кроме того, это все равно не было бы кражей, потому что Габриэль сам сказал Ван, где они. И что она может взять их себе.

– Угу. С чего бы это вдруг?

– Он хочет отблагодарить Ван за помощь. – И Несбит смотрит на меня чистыми глазами, явно ожидая, когда я спрошу, что же такого сделала Ван. Приходится подчиниться.

– Какую помощь?

– Габриэлю было совсем плохо, когда мы его нашли. В него стреляли. Две пули, обе охотничьи. Ты сам знаешь, что это такое. Раны были несерьезные, пули прошли навылет, но их магия все равно сделала свое дело. Он не приходил в себя неделю. Ван вынянчила его. Она отлично разбирается в снадобьях, другого такого специалиста, как она, просто нет. В общем, она его спасла. Ну, как я спас тебя и…

– Ты бросил меня медленно умирать от моей раны.

– Я замел твой след.

Я качаю головой.

– Чтобы тебя не поймали.

– Друг! Парень! Как ты можешь говорить такое?

Я закатываю глаза.

– Так где вы нашли Габриэля?

– Он хромал по задворкам какой-то улицы в Женеве. Кругом все кишело копами. И Охотниками. В общем, сплошной бардак. Ван гнала как сумасшедшая: на полном ходу подкатила к Габриэлю, мы схватили его, затащили в машину и были таковы.

– А теперь Габриэль в порядке?

– Здоров как бык.

– Тогда почему он не пришел за письмами сам?

– А. Ну, это уже вопрос доверия: просто мы не хотим, чтобы он сбежал от нас раньше, чем передаст товар.

– Я уверен, что если Ван правда спасла Габриэлю жизнь, как ты говоришь, то на его благодарность можно положиться.

Несбит снова улыбается мне и пожимает плечами.

– Ага, парень, верно. Мир, лубоф и все такое прочее. Только это не в характере Черных Ведьм – всегда поступать так, как положено. В особенности не в характере это у симпатичных французов, как я узнал.

– И где Габриэль сейчас?