Холодное блюдо - Иван Бушман

Марина расцепила руки, сложенные на груди, и Дымова постигла неожиданность номер два: на секретарше была та самая блузка «с максимально низким декольте», с которой, собственно, так и разобрало Завгороднего. Более того, никаким бюстгальтером под этой блузкой явно и не пахло…

Дымову отчего-то сделалось трудно дышать. Марина порывисто встала с кресла, глядя ему в глаза. В наушниках надрывались в экстазе любовники, взгляд словно сам собой нырял в соблазнительную ложбинку декольте, полуоткрытые губы девушки были уже так близко, и Игорь понял, что, кажется, ничего не имеет ни против блондинок вообще, ни против Марины в частности. И даже сейчас ее…

— Игорь! — позвал в коридоре Корсак, и Дымов с Мариной отскочили друг от друга, как ошпаренные, едва не порвав злосчастные наушники.

— Дымов, ты где? — сказал шеф, входя в его кабинет. — А, вот он ты. Собирайся, ехать нам надо. Я же, голова садовая, так и не сказал тебе, что сегодня наш Шевчук будет вручать взятку какому-то Стасу. Я поведу, а тебе поручается заснять сей исторический момент.

— Да, — потер лицо Игорь. — Конечно. Готов к труду и обороне.

— Тогда погнали, — решительно заявил Корсак. — Нельзя, чтобы клиент уехал без нас. Лучше мы лишний час в машине подождем.

Игорь кивнул, и мужчины вышли.

— Сер-ргей Александр-рович!! — прорычала Марина, сжимая кулачки. — Ох, найдете вы дохлую крысу у себя в кофе! По особому, мать его, рецепту!

Как выяснилось, Шевчук действительно не поехал ни в какую прокуратуру, Людмила оказалась права. Впрочем, ни к кому домой майор тоже направляться не стал.

Прибыв к парку «Сокольники», Шевчук остановил свой «Крайслер» на парковке рядом с входом в центральную аллею. Сергей, осторожно въехав за ним следом, без труда нашел свободное место метрах в тридцати и заглушил мотор.

— Вроде бы не засек, — констатировал сыщик. — Отрываться не пытался, в зеркало почти не смотрел. Ну и я особо в глаза не лез, конечно. Готов снимать?

Дымов молча кивнул. Младший детектив был отчего-то сумрачен, молчал всю дорогу. Корсак не стал допытываться, почему — надо будет, сам скажет.

Сергей открыл заднее окно, и Дымов с камерой перебрался назад. Отодвинувшись от окна, чтобы не выдать себя ненароком, он направил объектив на «Крайслер», настраивая резкость и зум.

— Было бы здорово, если всё у них в машине и сладилось, — хмыкнул Корсак. — Тогда и звуковая дорожка обеспечена.

— Почти уверен, что так всё и получится, — отозвался Дымов. — На улице ветер, да и сама машина дает… как это выразиться… иллюзию защищенности от посторонних взглядов.

— Ну да, ну да, — усмехнулся Сергей. — В данном случае именно что иллюзию. О, смотри-ка, а не наш ли это Стас?

К автомобилю Шевчука неторопливо подходил высокий блондин в гражданской одежде и с портфелем в руках. Майор выходить наружу не стал, а просто приоткрыл пассажирскую дверцу.

— Ура, — прокомментировал Корсак. — Билли, заряжай.

Дымов кивнул и начал съемку. Для начала он поиграл с «зумом», максимально приближая лицо подходящего к машине человека. Затем сделал еще два «наезда камерой»: на лицо Шевчука за рулем и на номера «Крайслера». За это время человек дошел до автомобиля и сел на переднее сиденье.

Сергей включил громче звук динамиков FM-приемника, на который шел сигнал с микрофона. Салон их служебной «Ауди» сразу же наполнился шуршанием одежды и ровным урчанием мотора «Крайслера».

— Привет, Стас, — сказал уверенный грубоватый голос. Корсак узнал Шевчука.

— Привет. Что за спешка? — ответил второй, гораздо выше и тревожнее.

— Время не терпит.

— Как обычно. У вас в ментовке всегда "время не терпит", что ли?

— А в прокуратуре такого не бывает? — спросил Шевчук с известной долей сарказма.

— Ладно, хватит пикироваться, — положил конец дебатам Стас. — Принес?

Из динамиков послышалось шуршание полиэтилена. Видимо, Шевчук разворачивал пакет. Наступила пауза.

— Видно, как он передает бабло? — спросил Корсак вполголоса.

- Нет, — отозвался Игорь. — Понизу всё делают. Ну да ничего, у нас звуковая дорожка есть.

— …На, держи, — раздался, наконец, голос Шевчука.

— Сколько здесь? — поинтересовался Стас.

— Триста тысяч. Как всегда, ровно половина.

Из динамика снова послышалось какое-то шуршание. Возможно, Стас пересчитывал купюры.

— Я же тебе говорил, что расценки поднялись! — голос Стаса — видимо, от недовольства — стал еще выше и противнее, временами пуская откровенного «петуха».

— Говорил, припоминаю. А я тебе, если помнишь, по этому поводу говорил, что вы что-то конкретно о***ли там. В связи с чем опять скачок инфляции, позволь узнать?

— Забыл? Президент неделю назад поручил бороться с заказными делами. У нас в стране движуха начинается, только когда президент личное внимание акцентирует. Так что теперь за прокурорскими смотрят во все глаза, — очень серьезно объяснил Стас.

— Что ты меня лечишь-то так, а, — рассмеялся Шевчук. — Я тебе что, журналист? Сколько раз уже «поручали», и никаких изменений, только цены повышаются. Вы дела как открывали, так и открываете, как закрывали, так и закрываете…

— Ладно, хорош трепаться, считай, уговорил, — смилостивился Стас. — Но учти, это последний раз по этим расценкам. Как своему.

- Вот и чудно, — проворчал Шевчук. Кажется, он изначально был уверен в успехе.

- Коротко обрисуй, что тебе нужно, — совсем другим, деловым, тоном сказал Стас.

— Провести одного человечка по сто пятьдесят девятой, части третьей, — так же по-деловому отозвался майор. — Собственно, как обычно.

— Опять мошенничество в особо крупных! Ребята, вам что, других статей не придумывается?

— Тебе-то какая разница? Для вас сто пятьдесят девятая самая легкая.

— Ладно, сделаем, — решил Стас. — Но ты не забывай, сейчас по ней уже в СИЗО не закрывают.

— Мне и не надо.

— Да? Странно, — удивился блондин. — Зачем тебе тогда уголовное дело-то на него?

— Вообще, это не твоя забота, но как своему расскажу. Человек мешает серьезным людям. По глупости полез в тендер, который не под него готовили. Предложил лучшие условия. Но как только узнают, что против него возбуждено уголовное дело, стопроцентно этот тендер профукает.

— Ладно. Ваши игры, мое дело маленькое. Когда пришлешь на него материалы? — поинтересовался Стас.

— С утра кину электронкой копии.

— Там хоть есть за что зацепиться?

— Обижаешь, когда не было-то?

Из динамика послышался шум сворачиваемого полиэтилена и щелканье замка на портфеле.

— Значит так, — деловито сказал Стас. — Мне не звони. Как только все будет готово, я сам тебе СМС скину. Пока.

— Бывай, — радушно попрощался майор. — До связи.

Хлопнула дверца в динамике, и тощая фигура Стаса стала отдаляться от «Крайслера». «Человек из прокуратуры» резво зашагал к парковке.

— Сволочь жадная, — сказал Шевчук в динамиках. — На**ать меня решил. Хрен тебе в дышло, чтобы голова не болталась.

Взревел мотор «Крайслера», огромная машина медленно двинулась обратно к дороге. Корсак убавил громкость приемника и от души рассмеялся.

— Всё снял? — спросил он Дымова.

— Ага, — кивнул тот. — Даже момент передачи получилось. Стас когда портфель открывал, было видно, как он туда кладет пакет.

— Ну и здорово, — откинулся в кресле Сергей. — Будет чем Мухина порадовать. Вот таких молодцов сдавать — только радоваться. Лет, кстати, на десять тянут обоим эти посиделки в парке.

— Впечатляет, — кивнул адвокат. — Очень.

Они втроем сидели в кабинете — Сергей, Людмила и Мухин. На личном ноутбуке Людмилы были только что продемонстрированы результаты работы: фотографии и аудиозаписи встреч Завгороднего с любовницей, шевчуковское видео из парка с наложенной звуковой дорожкой.

— Всего сутки вы работали, и вот уже двое из троих готовы, — восхищенно покачал головой Мухин. — Я поражен, честно. Впервые вижу такие скорости.

- Ну, вы нам и платите немало, — усмехнулся Корсак. — Надо же соответствовать «оказанному нам високому даверию»!

— Вы говорите — «готовы», — вклинилась Люда. — Я правильно понимаю, что наблюдение с Завгороднего и Шевчука можно снимать?

— Да-да, всё верно, снимайте, — кивнул Мухин. — Моему клиенту имеющейся информации вполне хватит.

Хмурая отчего-то Марина принесла поднос с тремя чашечками кофе, расставила приборы перед каждым, поставила сахарницу и удалилась.

— Аромат — сказка, — потянул носом адвокат, размешивая сахар в чашке. — Я к вам специально буду каждый день ходить, на кофе.

— Сколько угодно, — рассмеялась Людмила, отпивая глоток.

Сергей улыбнулся за компанию и пригубил кофе. И едва не выплюнул, с трудом подавив рвотный рефлекс — напиток имел какой-то ужасный гнилостный привкус. С удивлением он посмотрел на Люду и Мухина, оживленно беседующих и потягивающих из чашек. Кажется, проблема была только у него.