Петербургское дело - Фридрих Незнанский

— Бери бабло, Дрю, не искушай!

Андрей взял конверт и запихал его в сумку.

— Следующая акция послезавтра, — сказал Николаич. — Все смогут?

— А во сколько? — деловито поинтересовался Гога.

— Тебе-то какая разница? — усмехнулся Николаич. — Ты все равно нигде не учишься и не работаешь.

— А может, я обедать буду!

— А, ну тогда другое дело, — «смирился» начальник. — Собираемся здесь же, в девять утра. Надеюсь, ты уже успеешь позавтракать?

— Он к девяти утра только ужинать заканчивает, — насмешливо сказал Герыч.

— А ты — резиновую бабу надувать, — в тон ему ответил Гога.

— Еще слово — и я из тебя все сосиски выдавлю, — пригрозил толстяку Герыч и начал было угрожающе подниматься из-за стола, но Николаич показал ему кулак, и на этом дискуссия была закончена.

Приятели разошлись, но Андрей остался в кафе. Ему хотелось побыть одному. Но так, чтобы вокруг были люди, которые не знают его и не станут к нему приставать.

Попивая кофе, он достал из сумки дневник, раскрыл его и принялся писать:

«Сегодня чуть было не оплошал. Нарисовал скина в виде демона и украсил его морду свастикой. Да еще и слоган рядом присобачил соответствующий. Черт, о чем я только думал? Хорошо еще, что Николаич вовремя заметил. Если бы стену увидели «старшие», мне бы конец. И Николаича бы вместе с собой на дно потянул. Он, бедолага, полтора года выслуживался, чтобы его «разводящим» сделали, и сегодня чуть не спалился из-за моей дурости. Еще деньги мне всучил… Жалеет меня, также как остальные. Прощаясь, сказал мне на ухо:

— Держись, Андрюха. Герыч и Гога простые маляры, а ты — настоящий граффер. Только не вздумай свалять дурку.

Намекал на самоубийство, конечно. Нет, ребята, я еще поживу! Пока эти шакалы топчут землю, я тоже на тот свет не собираюсь. Вот вычислю их, а там поглядим…»

— Простите! — услышал он над самым ухом и поднял голову. — Вы не могли бы оплатить счет? — с извиняющейся улыбкой попросила официантка. — У нас сейчас пересменка.

— Да, конечно.

Оплатив счет, Андрей снова раскрыл дневник.

«Нужно заставить себя мыслить трезво и холодно. Только так можно найти убийц Таи. Следователь не верит в версию о скинхедах. Она мне и самому не по душе. То есть… Конечно, это могли быть скинхеды. Но что, если их кто-то нанял? Что, если «убийство на национальной почве» — только прикрытие? Я не должен горячиться. Я должен рассуждать трезво и четко. Иначе я могу допустить ошибку, и тогда пострадают невинные. Что нужно сделать прежде всего? За что ухватиться? Черт, как мало я знал о Тае! Например, я ничего не знал о ее работе. Вот с этого, пожалуй, и стоит начать. Тая работала на фирме «Имярек-кон-салтинг». Наверняка следователи уже побывали там. Если я туда заявлюсь, меня могут просто прогнать. Вытолкать, вышвырнуть на улицу. Значит, нужно действовать деликатно и осторожно».

Тут на Андрея снова накатила волна глухой ярости. Он скрипнул зубами и приписал:

«Нужно составить конкретный и подробный план действий. Если он не сработает, я просто куплю пистолет и начну отстреливать этих мерзавцев, как волков. Всех подряд!»

Он захлопнул тетрадь.

8

Питерское представительство фирмы «Имярек-консалтинг» располагалось на первом этаже серого монолитного здания, от одного вида которого Андрею стало тошно.

Как-то раз, месяца три назад, Андрей заезжал сюда за Таей. Тогда она показала ему своего начальника.

— Вот это наш главный пиарщик, — весело сказала она. — Может из мухи сделать слона, а из слона — муху. А потом завернуть эту муху в красивую упаковку и продать под видом шоколадки.

Андрей присвистнул:

— Страшный человек!

— Не то слово! — кивнула Тая. — У нас все девчонки от одного его взгляда трепещут.

— А как зовут этого страшного человека?

— Страшного человека зовут Игорь Федорович Подугольников. Но за глаза мы его называем Многоугольников. За его многосторонние способности.

При воспоминании об этом разговоре на сердце у Андрея стало тяжело, а к горлу подкатил ком. Он крепко затянулся сигаретой и бросил окурок в лужу.

Игорь Федорович Подугольников был высоким светловолосым мужчиной лет тридцати с небольшим. Выйдя из офиса, он стремительной походкой направился к небольшому внедорожнику, припаркованному у обочины.

— Игорь Федорович, здравствуйте! — окликнул его Андрей.

Подугольников остановился и, прищурившись, посмотрел на Андрея.

— Вы кто? — холодно поинтересовался он.

— Меня зовут Андрей Черкасов. Я друг Таи. Вернее, бывший друг.

На мгновение что-то в бесстрастном лице Подугольникова дрогнуло, но уже в следующее мгновение оно снова стало холодным и неприязненным.

— И что же вы хотите от меня, бывший друг? — сухо поинтересовался он.

Андрей замялся, не зная, как получше объяснить пиарщику причину своей навязчивости. Увидев искреннее смущение молодого человека, тот неожиданно смягчился.

— Ладно, залезайте в машину. — Он кивнул на черную «тойоту». — Там и поговорим.

Забравшись в машину, Андрей попросил разрешения закурить. Подугольников, секунду поколебавшись, согласился.

— Игорь Федорович, я знаю, что Тая работала у вас.

— Работала, — кивнул Подугольников. — И прекрасно работала.

— Она не любила говорить об этой стороне своей жизни. Она вообще не любила о себе говорить. Я только сейчас понял, что очень мало о ней знал.

— Такое случается.

— Но теперь… когда ее нет, мне хочется знать о ней все.

Подугольников нахмурил темные брови.

— Желание понятное, но чем я-то могу помочь?

— Расскажите мне, чем она занималась у вас в фирме?

— Она была райтером, — спокойно ответил Подугольников. — Писала тексты листовок, буклетов, газетных статей. Не скажу, чтоб эта работа приносила ей удовольствие. Но и отвращения она к ней не испытывала.

— Статьи ведь были заказными, да?

— Естественно, — усмехнулся Подугольников.

— Как вы думаете, а не могли ее из-за этого… убить?

«Многоугольников» повернулся, посмотрел на Андрея колючими голубыми глазами и сухо произнес:

— Это абсолютно исключено. Мы никогда не шли на острый конфликт с теми, кто способен на страшные поступки. Наши заказчики — уважаемые люди. Их конкуренты, как правило, тоже. Грязи в нашей работе, конечно, много, но крови… — Он покачал головой. — Крови нет и быть не может. Я никогда не подставляю своих сотрудников, Андрей. И всегда отвечаю за все, что делает моя команда. Лично! И на этом закончим. У меня много дел, у вас наверняка тоже.

Едва Андрей выбрался из машины, как «тойота» резко взяла с места и, расшвыривая колесами грязь, покатила в сторону центра.

Но Андрей Черкасов на этом не остановился. Уже полчаса спустя он беседовал с коллегой Таи, с тем самым Денисом Бычихиным, о котором она рассказывала ему в день своей смерти.

Денис был высоким молодым мужчиной с умным худым лицом. Он и в самом деле был похож на Маяковского. Но на Маяковского усталого, похудевшего и задумчивого. Красивые карие глаза журналиста смотрели с какой-то затаенной грустью, на ярких, как у девушки, губах застыла мечтательная полуулыбка.

— Тая была очень хорошим журналистом, — сказал Денис и горько усмехнулся. — Черт, как жутко говорить о ней в прошедшем времени! Конечно, ей не слишком нравилось то, что происходит в нашей стране. Вся эта смена элит, суматошная ротация новоявленных опричников… Но не думаю, что ее могли убить из-за ее статей. Это было бы полной глупостью. Тая не писала ничего из ряда вон выходящего. — Внезапно припомнив что-то, Бычихин улыбнулся. — Знаете, как мы ее называли? В шутку, конечно.

— Как?

— Хакамада. Тая ведь была на нее похожа.

— Тая была в тысячу раз красивей, — хмуро заметил Андрей.

Бычихин искоса посмотрел на него и кивнул:

— Да, конечно.

— Значит, ты уверен, что работа здесь ни при чем? — слегка смутившись за свои пылкие слова, сказал Андрей.

Денис кивнул:

— Абсолютно. Если бы кого-то и убили из-за нашей работы, то только Подугольникова. Командует парадом именно он. И все неприятности и шишки валятся на его многодумную голову. Да и никакой такой опасной работой мы в последнее время не занимались. Это сто процентов.

Андрей вздохнул:

— Что ж, спасибо за разговор.

— Пожалуйста. Если понадобится моя помощь, я всегда готов. Знаете что? Запишите мой телефон. Так, на всякий случай.

Бычихин продиктовал номер своего мобильника, Андрей вписал его в записную книжку. Перед расставанием Денис неожиданно признался:

— Тая очень мне нравилась. Я знал, что у нее есть друг и что она очень любит его. Возможно, поэтому я никогда не говорил ей о своих чувствах.