Корона с шипами - Джулия Джонс

Скоро обитателям Бей'Зелла придется ой как не сладко, и у Райвиса не было ни малейшей охоты сидеть здесь и дожидаться этого неприятного момента.

Он шел по набережной мимо гавани и старался не смотреть на жен рыбаков, чистивших селедку, и на никогда не просыхающих пьяниц, валявшихся в тени. От этих картинок повседневной жизни ему становилось не по себе. Дул ветер, и Райвису то и дело приходилось поправлять пряди непокорных волос, которые выбивались из-под повязки и лезли в лицо, как надоедливые мухи.

Подскажите, четыре божества, что же теперь делать?

— А-а-а-а-а!!! — Высокий женский голос как ножом разрезал чистый весенний воздух.

Райвис машинально повернул голову в ту сторону — вопли раздавались из узкого переулка между двумя постоялыми дворами. Он хорошо знал это место: здесь проститутки удовлетворяли своих клиентов — тех, что расплачивались одной серебряной монетой. Тех, кто платил две монеты, обслуживали в постели.

— Убери руки! Не смей трогать меня!

Райвис совсем было собрался пройти мимо — у него и без того полно неприятностей, не хватало только застрять в этом пользующемся дурной славой квартале и впутаться в темные дела сутенеров и их подопечных. И тут крик прозвучал снова. Райвиса поразил странный акцент женщины. Может, она и была шлюхой, но родилась явно не в Бей'Зелле. Он никогда не слышал такого голоса раньше — чуть хрипловатый и до странности притягательный, властный; даже отчаянные вопли в исполнении чужестранки звучали как стихи. И этот акцент...

Из переулка продолжали доноситься сдавленные крики и шум борьбы. Райвис оглянулся на море. Уже совсем рассвело, впервые в жизни он пропустил наступление дня. Надо же, именно сейчас, когда последняя его надежда — отыскать единственного человека в городе, от которого можно ожидать помощи, именно в этот момент он бросается в заведомо опасную и ненужную авантюру.

Райвис решительно повернул к постоялым дворам. Крадясь по мощенной булыжником мостовой, он нащупал нож. Привычное, почти бессознательное движение. За семь лет он ни разу не зашел в таверну, в бордель, в частный дом или во дворец, не убедившись, что верный кинжал на месте. Этому научила его жизнь, преподавшая Райвису суровый урок — о нем напоминала рассеченная нижняя губа.

Райвис вступил в переулок. Глаза не сразу привыкли к темноте, но движения опережали взгляд. Он достал нож. Острейший клинок — он точил его каждое утро, прежде чем побриться и сбрызнуть водой лицо, — был всегда готов к бою.

В конце переулка треугольником расположилась группка из трех человек. Двое здоровенных грузных мужчин прижимали к стене женскую фигурку. На бегу Райвис взмахнул ножом. Стальное лезвие со свистом разрезало воздух. Тот из мужчин, что был покрупнее, обернулся навстречу. По одежде и оружию Райвис понял, что перед ним истанианский наемник.

Для начала — обманное движение левой рукой: просто чтобы проверить реакцию противника. Райвис перенес тяжесть тела на левую ногу и почувствовал запах кожи — как в мастерской дубильщика — от камзола соперника... А потом он снова резко рванулся вправо — и кинжал вонзился в правый бок застигнутого врасплох врага.

Раздался треск разрываемой материи — лезвие разрезало одежду истанианца. Райвис ни на секунду не забывал и о его товарище, рослом парне, стоявшем у самой стены. Ударом правой ноги Райвис повалил раненого на землю и повернулся ко второму. Под ногами захлюпала грязь. У этого на щеке красовалось несколько свежих кровоточащих царапин. Кто-то только что прошелся по рыхлой, золотушной коже острыми ногтями.

Недурно бы для симметрии украсить и другую щеку таким же узором — только с помощью кинжала. Но, поразмыслив, Райвис отказался от этой идеи. Пожалуй, лучше добраться до его горла.

Движения Райвиса были молниеносны. Мысли лишь на долю секунды опережали действия. Несколько ударов ногой в раненый бок надежно уложили первого врага, и он взялся за второго — проткнул ему ножом руку и плечо. А дальше Райвис точно танцевал отлично отрепетированный танец, каждое па которого было ему давно знакомо. Он сделал лишь то, что от него требовалось — и ни на йоту больше. Ни одной потерянной минуты, ни одного не попавшего в цель удара.

Конечно, ему случалось расправляться с врагами и более эффектным способом, но в темном закоулке у северного порта Бей'Зелла, когда противников было двое, а зрительница всего одна, зрелищность побоища имела мало значения. Что толку попусту растрачивать свои таланты?

К концу драки, когда лезвие ножа погрузилось в мягкую плоть второго истанианца, Райвис уже сильно запыхался. Его камзол, сшитый из вываренной в воске кожи, был разорван в клочья. Поэтому, прежде чем повернуться к четвертой участнице стычки, присутствие которой он до сих пор почти не замечал, Райвис перевел дух. Даже в темноте не следует ни перед кем выказывать свою слабость.

— Вы не ранены, леди? — Вряд ли она заслуживает столь высокопарного обращения, но Райвис повидал на своем веку немало проституток и знал, что манеры у некоторых из них получше, чем у иных придворных дам.

Хрупкая фигурка отделилась от стены. Женщина молчала. Если игра теней не обманывала Райвиса, одета она была весьма странно. О боги! Да на ней же мужские штаны!

— Пожалуй, для карнавала еще рановато, как вы думаете, леди? — Насмешливая интонация помогала Райвису скрыть одышку. — Или ваш последний кавалер предпочитал мальчиков?

— Где я?

Райвиса удивили сердитые нотки в голосе девушки. Вообще-то все проститутки мастерицы парировать удары и отвечать вопросом на вопрос. И опять этот выговор — мягкий и в то же время резкий, хрипловатый. Он сделал вторую попытку:

— Тебя что, напоили и притащили сюда силой?

— Куда сюда? Что это за место? — Женщина только что не кричала. В порыве раздражения она шагнула вперед, в центр переулка.

Райвис прикусил рассеченную шрамом губу. Волосы цвета темного меда переливались в солнечных лучах. Сузившиеся от гнева золотисто-черные глаза метали молнии.

— Если вы не желаете сказать, где мы находимся, что ж, выбора нет — пойду поищу того, кто захочет. — Она перешагнула через тело второго истанианца. — Кстати, спасибо, что спасли мне жизнь.

Райвис едва не расхохотался. С каждой секундой он все меньше понимал, кто перед ним. Ничем — видом, манерой двигаться и говорить — его собеседница не походила на шлюху. Должно быть, кто-то приволок ее сюда с завязанными глазами или без сознания. Он осторожно взял женщину за руку.

— Вы рядом с набережной.

Она вырвалась:

— Какой такой набережной? Что это за город? Почему вы одеты как в кино? И почему ведете себя как... как пират?