Охраняемое сердце (ЛП) - Леблан Блэр

— Ты был прав. Я ценю, что ты пытаешься защитить меня. Даже если ты немного перегибаешь палку.

— Я не перегибал.

— В любом случае, мне очень жаль.

Кассиан поднял брови.

— Извинения приняты.

Облегчение подавило мое смущение, но не ослабило мои нервы от его близости.

— Хм, я собиралась поехать на метро, чтобы повидаться с мамой.

— Если ты хочешь ее навестить, то на машине. Твои дни езды на общественном транспорте закончились.

— У меня нет права голоса?

— Я здесь главный, — сказал он тем бесстрастным тоном, который я ненавидела. — Если я скажу «прыгай», ты спросишь, как высоко. Если я прикажу тебе лечь на пол, спрятаться или убежать, ты подчинишься.

— Я должна поехать одна.

— Нет. Ты никуда не пойдешь без меня или Квентина.

Он не понимал, но я все равно продолжала спорить.

— Я способна сама поехать на метро.

— Ты не можешь игнорировать мои предложения по безопасности, когда захочешь, — его глаза вспыхнули. — Ты никуда не пойдешь одна, не понимаешь что ли?

Я прекрасно понимала, но приезд домой к маме с телохранителем может все испортить. Я сжала кулаки, с каждой секундой все больше раздражаясь.

— Поехали со мной, но не говори отцу. Все, что ты можешь увидеть или услышать, не его дело.

— Я телохранитель, а не наркоман. Мне плевать на твою драму, — Кассиан отправил сообщение на телефоне. — Просто будь честна со мной.

Честность с телохранителем? Невозможно. Никто не знал о проблемах моей мамы, и я хотела, чтобы все так и оставалось.

— Ладно, вот первый секрет: я зависима от кокаина.

— Нет, — Кассиан фыркнул.

— Ты то откуда знаешь?

— Я тебя раскусил.

— Мне надоела твоя грубость.

Кассиан уставился на меня взглядом, который полыхал жар повсюду.

— Может быть, попытаюсь измениться.

— Да, кончено.

На его телефон пришло сообщение. Он прочел его и ответил.

— Ты все еще хочешь увидеть свою мать?

Пораженная переменой темы, я уставилась на него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да.

— Я напишу водителю.

***

Я бесилась, пока мы ехали в Ист-Бей. Ехать было неудобно. Кассиан сел на переднее сиденье, а я — на заднее. После нескольких неудачных попыток завязать разговор я сдалась. Кассиану не хотелось болтать. Его не интересовало то, что я хотела сказать. Все, что его заботило, — это добраться из пункта А в пункт Б.

Когда мы выехали на бульвар, я отбросила мысли о нем и поежилась, глядя на городскую деградацию за окном. Мама жила на свалке. Стыд терзал мои мысли, когда мы въезжали в район. Моя кровь не богатая. Я просто должна жить с тем фактом, что я сбежала, но моя мать — нет.

Я оставила ее тут.

Пока я жила в особняке, она гнила по соседству с бандитами. Дома взламывали еженедельно. Я все время беспокоилась о маме.

Она не только жила в суровом районе, но и имела самый плохой вкус на мужчин. Я прожила здесь достаточно долго, чтобы стать свидетельницей семи маминых так называемых «истинных любовей». Каждые два года она находила кого-то нового. Каждый раз она «чувствовала себя не так», и прежде чем происходила первая или вторая годовщина, ее сердце уже было разбито.

Последним из них был Трэвис, который, слава богу, не был жестоким, но ужасно разбирался в деньгах. Он ненавидел меня, но я не позволю ему запретить навещать ее. К счастью, его не было дома. Я позвонила заранее, чтобы проверить.

— Вот тут, — я похлопала Кассиана по плечу.

Он проворчал команду водителю остановиться. Мы припарковались возле разбитого «Форда», до самых окон забитого всяким хламом. Кассиан вышел из машины.

Солнце выбелило улицы жаром. Волосы Кассиана блестели, когда он обходил машину. Я восхитилась тем, как он оценил местность, и его голова дернулась в сторону женщины, выгуливающей собаку. Она нахмурилась, проходя мимо моего телохранителя. В этой части города люди одевались не так, как он. Черт возьми, почти вся Калифорния ходила на работу в шортах и шлепанцах.

Он открыл дверь. Я вышла из машины.

Черный «Лексус» сиял, как драгоценный камень, среди рядов мертвых газонов. На Кассиане была закатанная до локтей рубашка и угольно-черные брюки. Его руки были покрыты тонкими темными волосками. Он был таким мужественным, таким непохожим на парней с детскими личиками у меня в кампусе.

Индиговые глаза Кассиана в солнечном свете стали цвета морской волны.

— Я должен проверить дом, прежде чем ты войдешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это бред. Она же моя мать.

— Ты что, споришь со мной? — его голос потемнел

Я стиснула зубы.