Последняя тайна храма - Пол Сассман

– В Карнак. Езжай по Корниче, я скажу, где остановиться.

Шофер включил мотор, и они двинулись в северную часть города – мимо гостиницы «Меркьюри», Луксорского музея, старого здания больницы. Чикагского дома[13]. Ближе к окраинам бетонные параллелепипеды жилых домов сменились покосившимися лачугами, беспорядочно раскиданными среди пышных кустарников. Немного отъехав за черту города, водитель по указанию Халифы остановил машину. Отходящая от шоссе направо прямая дорога вела к галерее Карнакского храма, освещаемого лучами прожекторов. По обеим сторонам дороги стеной возвышались лавры и кипарисы.

– Подождать? – спросил шофер, когда Халифа вылез из автомобиля.

– Не надо, обратно пешком дойду.

Инспектор полез было в карман за кошельком, но таксист замахал, отказываясь принимать деньги.

– Бросьте, инспектор, я у вас в долгу!

– Как ты тогда выкрутился, Мохаммед? Ведь ты, помнится, изрядно влип!

– Было дело. Только я в тот раз еще и дорожный налог не заплатил, так что в целом довольно легко отделался.

Водитель широко улыбнулся, открыв неровные гнилые зубы, и, нахально прогудев на прощание, развернул машину и скрылся из виду.

Халифа с минуту полюбовался ночным Нилом, отражавшим в мягко колеблющихся водах сияние далеких звезд, потом быстрым шагом двинулся к храму.

До дома Янсена он добрался минут за десять. Одноэтажная приземистая вилла располагалась метрах в двухстах к северо-востоку от храмового комплекса, в конце утрамбованной множеством шин песчаной дороги. Виллу окружала высокая решетчатая ограда, да еще и укрывала от глаз густая зелень пальм и мимоз. Дом сохранился, очевидно, с тех давних лет, когда в страну наведывались исключительно археологи и богатые европейцы, коротавшие зиму в субтропиках Верхнего Египта. Легкий туман, поднимавшийся от ближнего ирригационного канала, слоями стелился вокруг здания. Из-за этого вилла казалась парящей над землей, что придавало ей зловеще-тревожный вид.

Через решетку Халифа рассмотрел аккуратные цветочные клумбы, окна с тяжелыми ставнями, расставленные через равные отрезки по периметру участка таблички с надписью на арабском: «Частное владение – вход воспрещен!» Затем подошел к воротам и дернул за ручку. Ворота были закрыты. В бледном свете луны инспектор попробовал один за другим ключи из пакетика, пока наконец замок не поддался и дверь, со скрипом задевая гравий, не распахнулась. Когда инспектор поднимался на крыльцо особняка, какая-то зверушка – то ли кошка, то ли лиса – выскочила из темноты и, сбив стоявшие у стены грабли, исчезла в кустарнике за домом.

– Черт! – тихо вскрикнул Халифа. Входная дверь была заперта натри тяжелых замка. При слабом огоньке сигареты Халифа подобрал ключи и, отворив дверь, шагнул в кромешную тьму жилища Янсена. На стене он нащупал включатель, и помещение озарилось светом.

Вероятно, это была гостиная – просторная и тщательно прибранная. Посередине – овальный кофейный столик из латуни, вокруг него четыре кресла; у одной стены сервант с телевизором и телефоном, у другой – громоздкий шезлонг. Из комнаты в глубь дома вел темный коридор.

Халифа осмотрелся по сторонам. Его внимание привлекла картина с изображением скалистой горы, увенчанной снежной шапкой. Инспектор ни разу в жизни не видел настоящего снега. Опустив взгляд, он заметил прямо под картиной стопку газет и журналов: пара номеров «Аль-Ахрам», «Вестник египетского садоводческого общества», бюллетень берлинского Египетского музея. Снизу лежал журнал «Тайм» с фотографиями двух мужчин на обложке: один был коренастый, крепко сложенный, с бородой, другой – долговязый, с орлиным носом и серым шрамом, прорезавшим правую щеку до самого подбородка. Заголовок главной статьи номера гласил: «Хар-Зион или Милан: за кем пойдет Израиль?» Имя автора – Лайла аль-Мадани – было знакомо Халифе. Он с любопытством посмотрел на фотографию молодой миловидной женщины с короткими черными волосами, зеленоватыми глазами и странным, одновременно дерзким и грустным, взглядом и, покачав головой, положил журнал на место.

Халифа продолжил осмотр дома. Не торопясь прошелся по двум спальням, кабинету, заглянул в ванную и на кухню, стараясь поглубже проникнуться атмосферой, в которой жил хозяин виллы. Больше всего его поразил исключительный, прямо-таки неестественный порядок повсюду. Интерьеры виллы скорее напоминали музей, нежели человеческое жилье. Очевидно, хозяин особняка был на редкость осторожен: вдобавок к тяжелым ставням каждое окно запиралось на массивный латунный замок.

Закончив обход, инспектор вернулся в кабинет, чтобы изучить содержимое шкафов и книжных полок. Шкафы были заперты, однако в связке ключей нашлась отмычка и для них. В одном лежали конверты и файлы с договорами, счетами и прочей документацией. Другой занимала коллекция слайдов с фотографиями практически всех сколько-нибудь интересных для археологов сооружений Древнего Египта. Слайды были аккуратно помечены и разложены в строгом географическом порядке: от Тель эль-Фараин в дельте Нила до Вади-Хальфы в северном Судане.

Халифа взял наугад несколько слайдов и поднес их ближе к свету; без особых усилий он определил изображенные на них памятники – храм Сети I в Абидосе, скальные гробницы в Вени Гассане, храм бога Хонсу в Карнаке. Последний снимок задержал его взгляд – инспектор повертел слайд, чтобы четче рассмотреть, и нахмурил лоб, затем сложил все фотографии обратно, закрыл шкафы и обратился к книжным полкам.

Книги стояли по алфавиту; кроме пары словарей и небольшого раздела, посвященного садоводству, это были тексты исторические, главным образом серьезные научные труды. На полке чередовались корешки с названиями на латыни, французском, английском, немецком, арабском и, что особенно удивило инспектора, вспомнившего, как управляющая гостиницей упрекала Янсена в антисемитизме, на иврите.

Кем бы ни был этот господин в прошлом, его эрудированность поразила инспектора. «Человек с таким кругозором держит простенький отель в Луксоре – и все? – бормотал он себе под нос. – Нет, что-то здесь определенно не так… К чему такие предосторожности? Чего он боялся? От кого прятался?» Эти вопросы ставили Халифу в тупик.

Полистав пару книг и покопавшись в выдвижных ящиках стола, он вновь перешел в ванную, потом в спальни. В одной из них в тумбочке у кровати лежало несколько немецких порножурналов для геев. Обнаженные фигуры юношей, позирующих перед камерой, вызвали у Халифы непреодолимое отвращение. Он швырнул журналы обратно и громко хлопнул дверцей.

Напоследок Халифа изучил кухню. Через нее можно было попасть на вымощенную брусчаткой веранду; дверь, ведущая туда, запиралась на два замка и тяжелый стальной засов. Халифа предпочел попытать счастья задругой дверью, к которой удалось подобрать ключ в общей связке. Сразу за ней круто вниз уходила деревянная лестница. Инспектор стал осторожно спускаться по скрипучим ступеням, держась правой рукой за сырую стену, чтобы в кромешной темноте не потерять равновесия и не свалиться. Наконец он нащупал массивный выключатель и щелкнул по нему пальцем.

От яркого света пришлось на секунду зажмурить глаза. Когда зрение вернулось. Халифа удивленно ахнул.

Подвал был набит археологическими находками. Предметы глубокой древности размещались повсюду: на козлах, на привинченных к стене полках, в ящиках и коробках, громоздившихся по углам. Сотни и сотни образцов, каждый в отдельном полиэтиленовом пакетике, с надписанными от руки ярлыками, подробно сообщающими, что это, где и когда было найдено, а также указывающими приблизительный возраст предмета.

– Настоящий музей! – не веря своим глазам, прошептал Халифа.

Некоторое время он не мог сдвинуться с места, озираясь по сторонам. Затем взял одну статуэтку и прочитал сопроводительную характеристику: «Ушебти, KV39, засыпь восточного прохода. Дерево. Текст и украшения отсутствуют. 18-я династия, предполож. Аменхотеп I (ок. 1525—1504 до н.э.). Найдено 3 марта 1982 г.». KV39 называлась среди археологов обширная, заваленная камнями гробница в каньоне за Долиной Царей, в которой, по мнению многих ученых, был захоронен фараон 18-й династии Аменхотеп I. Масштабные раскопки в ней до сих пор не проводились, так что, по всей вероятности, Янсен копал самостоятельно.

Халифа положил фигурку на место и взял другой пакет – «Фрагмент глянцевой плитки пола, Амарна (Ахетатон), северный дворец. Орнамент: зеленые, желтые и синие тростники папируса. 18-я династия, правление Эхнатона (ок. 1353—1335 до н.э.). Найдено 12 ноября 1963 г.». Замечательная по красоте вещица, подумал Халифа, разглядывая яркие, насыщенные цветом узоры керамики. И опять-таки, несомненно, результат тайных поисков Янсена.

Инспектор не переставал удивляться количеству и разнообразию предметов, собранных в подвале карнакской виллы. Коллекция была богатейшей. Судя по атрибутивным ярлычкам, Янсен более полувека вел подпольные изыскания. Некоторые находки, например, фаянсовая статуэтка гиппопотама или изумительный по красоте орнамента остракон с изображением Фиванской триады божеств – Амуна, Мута и Хонсу, – были баснословно ценными. Но большая часть собрания состояла из сильно поврежденных либо не представляющих исторического или художественного значения предметов. Очевидно, владельцем двигало не желание копить дорогостоящие раритеты, а истинная страсть к реликтам глубокого прошлого. Коллекция тонкого ценителя, настоящего археолога – о такой мечтал и сам Халифа. В дальнем углу подвала он увидел низкий металлический сейф с циферблатом и рычажком спереди. Инспектор потянул за рычажок, но дверца не поддалась; повозившись с минуту, он бросил это дело и взглянул на часы.