Как я теперь живу - Мэг Рософф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще оставалось целых полдня, за которые мог произойти конец света, поэтому мы стали подниматься обратно к дому. На этот раз мы шли медленней из-за бутылок воды в руках. Когда мы пришли, Эдмунд решил, что нам нужно уйти из дома и спрятаться в овчарне, которая находилась в миле от нас и была так хорошо спрятана среди огромных дубов, что никто бы не нашел ее там, если бы не знал, что искать. Мы подумали, если враг обрушится со всей силой на этот дом, нам лучше позаботиться о том, чтобы нас не заметили, хотя настоящая причина была в том, что нам просто было нечем заняться.
Итак, Пайпер, Айзек, Эдмунд и я стали собирать провизию, одеяла и книги, чтобы пойти в овчарню. Обычно в ней просто хранили сено, и, не считая мышей, там было удобно, сухо и имелись запасы воды на те случаи, когда в ней жили ягнята. Мы сказали Осберту, что будем жить там, в ближайшие дни, но он едва ли нас услышал, так как был поглощен новостями, в которых не говорили ничего нового, звонил своим друзьям и ходил с обеспокоенным видом, пытаясь понять, как и остальные 60 миллионов человек, Война это или нет.
Как бы то ни было, уже к середине дня мы устроились на новом месте. Пайпер захватила «Руководство по выживанию для бойскаутов» Осберта и решила, что нам нужно запастись домашними продуктами и готовить самим, поэтому сбегала домой и принесла немного голубых яиц, выкопала несколько ранних картофелин на соседнем поле и собиралась высушить на камне червяков и измельчить их, чтобы добавить протеин в тушеные блюда. Никто из нас не страдал нехваткой протеина, кроме меня — но я давно привыкла к этому, так что мы уговорили ее оставить муку из червяков на случай дождя. Она немного расстроилась, но не стала настаивать.
Пока Пайпер возилась с готовкой, Айзек принес из дома большую плетеную корзину с сыром, ветчиной, фруктовым пирогом в коробке, сушеными абрикосами, большой бутылкой яблочного сока и толстой плиткой темного шоколада, завернутого в бумагу.
Мы спрятали корзину в кормушку, чтобы не обидеть, Пайпер с ее едой, отнюдь не королевской, но которая вполне подходила нашему полувоенному положению. Эдмунд и Айзек разожгли костер и закинули в него картошку, а когда он догорел, Пайпер положила на угли яйца. И хотя некоторые из них не прожарились с дальней от огня стороны, получились они вполне съедобными.
Я сказала, что слишком взволнована, чтобы проглотить хоть кусочек, и все согласились, кроме Эдмунда, посмотревшего на меня в своей обычной манере, и я обнаружила, что, заметив, что кто-то смотрит на тебя, сложно не посмотреть в ответ.
После ужина мы сделали большую постель на сеновале, постелив одеяла, сняли обувь и забрались туда все вместе, не раздеваясь. Сначала Айзек, потом Эдмунд, я и Пайпер — в таком вот порядке. Мы собирались сохранять приличную дистанцию поначалу, но, в конце концов, сдались и сдвинулись поплотнее, потому что вокруг проносились летучие мыши, было слышно, как одиноко поют сверчки и квакают лягушки, ночь была холодной, а в голову лезли мысли о людях, убитых за миллионы миль от нас в Лондоне. Я не привыкла спать так близко к кому-либо, и хотя мне нравилось, что Пайпер, как обычно, держалась за мою руку, больше я чувствовала неудобство и боялась повернуться, чтобы не помешать остальным. Уверена, я заснула последней.
Я слышала Джет и Джин в амбаре внизу под нами, и когда я думала, что Эдмунд уже давно спит, он тихо сказал, что собаки всегда находятся здесь во время окота овец, потому что в этот период больше всего нужна их помощь в сборе стада, и мы, возможно, мешаем им своим присутствием здесь. От тихого звука его голоса мне захотелось подвинуться к нему поближе. Я придвинулась, и какое-то время мы просто молча смотрели в глаза друг другу, не моргая. Потом он повернул голову так, что касался своей щекой моей руки, закрыл глаза и уснул. А я лежала и думала, это ли я должна чувствовать, когда мой кузен касается абсолютно невинной части моего тела, к тому же полностью одетой.
Я лежала, чувствуя запах табака от волос Эдмунда, и ждала, когда придет сон. Думала о картине, с которой мы однажды рисовали копию на уроке, она называлась «Затишье перед бурей». На ней был изображен старомодный парусник на гладкой поверхности моря, а небо за парусником было окрашено в золотые, оранжевые и багряные цвета. Казалось, это картина абсолютного покоя, если бы не зелено-черная точка в верхнем углу картины, являвшая собой Шторм. Почему-то я часто думала об этой картине, наверно, из-за того чувства, которое испытываешь, когда знаешь, что что-то ужасное должно произойти, но никто на картине этого не знает. И если бы только можно было их предупредить, их судьба могла бы быть совсем другой.
«Затишье перед бурей»— вполне подходящая фраза, которая могла прийти мне в голову в этих обстоятельствах, неважно, насколько счастлива была я в тот момент. Учитывая, как я жила до этого, я научилась не ждать, что все образуется, как это бывает в штампованных плаксивых голливудских фильмах, где слепая девушка, которую играет очередная звезда, претендующая на Оскар в этом году, и калека-парень чудесным образом исцеляются и все идут домой довольные.
Глава 7
