Калифорнийская славянка - Александр Грязев

— Они просят тебя спасти их и защитить, — сказала она.

— Как это я могу сделать?

— А это уж тебе решать. Старейшины всё скажут.

И тут из толпы индейцев вышел шаман Вывак. Он поднял вверх руку и жестом прекратил гомон соплеменников. Потом обернулся к Алёне.

— Старейшины племени макома ожидают тебя в хижине вождя, — сказал шаман и показал рукой на вход тростникового жилища, где она совсем ещё недавно лежала и думала свои горькие думы.

Алёна не заметила, как в хижине собрались все старейшины племени, усевшись напротив чуть возвышавшегося ложа, куда пригласил шаман присесть Алёну.

— Старейшины макома и все люди племени хотят, чтобы ты стала нашим вождём.

— Да, да, да, — закивали головами старики.

— Я женщина, — повернулась Алёна к Манефе, которая начала переводить её слова. — Разве может женщина быть вождём?

— Ты послана макома морским богом, — заговорил Вывак. — Когда не стало старого вождя Вайнаки, то мы по его наказу молились в священной пещере, чтобы бог моря дал нового… И он сделал это. Ты вышла к нам на берег из морских волн. Сегодня ты храбро дралась с нашими врагами — испанцами и повергла на землю троих врагов. Мы это видели и благодарим тебя. Ты сможешь защитить нас, как никто другой. И потому мы просим: будь нашим вождём.

Алёна ненадолго задумалась. Она обвела взглядом сидевших перед нею индейцев, глянула на стоявшую рядом Манефу, которая всем своим видом, а особенно глазами просила Алёну дать согласие. И та наклонила голову.

— Хорошо, — сказала она. — Я согласна… Я обещаю быть с вами, пока бог моря не заберет меня обратно. Я буду защищать вас, но делать это вместе со мною должны все мужчины макома.

— Да, да, да, — опять закивали головами старейшины.

— Мужчин осталось мало, а с сегодняшнего дня ещё меньше. Те же, кто остался, будут исполнять всё, что ты им скажешь, — громко произнёс Вывак. — Слово вождя — закон для каждого из нас.

— Но и ты, шаман Вывак, будешь тоже помогать мне, — сказала Алёна.

— Да, — склонил голову Вывак. — Это моё племя, и я буду помогать тебе защищать его от врагов.

Затем шаман снял висевшие на стене хижины бусы из морских раковин и надел их Алёне на шею, а на голову повязал широкую ленту, изукрашенную разноцветными птичьими перьями. Двое из старейшин накинули на плечи Алёны накидку из таких же пёстрых птичьих перьев.

— Отныне ты наш вождь! У нас есть вождь! — воскликнул шаман, обращаясь к старейшинам, и повернулся к Алёне. — А как звали тебя в прежней жизни?

— Алёна.

— Теперь ты будешь Шаста. Так звали нашу реку белые люди, жившие там во времена наших предков.

— Так, так, так, — сказали старейшины и склонили головы.

— Скажи, вождь Шаста, — неожиданно изрёк один из них. — Что нам сегодня делать?

— Испанцы могут вернуться, — немного подумав, заговорила Алёна. — А посему надобно увести людей подальше отсюда в безопасное место… Именно сейчас. Но куда? Вы лучше меня знаете. Может быть за реку?

— Нет, — покачал головой шаман. — Туда нельзя. На том берегу земля чолбонов. Мы с ними не дружим, потому что они близки к испанцам.

— Тогда перекочуем ближе к океану в начало Долины Белых Людей. Где это?

— Там, — показали старейшины. — Вон за тем лесом. Недалеко оттуда река впадает в океан.

— Вот и пойдём в ту сторону немедля, — вставая, сказала Алёна. — Только не берегом, а лесом, чтобы следов меньше оставить.

Старейшины согласно закивали головами и вместе с Алёной вышли из хижины, где тотчас же были окружены соплеменниками.

Вдруг раздался громкий звук барабана: это шаман ударил рукой в свой бубен, подавая какой-то знак людям макома. И тотчас же наступила тишина, а все индейцы опустились на землю там, где застал их звук бубна.

Шаман Вывак поднял руку и заговорил.

— Что он говорит? — спросила Алёна Манефу.

— Он говорит, что боги дали им нового вождя, и что этот вождь — ты. Что зовут тебя Шаста, и ты будешь заботиться о людях макома и защищать их от врагов.

Закончив речь, шаман вновь ударил в бубен и все индейцы от мала до велика легли вдруг на землю перед Алёной лицами вниз.

— Вождь Шаста, — заключил шаман своё обращение к соплеменникам, — повелевает всем сейчас же собраться для перехода на другое место, в самое начало Долины Белых Людей у океанского берега.

Индейцы встали с земли и побежали к своим тростниковым хижинам. А мужчины подвели к Алёне красивого вороного коня под седлом. Конь, очевидно, был только что пойман после набега испанцев.

— Таких коней должен иметь каждый воин племени макома, — громко сказала Алёна.

Манефа перевела её слова и мужчины со старейшинами согласно закивали головами.

Отряд испанцев тем временем возвращался в свою миссию после набега на индейское поселение. Ехали молча. Так же молча и понуро шли, связанные одной верёвкой и окружённые всадниками, несколько темнокожих индейцев.

Лейтенант Лопес, ехавший с капитаном Муньосом впереди отряда, явно был доволен сегодняшним походом.

— Хорошо сходили, господин капитан, не правда ли, — сказал Лопес, оглядев солдат и пленников позади себя.

Пабло Муньос ответил не сразу. Он, как видно, не разделял настроения своего офицера.

— Улов хороший, не скрою… Но слишком дорогой ценой он достался нам, лейтенант. Мы потеряли троих наших солдат, не считая раненых. Такого ещё не бывало. Так что никакой радости я сейчас не испытываю.

— И всё это сделала какая-то белая женщина! — воскликнул Лопес. — И откуда только она там взялась?!

— Может быть, тебе это показалось, лейтенант?

— Нет! Это видели все мои люди. На ней было платье и… белые-белые волосы по плечам. Чудно здесь видеть такое, а придумать никак нельзя, — возбуждённо сказал Лопес.

— Уж не влюбился ли ты, Лопес, в эту белую женщину?

— Да, она была прекрасна, что и говорить! Хотя видел я её всего несколько мгновений… А, может быть, нам стоит возвратиться, господин капитан? — неожиданно предложил Лопес. — Позвольте, я отмщу за убитых солдат и приведу эту белую женщину в нашу крепость!

— Не смейте и думать об этом, лейтенант. Я не хочу терять людей из-за какой-то девки. Пусть даже и белой среди черномазых… Да я и не думаю, что они сейчас на прежнем месте ждут нас. Их надо опять искать. Придёт время — найдём, и будет эта белая девка наша, как наше всё это, — развёл широко руками Пабло Муньос.

— Так точно, господин капитан, — согласился Лопес. — Я сам буду её искать и обязательно найду, в чём даю вам слово офицера.