Большие проблемы маленькой блондинки - Галина Романова

— Дела, — лаконично ответил Масютин, отсекая все возможные подступы к своей личной жизни.

Ага, щас, рассказал он вам все, как же! И о том, что договорился сегодня ночью встретиться со Светланкой. И о том, что условились встретиться по звонку. А где еще он может ждать ее звонка, как не в рабочем своем кабинете, не дома же, на диване, и не на улице?! Квартира съемная по графику сегодня им не принадлежит. Их дни: понедельник, среда, пятница. Среда только-только началась. А машина третью неделю в автосервисе. Жанка ее туда загнала, не иначе нарочно это сделала, стерва, все вроде бы работало…

— Ну, коли ты у нас сегодня доступен и бодрствуешь, собирайся, Иваныч, — обрадованно произнес Илья, тут же поясняя: — ЧП у нас, Евгений! Еще какое ЧП!

ЧП вообще-то было у него, подумал тогда Масютин с раздражением. Он задремал и незаметно для себя проспал почти половину ночи. А спать не должен был! Должен был встретиться со Светкой, которая почему-то так и не позвонила, блин. Это вот ЧП, а что у них там…

— А у нас, Иваныч, дачка одна полыхает добрую половину ночи. — По голосу Гаврикова можно было подумать, что тот потирает руки от садистского удовольствия. — Теперь, наверное, уже и дополыхала, раз в нас нужда определилась.

— Дачка? Чья? Что там? — Масютин похлопал себя по карманам в поисках сигарет и зажигалки, курил редко, почти всегда только перед вызовами, а тут, как на грех, все карманы оказались пустыми. — И где это произошло?

— Докладываю во всех подробностях, пока машина остальных по городу подбирает. За тобой приедут в последнюю очередь, ибо… Ибо по дороге. По дороге всем вам. — Гавриков рассмеялся.

Женька тут же приуныл. Коли собирают всех в кучу: от следаков, прокурорской братии до экспертов, — дело дрянь. Дело на весь остаток ночи. А ему может Светка позвонить. Позвонит непременно, куда она денется! Чертовское невезение…

Масютин снова широко зевнул, невольно прислушиваясь к селекторному шуму в дежурной части. Гавриков там с кем-то разговаривал и снова, стервец такой, умничал, похохатывая.

— Дача, Жень, в сорока километрах от города. Поселок выстроился каких-то пару лет назад. Сразу за лесом и деревней Субботино. Дача принадлежит… угадай!

— Вот я щас спущусь в дежурку и так тебе угадаю! — вяло пообещал Масютин, то и дело поглядывая на мобильник — может, Светка позвонит все-таки.

— Удобному, Иваныч! Дачка принадлежит Удобному! И по всей видимости, кокнули нашего братка, Жень!

Кто не знал Гаврикова, мог бы подумать, что малый совершенно безбашенный. Звонит начальству, балагурит, никакой субординации, никакого почтения в голосе. А дело все было в приятельских отношениях Гаврикова и Масютина. Причем очень давних и очень надежных. И прикрывали они друг друга, если что не так в семье или по службе. И выручали не раз и деньгами, и просто помощью. Потому и позволял Илья себе подобные вольности в ночное и свободное от высокого руководства время.

— Удобного кокнули?! Да ты че, Илюха!!! Ничего не перепутал?!

Удобный… В быту и по паспорту — Удобнов Степан Васильевич, сорока лет от роду, не судим, но неоднократно задерживаемый по подозрениям во всех имеющихся смертных грехах. Когда-то возглавлял одну из самых влиятельных бандитских группировок в городе. Потом, после очередного привода, приуныл, притих и, как поговаривали, стал сотрудничать с представителями силовых структур. Сотрудничество пошло Удобному на пользу. Его благосостояние, нажитое пускай не совсем праведным путем, резко приумножилось. Дела полезли в гору. Бывшие соратники обрядились в пиджачные пары скромных, не режущих глаз оттенков. Поснимали с себя цепи, пушки, обзавелись семьями и принимали активное участие в благотворительных городских акциях.

Конечно, это была всего лишь видимость. Все, кому надо, это понимали. Но хоть не стрелялись да разборок прилюдно не устраивали, и то ладно. А что шалят ребята втихую, так о том кому надо опять-таки известно. Со стыдливого благословения Удобного, поговаривали, не одно темное дело с теневиками было раскрыто. И то ведь ладно, и то ведь польза. И тут вдруг…

— Я ничего не перепутал, — обиделся Гавриков, снова отвлекшись на вызов. Потом опять соединился с Масютиным: — Дачу подожгли. В доме обнаружено два трупа: мужчины, предположительно хозяина дачи. И женщины. Поэтому вас и собирают, ребята. Так вот…

Собраться все смогли минут через сорок. Заехали за Женькой и потом еще минут сорок колыхались сначала по трассе, а следом по грунтовке, ухабисто ныряющей по лесу и деревеньке Субботино. Лица у всех были хмурыми, говорить никому не хотелось, кто-то подремывал, досматривая последний сон, прерванный неурочным подъемом с постели.

К месту происшествия — то есть к пожарищу, подъехали, когда непроглядная темень на востоке потихоньку обнажила высветившуюся кромку горизонта. Пожарные к тому времени уже свернулись, но не уезжали, дожидаясь приезда милиции.

— Привет, Жень, — поздоровался с ним командир пожарного расчета Алеша Варганов. — Разбудили? Видишь, какое дело… Если бы пораньше позвонили, может, и успели хоть какие-то следы сохранить. А так…

Двухэтажный дом Удобного утопал в диких сиреневых зарослях.

Прямо как на кладбище, недовольно поморщился Масютин. Аккуратные бетонные дорожки вспарывали по периметру заросшие сорняком газоны. По всему было видно, что благоустройством Удобнов Степан Васильевич занялся совсем недавно и начал как раз с укладки этих самых дорожек.

Масютин поднырнул под ленту заграждения и медленно двинулся по одной из дорожек к дому. Алеша Варганов шел следом, докладывая с виноватым недовольством в голосе:

— В доме почти и не пострадало ничего. Ничего, кроме спальни. Там все выгорело. По всему, очаг возгорания находился именно там.

— Причина? — спросил Масютин, не поворачивая головы, и остановился возле закоптившейся от пламени двери.

— Пока трудно судить. Экспертиза покажет. Может, уснули в дымину пьяные, а бычков полная пепельница была. Может, электробытовые приборы замкнуло. Магнитофон там или обогреватель. Только чудится мне, что это поджог. Убийством попахивает, Женя.

— Тоже мне, специалист, — недовольно буркнул Масютин и потянул на себя дверь. — Не опасно?

— Да нет. Говорю же, ни перекрытие, ни крыша не пострадали. Ничего не пострадало. Ничего почти, кроме спальни. Горело-то недолго. Дыма, правда, много было. Видимо, мебель мягкая чадила. Сейчас ведь везде один полиуретан, а он и горит, и коптит… Что-то подгорело, что-то залили. Забирать отсюда вряд ли что его жене придется, но сам дом цел. Входи, не бойся.

Масютин и вошел. Следом за ним потянулись другие прибывшие. Сразу рассредоточились там, где кому положено быть. Кто-то зашуршал бумагами, намереваясь писать протокол осмотра места происшествия. Кто-то защелкал фотоаппаратом, кто-то, как вот он, например, просто всматривался и давал указания.

Спальня, откуда начался пожар, находилась на втором этаже. Она и в самом деле выгорела сильно, но не настолько, чтобы не заметить останки двух человеческих тел.

— Мужчина и женщина, — шепнул на ухо Варганов, не отстающий от него ни на шаг. — Предположительно, хозяин дачи Удобнов и одна из его любовниц.

— А может, жена? — Масютин старательно дышал через рот, боясь хватануть через нос тошнотворного запаха горелой человеческой плоти.

— Нет, это не жена. Жена нам и позвонила. Ей сообщили соседи по даче, а она уже нам. В истерике. Должна скоро подъехать.

— Ну, ну… — загадочно обронил Масютин.

Ему очень не хотелось лазить среди обгорелых останков чьей-то мебели, ходить по стеклянным осколкам, с карамельным хрустом лопающимся под подошвами ботинок, что-то искать, откапывать из кучи пепла доказательства и при этом стараться выглядеть бесстрастным. А он не был таким! И его выворачивало от всего этого. И глаза он упорно отводил от смертного ложа этих двух несчастных.

Что они уснули, оставив непогашенными окурки, Масютин не верил. Что включали обогреватель, когда за окном плюс двадцать по ночам, тоже. Кто-то очень удобно избавился от Удобного, в такое вот очень удобное для всех время. Когда господин Степан Васильевич предавался утехам в собственной спальне собственной дачи.

Кто это мог быть, например?

Да кто угодно, господи! Желающие простояли бы в очереди неделю, так ее и не дождавшись.

Удобного могли убить партнеры по бизнесу. Это ведь сейчас в порядке вещей — убить, когда не хочется ни с кем делиться, так ведь?..

Мог убить кто-нибудь из давних друзей, которых из благих побуждений и припертый к стенке властями Удобнов помог отправить за решетку.

Могла мстить жена за многочисленные измены. Мог мстить муж той женщины, которая сейчас буквально превратилась в мумию, судорожно стиснув на груди обгорелые останки рук. Если она, конечно, была замужем. Но если даже и не замужем, у нее мог быть, к примеру, дружок.