Лжедмитрий II: Исторический роман - Борис Тумасов

Хозяин, мужик приземистый, борода до пояса, баню затопил, воды натаскал, а за обедом с расспросами приставал, как люд на чужой стороне проживает? Диву давался, не верилось, как это говорят там не по-русски, а друг друга понимают. Уж не сказки гости рассказывают? Покачал головой:

— Бывает же такое!

Потом поведал, что десятник стрелецкий из Путивля читал грамоту, звал комарицких постоять за царя Дмитрия.

Наутро привел хозяин высокого сухопарого мужика годов за тридцать, с серебром в волосах и бороде, сказал:

— Вот, Артамон Акинфиев, люди знатные, в Путивль едут. Им коней перековать.

Артамон на Болотникова и Скорохода посмотрел внимательно, на губах улыбка скользнула. Заметил насмешливо:

— В Путивль ныне многих потянуло, да не все там, едрен корень, после обедни разговеются.

Иван Исаевич к кузнецу присмотрелся, видать, не прост мужик. К полудню коней перековали, руки помыли, сели передохнуть. Поначалу разговор клеился плохо, Артамон спросит, Болотников ответит. Митя обронил:

— В Речи Посполитой царь Дмитрий от Шуйского укрылся. Нам это его ближний боярин поведал.

— Я ласку царевича на своей спине испытал, — насмешливо проговорил Акинфиев.

Однако Митя шутку не принял.

— А ты, Фома неверующий, кабы Дмитрий царствовал, холопам бы вольная вышла. А от Шуйского, боярского царя, чего доброго ждать?

— Воля, она, едрен корень, заманчива. — Повернулся к Болотникову Артамон, в глаза уставился: — Неужели и у тебя, Иван Исаевич, така Дмитрию вера?

Насупился Болотников. Потом прояснело лицо:

— Без царя не можно, Артамон. И нам такого надобно, чтоб люд не под боярином жил, а дышал свободно и землю не боярскую пахал, а свою.

Слыхал послание апостола Павла к Галатам: «Трудящемуся земледельцу первое должно вкусить от плодов». А на деле боярин — барин. — Подумал маленько и снова заговорил: — Ты вот в Дмитрии разуверился, мне о нем мало чего известно. Но в Дмитрия у крестьян и холопов вера, а нам, Артамон, народ на бояр, на наших первых супостатов, как зажечь, чьим именем?

— Эге, это иной сказ, едрен корень, — согласился Акинфиев, — а славословить Дмитрия без нужды ни к чему.

— Ладно, Артамон, — Иван Исаевич встал, — я в Путивль направляюсь. Ты же, коли прослышишь, что Болотников люд на бояр зовет, приходи. Не забудешь?

— В час добрый, Иван Исаевич! А за мной дело не станет. Не один явлюсь, с товарищами верными.

К обеду, побывав в пригородном селе, воротился Шаховской к себе на подворье, уселся в тени на скамью.

Тесовую крышу воробьи усеяли, гвалт подняли, не поделили чего-то.

«Экий базар учинили, — подумал воевода, — скандальные птицы».

Челядинец Микишка подпер плечом бревенчатую стену, зевал, на князя искоса поглядывал.

— Микишка, тащи квасу! Того и знаешь, пастью ветер ловить. — Выпил Григорий Петрович глоток, выругался: — Теплый. Поленился в подполье слазить, в поварне из кадки зачерпнул…

Обедал Шаховской в трапезной. Комната просторная, осиновой доской стены обиты, стол длинный, сосновый, добела выскобленный, вокруг лавки широкие. Григорий Петрович не любил, когда стол скатертями покрывали.

Стряпуха внесла щи в глиняной миске, горшок каши и кринку топленого молока, поставила перед князем. Шаховской в еде неприхотлив, не то что иные, переборчивые. Ему бы только понаваристей. Отхлебнул щей, попросил:

— Принеси, Настасья, луковицу.

Покуда ждал, все гадал, к чему бы пришлых мужиков приставить, вона их сколько набралось. Сказал с издевкой:

— Вишь, о воле и земле холопы размечтались, как бы не так!

Размышления Шаховского нарушил Микишка:

— Княже Григорий Петрович, от стольника Михайлы Молчанова к тебе.

— Допусти, чего мешкаешь!

«Какого человека и с чем прислал Михайло?» — подумал Шаховской.

Недообедав, покинул трапезную.

А тот уже вошел в палату, поклонился малым обычаем, полупоклоном:

— Болотников я, князь-воевода.

Григорий Петрович удивился, кто, какого звания человек? Однако держится с достоинством.

— Поздорову ли стольник Михайло?

— В добром здравии.

Болотников достал из-за пояса грамоту.

— Вот, воевода, он тебе письмо шлет.

— Садись, Болотников, поди, устал с дальней дороги?

— Путь не близкий, правда твоя, воевода. Однако домой, не в чужбину, ноги сами несут.

Протянул письмо князю. Шаховской развернул лист, принялся читать. Писал Молчанов о царе Дмитрии, который объявился в Речи Посполитой, спасаясь от московских бояр, и что по его указу он, Молчанов, назначил Болотникова большим воеводой, а к тому у Ивана Исаевича заслуги есть. И всем им, князьям и боярам, какие против Шуйского, помогать Болотникову собирать войско да с именем царя Дмитрия вести его на Москву.

Письмо Молчанова для Григория Петровича неожиданное, но он вида не подал, верно, прав Михайло, пускай Болотников над крестьянским войском воеводствует.

Поднял голову:

— Известно ли тебе, Иван Исаевич, с чем в Путивль прибыл?

— Знаю, князь Григорий.

— Стольник Михайло отписал, государь Дмитрий тебя в большие воеводы возвел. — Поднял удивленно брови. — На Дон-то, поди, от холопства сбег?

Болотников насмешку уловил. Ответил резко:

— Об этом не время расспросы вести. Что было, то было, теперь же нам, князь Григорий, один воз тянуть.

Шаховской внимательно посмотрел на Болотникова.

— И то так. Пашков Елец осадил, а чем нам заниматься?

— Ты, князь Григорий, ни с одной стороны, так с другой ко мне подступаешь. Небось мыслишь, что за птица Болотников, где летал и к чему способен? Это тебе, дескать, не у казаков походным атаманом гулять, тут иное… Я вот о чем скажу, князь Григорий. К тебе идучи, нагляделся, как холопы в Путивле животы на солнце греют. А для того ли они брели сюда? Не-ет, на клич путивльцев, твой клич, воевода, народ отозвался, явился. Тебе бы, князь Григорий, оружьем их оделить, по полкам разбить да ученьем занять. Чать, сам знаешь, нам Шуйского воевать, а у него войско — стрельцы да бояре с дружинами, к ратному делу привычные. И наш ратник свое место знать должен. Надобно нам, князь Григорий, по всей русской земле гонцов слать, созывать народ в крестьянское войско.

— Ты меня, Болотников, не кори. Покуда всему только начало, да и, как видишь, недомогаю я. Тебя царь Дмитрий произвел в большие воеводы, ты и пораскинь все своим умом, порадей, а я тебе в помощь.

Ушел Иван Исаевич, а Шаховской задумался, что сулит ему приезд нового воеводы? По крови холоп, ухваткой — воевода.

И так и этак пораскинул умом, и получалось, как Молчанов писал, Болотникову холопами и заниматься, а там время укажет, может, новоявленный воевода сам себе голову сломит.

— Люди, Иван Исаевич Болотников войско царево сзывает!

— Воевода царя Дмитрия Болотников Иван, сын Исаев, холопам и крестьянам челом бьет. Кличет он вас на боярского царя Василия Шуйского! И будут вам за то жалованы земля да воля!

Путивль к войне готовился. Под городом в лагере собирались в полки холопы, крестьяне, стрельцы.

Особо привечал Иван Исаевич военных холопов, какие служили в дружинах бояр и князей. Таких Болотников посылал в конницу. Они в военном деле разумны…

Минуя заставы и караулы, в дальние и ближние города и села пробирались люди Болотникова. Именем Дмитрия звал большой воевода народ в войско.

Сам Иван Исаевич время попусту не терял. Пришлых мужиков по полкам определив, ставил над ними полковников из стрельцов. А в засадный полк Болотников назначил полковым головой своего друга Митю Скорохода.

Стрелецким начальникам Иван Исаевич вменил обучать вчерашних холопов и мужиков-пахарей ратному делу: на приступ ходить, в рукопашном бою драться, отбиваться от конницы и окружать неприятеля. Вот когда приобретенная на Дону казачья наука сгодилась.

С познанием воинской премудрости крестьяне ратниками становились. Шаховской диву давался — хваток Болотников, в считанные дни все по-своему повернул.

Неприязнь к вчерашнему холопу, ставшему большим воеводой, князь Григорий подавил. А вот тревога жила в душе Шаховского: видел, как уходит от него власть в городе. Начал он подыскивать возможность избавиться от Болотникова.

Нет, не убить чьими-то руками, без такого воеводы, как Болотников, никак нельзя. Шаховской в этом убедился. Ему, Болотникову, быть главным над мужицким войском и принимать на себя удары полков Шуйского. А когда подоспеет время с царем новым определяться, тогда Шаховской холопу Болотникову укажет место.

Покуда же князь Григорий Петрович подумывал, как Болотникова с его мужицким войском выпроводить из Путивля.

Выехали как-то Болотников с Шаховским в поле поглядеть, как обучение проходит. В большом полку мужики с пиками и рогатинами в наступление ходят. С ними стрельцы, какие в Путивле службу несли, мушкеты выставили. Конница позади прикрыла ратников. По крылам полки правой и левой рук.