История древней Ассирии - Давид Садаев

Настоящую Ниневию и другую столицу ассирийских царей – Калах открыл вскоре после Ботта англичанин Остин Генри Лэйярд (1817-1894). И начале XVIII столетия во Франции появился сборник увлекательнейших сказок, которые, как говорила легенда, были некогда рассказаны султану Шахриару его женой, мудрой Шехеразадой. Это был французский перевод широко известного на Востоке собрания «Тысячи и одной ночи». С французского языка сказки перевели на многие другие. Перед европейским читателем предстал удивительный и неведомый ему мир.

Зачитывался сказками и молодой английский адвокат Остин Генри Лэйярд. Чарующий мир, описанный Шехеразадой, настолько захватил его воображение, что адвокат решил отправиться в путешествие по местам, где обитали герои сказок. Вечерами, после окончания работы в лондонской адвокатской конторе, Лэйярд серьезно готовился к путешествию: учился пользоваться компасом, составлять географические карты, изучал методы борьбы с тропическими болезнями, старался познать тайны арабского и персидского языков.

Позднее, уже будучи видным ученым и крупным дипломатом, Лэйярд писал, что сказкам Шехеразады следует приписать

«ту любовь к путешествиям и приключениям, которая позволила открыть руины Ниневии».

Лэйярд отправляется в путешествие по Малой Азии и Сирии и в апреле 1840 г. после многих приключений добирается до Мосула. Здесь его увлекли открытия Ботта.

В ноябре 1845 г. Лэйярд вновь на Востоке. Неподалеку от Мосула его внимание привлек огромный холм Нимруд. В Библии Нимруд – мифический царь, смелый зверолов, а его сын Ассур – основатель ассирийского царства и строитель Ниневии. Местные жители рассказывали Лэйярду много легенд о грозном Нимруде. В одной из них повествовалось, как самонадеянный великан высмеял посланца Аллаха. Разгневанный бог подверг Нимруда страшной каре. В голову насмешника проник комар и, пожирая мозг, причинял великану невыносимые мучения. Четыреста лет мучился Нимруд от страшной боли. Согласно местным преданиям, великан и был похоронен в холме, названном его именем.

Под наблюдением Лэйярда рабочие-арабы начали раскопки. В первый же день пришла удача – были обнаружены помещения, стены которых украшали резные плиты.

Каждый день раскопок открывал новые памятники древнего города. Однажды, когда Лэйярд подъезжал к Нимруду, он увидел бежавших в панике арабов.

– Мы нашли Нимруда! – завопил в страхе один из них, узнав Лэйярда. — О Аллах, о Аллах, это не дело рук человека!

Подойдя к месту раскопок, археолог вздрогнул от неожиданности: на него грозно уставились выразительные глаза гигантской бородатой головы, такой большой, что человек показался бы по сравнению с ней лилипутом. Это была голова крылатого быка или льва: именно так выглядели и находки Ботта.

Молва о том, что Лэйярд нашел голову Нимруда, быстро распространилась по селам. Толпа суеверных людей пыталась разбить статую. Лэйярду с трудом удалось спасти удивительное творение ассирийцев. Вскоре вся статуя крылатого чудовища была извлечена из-под земли. А затем появились новые крылатые быки и львы. Двадцать шесть могучих исполинов обнаружил Лэйярд!

Так был открыт г. Калах – бывшая столица ассирийского царя Ашшур-нацир-апала I. Город этот существовал за сотни лет до Дур-Шаррукина.

Крылатые чудовища Нимруда превосходили исполинов, найденных Ботта в Хорсабаде. Некоторые статуи были высотой с 3 этажный дом. Тем не менее Лэйярд принял смелое решение переправить в Англию двух крылатых чудовищ с человеческими головами, не распиливая их. В Мосуле была сооружена огромная платформа с крепкими колесами. Упряжка волов доставила ее к холму. При помощи канатов и ливеров, подведенных под колоссы, их установили на платформу. На следующий день с рассветом началась транспортировка колоссов к реке, к плотам, поддерживаемым на воде шестьюстами кожаными мешками, наполненными воздухом. Гигантские статуи благополучно прибыли в Лондон. Их установили в Британском музее. Когда же история древней Ассирии перестала быть загадкой для науки, выяснилось, что Лэйярд перевозил статуи тем же способом, что и ассирийские цари за две с половиной тысячи лет до него!

Раскапывая холм Нимруд, Лэйярд открывал все новые и новые богатства. Если Ботта расчистил только остатки дворца, то английский ученый откопал руины целого города. Были найдены дворцовые помещения ассирийских царей, извлечены из-под земли сотни каменных плит с изображением военных и охотничьих подвигов царей, жестоких расправ с врагами; собраны сотни клинописных табличек.

В 1847 г. Лэйярд отправился в Лондон, чтобы сделать доклад и Британском музее о своих открытиях. Затем он вернулся в Константинополь, где его ожидали новые задания. Здесь Лэйярд надеялся встретить поддержку со стороны британского посла сэра Стратфорда Каннинга. Несмотря на то что Каннинга археология не интересовала, он положительно отнесся к просьбе Лэйярда. Эта благосклонность была вызвана тем, что на территории Ближнего Востока происходили в то время серьезные политические столкновения, а Великобритания, как обычно в таких случаях, с помощью своих агентов стремилась плести интриги и сеять вражду среди угнетенных народов.

Лэйярд без колебания дал Каннингу согласие помогать ему во всем. Таким образом он получил дополнительные средства для продолжения раскопок. Получив, кстати, и поддержку Британского музея, Лэйярд вновь едет в Мосул. Теперь он решил начать раскопки на холме Куюнджик, где до него Рич и Ботта вели безрезультатные работы. Ему сразу повезло. Уже в первые дни он наткнулся на мощные стены какого-то сооружения. Из-под громадного слоя песка и щебня появились на свет массивные порталы и охраняющие их крылатые чудовища с человеческими головами, залы, комнаты, внутренние дворы. Алебастровые плиты с барельефами, фризы, стены, облицованные кафелем с черной, желтой и голубой глазурью, – все это свидетельствовало о былой роскоши здания. Не оставалось сомнения в том, что Лэйярд обнаружил дворец ассирийских царей.

Руины носили следы пожара и варварского уничтожения. Алебастровые плиты, обожженные огнем и разбитые на мелкие части, в беспорядке валялись на земле; повсюду виднелись остатки обуглившегося дерева. Даже мощные стены не устояли перед жестокостью разрушителей. Дворец вместе с городом, лежащим рядом, захватили, наверное, после яростной схватки войска неприятеля; всех жителей поголовно вырезали, а ограбленные дома и дворец предали огню.

Огонь, однако, уничтожил не все. Лэйярду удалось найти в руинах множество образцов древнего искусства: барельефы, статуэтки, крупные скульптуры, печати и клинописные таблички. Особого внимания заслуживал один из замечательнейших шедевров скульптуры: барельеф, представляющий собой фрагмент огромного фриза, на котором была изображена раненая львица. Все здесь поражало своеобразием стиля, реалистической манерой передачи деталей. Барельеф производил такое сильное впечатление, что дела людей отдаленных времен вдруг предстали перед Лэйярдом, словно совершенными совсем недавно.

На алебастровых плитах ясно виднелись рельефные изображения различных сцен: охоты и военных походов, придворной жизни и религиозных обрядов. Вот на колесницах, запряженных резвыми скакунами, стоят бородатые ассирийцы. Они натягивают большие луки и разят стрелами бегущих солдат противника. В другом месте изображен штурм крепости на вершине отвесной скалы. Ассирийские воины взбираются на эту скалу, а защитники крепости сбрасывают на них валуны, осыпают дождем стрел. Тут и там раненые солдаты срываются в пропасть. На следующем барельефе царь, стоящий на колеснице, ранит могучего льва. Зверь повержен на землю и катается в луже крови.

Каждая деталь барельефов выполнена с удивительной пластичностью и точностью. Можно легко разглядеть одежды воинов, кольчуги, остроконечные шлемы, колесницы и упряжь, украшенную богатым орнаментом. Древний скульптор вдохнул в эти камни жизнь – бурную, неукротимую.

Потрясенный увиденным, Лэйярд смотрел и не верил своим глазам. Он все время подгонял рабочих, стремясь как можно скорее откопать стены дворца, добраться до всех тайн замечательной сокровищницы прошлого.

Вскоре на поверхность были извлечены 60 крылатых быков и львов с человеческими головами. Вот как писал об этом Лэйярд:

«Двадцать пять веков они были скрыты от глаз человека, и вот теперь снова стоят перед нами во всем блеске своего античного величия. Но зато как сильно изменилось все вокруг! Там, где некогда цвела, утопая в роскоши, цивилизация могущественного народа, мы видим нынче нужду и темноту полудиких племен. Где раньше возводились великолепные храмы и кипела жизнь богатых и многолюдных городов, теперь стоят руины и бесформенные курганы. Над просторными залами дворцов, покой которых охраняли гигантские изваяния, ходят сейчас волы, запряженные в плуги, и шумят посевы. Египет также может гордиться древнейшими и не менее прекрасными монументами, но египетские памятники всегда были открыты взорам людей, воспевая могущество и славу своей отчизны, тогда как статуи, стоящие перед нами, только теперь появились из мрака забвения…»