Оса - Эрик Рассел

С этой отрадной мыслью Джеймс Моури, он же Шир Агаван, заснул. Его дыхание было слишком медленным и ритмичным для сири, всхрапы – слишком басистыми, и вместо того, чтобы спать на животе, он растянулся на спине. Но в запертой комнате никто не мог увидеть беззащитного землянина, спавшего глубоким сном.

Когда один человек вынужден заменять целую армию, волей-неволей приходится быстро передвигаться, использовать любой шанс и не тратить зря времени. Моури нужно было обследовать город и подыскать себе убежище получше. Но чтобы сделать первые ходы в игре, ему все равно пришлось бы исходить город вдоль и поперек. Поэтому он решил объединить обе задачи.

Моури открыл чемодан, воспользовавшись специальным ключом с изолирующей прокладкой. Он прекрасно знал, как надо обращаться с чемоданом, и все же тонкая струйка пота скатилась у него по спине. Замок, таивший смертельную опасность, выглядел абсолютно невинно. Но Моури не мог отделаться от ощущения, что однажды изолирующий пластик сотрется и ключ сыграет роль металлического запала. В таком случае взрыв уничтожит все в радиусе ста ярдов.

Кроме заминированного замка в чемодане находилось с десяток небольших свертков и изрядное количество образцов земного полиграфического искусства в виде денег и листовок с клейким слоем. Денег было очень много. Если исчислять его состояние в сирианских гильдерах, он был миллионером.

Моури извлек пачку листовок – не слишком большую, но вполне достаточную, чтобы загрузить его работой на целый день. Затем, опять обливаясь потом, он осторожно закрыл чемодан.

Постоянная возня с взрывным устройством, которое в любой момент может разнести тебя в клочья, – не очень-то приятное занятие, однако это дает определенные гарантии безопасности. Если какой-нибудь ретивый сыщик вздумает обыскать комнату и проверить содержимое чемодана, все улики будут уничтожены. К тому же взрыв вызовет такой переполох, что владельцу опасного багажа все станет ясно за три квартала от дома.

Покинув отель, Моури сел в двухъярусный автобус, пересекавший город из конца в конец, и прилепил первую листовку к заднему стеклу верхнего салона, оказавшегося пустым. Он вышел на следующей остановке, с удовлетворением наблюдая, как десяток пассажиров садится в автобус. Примерно половина из них поднялась наверх.

Текст листовки был набран крупными, отчетливыми буквами: «Война приносит богатство избранным, несчастье – большинству. Придет время – и Дирак Ангестун Гесепт отомстит разжиревшим негодяям и утешит обездоленных».

В этот день подобный призыв подействует сильнее, чем месяц назад. Моури повезло – его прибытие совпало с увеличением военного налога. Похоже, джеймекцы достаточно накалены, чтобы не сорвать листовку в порыве патриотического негодования. Возможно, они расскажут знакомым о появлении загадочной организации, бросающей вызов правительству, военным властям и Кайтемпи. При пересказе новость обрастет дополнительными подробностями, словно снежный ком. Подобные слухи имеют свойство распространяться очень быстро.

Через пять с половиной часов Моури избавился от восьмидесяти листовок, ухитряясь оставаться незамеченным. Несколько раз он рисковал и едва не попался, но ему везло. Пятьдесят шестая листовка доставила ему особенное удовольствие.

Помогла суматоха, вызванная столкновением двух грузовиков. Водители затеяли злобную перебранку, их окружила толпа зевак. Тем временем Моури шлепнул пятьдесят шестую листовку прямо в центр витрины магазина – в тот момент, когда разгоряченные зрители прижали его к стеклу. Сделав свое дело, он затесался в толпу и был уже далеко, когда кто-то заметил новое украшение витрины. Позабыв про аварию, люди повернулись к прозрачному стеклу, на котором четко выделялся белый бумажный прямоугольник. Моури стоял в задних рядах.

Обнаруживший листовку тощий пучеглазый сири ткнул в нее пальцем и, запинаясь, пробормотал:

– Вы только посмотрите! Да они чокнулись в этом магазине! Кайтемпи их всех упрячет за решетку!

Моури продвинулся немного вперед, чтобы лучше видеть, и стал читать листовку вслух:

– «…Те, кто сегодня открыто призывают с трибун к продолжению войны, завтра взойдут на эшафоты и будут в слезах молить о пощаде. Дирак Ангестун Гесепт».

Он нарочито нахмурился:

– Вряд ли это сделал кто-то из магазина. Они бы не посмели.

– Н-но кто-то в-все-таки осмелился, – резонно заметил пучеглазый.

– Да, – Моури подозрительно посмотрел на него. – Ты заметил первый. Так, может быть, это ты?

– Я? – пучеглазый полиловел, что соответствовало смертельной бледности. – Я ее и не касался. Вы что, д-думаете, я спятил?

– Тем не менее, кто-то же сделал это!

– Это не я, – взволнованно заявил пучеглазый; он выглядел очень испуганным. – Какой-то придурок…

Другой сири, помоложе и побойчее, прервал пучеглазого:

– Нет, на психа не похоже. Тут кое-что посерьезнее!

– С чего ты взял? – казалось, глаза у тощего сейчас выкатятся из орбит.

– Если бы у парня поехала крыша, он, скорей всего, просто писал бы на стенах. Дураки так и делают. А это, – он кивнул в сторону витрины, – напечатано в типографии. Кто-то здорово рисковал головой, чтобы прилепить здесь листовку. Я уверен, что за ловкачом стоит подпольная организация.

– Тут так и написано, – перебил его чей-то голос, – Партия Свободы Сириуса.

– Никогда о такой не слыхал, – заметил кто-то.

– Вот и услышал теперь, верно? – заметил Моури.

– Н-нужно что-то д-делать, – заявил пучеглазый, бестолково размахивая руками.

Принимать меры входило в обязанности полицейского. Страж порядка, вообразивший, что произошло убийство, уже проталкивался к витрине сквозь толпу. Он посмотрел на тротуар, разыскивая тело, потом нагнулся и стал шарить по асфальту – очевидно, думая, что покойник оказался невидимым. Ничего не обнаружив, полицейский выпрямился, обвел взглядом собравшихся и рявкнул:

– Ну, в чем дело?

Пучеглазый снова ткнул пальцем – на этот раз с таким видом, словно ему был вручен патент на изобретение:

– Взгляните, офицер, что тут налеплено на витрине.

Полицейский взглянул – и увидел. Он, по крайней мере, дважды прочитал листовку, причем лицо его из сизого стало фиолетовым, а потом багровым. Покончив с чтением, достойный страж порядка повернулся к толпе:

– Кто это сделал?

Никто не знал.

– У всех вас есть глаза – вы что, внезапно ослепли?

Очевидно, дело обстояло именно так.

– Кто заметил первым?

– Я, – сказал пучеглазый гордо.

– Но ты не видел, кто это наклеил?

– Нет.

Полицейский выставил вперед подбородок:

– Ты уверен?

– Да, офицер, – выдавил пучеглазый, начиная нервничать. – Тут случилась небольшая авария, и мы все смотрели, как два в-в-во… – от страха он начал заикаться сильнее и уже не смог продолжить фразу.