Лукавый ангел - Кейси Майклз

— О ней мы поговорим несколько позже, — перебил его Арчи. — Так вот, когда родился Подгузник, мы назвали его в честь ее папаши, за что он отвалил мне вагон денег. Естественно, я намотал это на ус и не преминул этим воспользоваться, когда на свет появилась дочка. Она была названа Мьюриел в честь марки дорогих сигар. Смекнул? Ну, что молчишь, вытаращив глаза? Ты понял меня или нет, сынок?

— Понял, — кивнул Грейди, проникаясь искренним сочувствием к несчастным детям Пиверсов. Мьюриел, с которой он успел поговорить вчера после ужина, произвела на него приятное впечатление. Бедняжка была копией своего папаши и не имела никаких шансов выйти замуж в свои пятьдесят лет. Она всячески подчеркивала свою привязанность к старику, однако у Грейди возникло подозрение, что, будь у нее возможность, она бы с удовольствием отдалилась от него и продолжала выражать Арчи свою преданность в письмах или по телефону.

— «Арчи-младший, или просто Юниор», — прочитал очередную запись Грейди.

— Ах, этот балбес Молокосос? Совершенно пустой человек, он и на свет появился по недоразумению. Диккенс, поправь, пожалуйста, подушки, мне так неудобно сидеть! Вот теперь стало гораздо лучше, спасибо! О чем это я говорил, сынок? Ах, о моем младшем отпрыске! Так вот, он вряд ли вообще родился, если бы в моей семье все было как у людей. К тому времени моя жена уже десять лет как спала в другой спальне. Но я понял, что Подгузник вряд ли добьется чего-нибудь в жизни и что мне нужно срочно что-то предпринять. Как говорят в таких случаях, я зажмурился и стал думать об Англии. В конце концов, ночью все кошки серые! Разумеется, я махнул рюмку-другую для бодрости, но не напился, иначе мой солдат не встал бы по стойке «смирно» и не отсалютовал. Ха-ха-ха! — Он снова раскудахтался.

Грейди с трудом сдержал рвущийся наружу смех. Ему стало понятно, почему Арчи так пренебрежительно отзывается о своем младшем сыночке. Зачатый при таких обстоятельствах, юный бездельник, разумеется, не оправдал надежд папаши и прожигал свой век в бездумных кутежах и поисках приключений. Похожий на свою покойную мать, не блиставшую красотой, он носил обтягивающие шелковые сорочки и красил волосы в нелепый апельсиновый цвет. И еще у него была невеста по имени Дейзи…

— Ты задумался о его девчонке, верно, сынок? — воскликнул проницательный старик. — Наверняка о ней, а не о моем Молокососе, о котором без особой нужды никто и не вспомнит. Ну, что вытаращился на меня, как лось, ослепленный фарами на лесной дороге? Она ведь тоже была вчера там, верно? Ее палкой отсюда не прогонишь, надеется стать четвертой женой моего отпрыска. Ну, и что же ты о ней скажешь?

Грейди вздохнул и ответил весьма уклончиво:

— Мне показалось, что ей нравится ваш младший сын. Он тактично умолчал, что к такому выводу его привели вчерашние наблюдения за этой парочкой, бесстыдно обнимавшейся и целовавшейся за столом.

— Да ты, оказывается, дипломат, сынок! С такими способностями завуалировывать свои мысли тебе нужно идти в политику! Эта пустоголовая мартышка Дейзи заманила Молокососа в свой хорошо смазанный капкан, и теперь он проводит большую часть времени у нее между ног. Подозреваю, что там намазано медом. Видел бы ты, что однажды я наблюдал из окна. Эта сладкая парочка вытворяла в беседке такое, что я велел Диккенсу спуститься и окатить их ледяной водой из ведра. Помнишь тот случай, старина?

— Так точно, сэр, — пробасил Диккенс. — Между прочим, еще одна девчонка вот уже десять минут как дожидается в прихожей вашей спальни. С вашего позволения, я ее сюда приведу.

Грейди захлопнул блокнот и, убрав его в карман, живо спросил:

— Ее, случайно, зовут не Энни Кендалл?

— Нет! — рявкнул Арчи. — Это Элеонора Рузвельт со своей свитой! Ты всегда так туго соображаешь, сынок?

Грейди спокойно сел в кресло напротив камина и невозмутимо промолвил:

— Между прочим, я знаю двадцать способов убийства человека без каких-либо следов. Возможно, на досуге я ознакомлю с некоторыми из них ваших деток. Бог свидетель, без посторонней помощи им не обойтись.

— Это трогательно! Не правда ли, Диккенс? Како изящный намек! Я трепещу от страха. Хорошо, я больше не буду хамить, раз ты такой обидчивый, сынок! — воскликнул Арчи.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Грейди. — Хорошо я согласен поработать на вас за пять тысяч долларов в день. Эта сумма поможет мне примириться с вашим горячим темпераментом. И еще: мне кажется, что нам следует обговорить кое-какие принципиальные правила нашей дальнейшей игры, прежде чем Диккенс приведет сюда мисс Кендалл.

— Принципиальные правила? Любопытно, что ты под этим подразумеваешь! — пробурчал Арчи, обескураженный отпором, который дал ему самоуверенный частный детектив. Этот парень все больше ему нравился. Грейди был интересным собеседником. Пожалуй, Арчи уже давно не испытывал такого удовольствия от общения с посторонним человеком.

— Во-первых, никто не сообщил мне, что в доме появилась новая обитательница, хотя мне и следовало знать об этом еще вчера вечером, — сказал Грейди. — Во-вторых, мне неизвестно, отдает ли она себе отчет, во что она впуталась.

Арчи покосился на Диккенса, но тот сделал вид, что рассматривает свои ботинки.

— Впуталась? — переспросил Арчи, изобразив на лице недоумение и возмущение. — О чем ты говоришь, сынок? Она моя внебрачная внучка, приехала меня проведать. Что в этом особенного?

— Все понятно, — устало произнес Грейди, встал и направился к выходу. — Откровенный разговор у нас не получился. Не нужны мне ваши тысячи, можете забыть мою фамилию. Могу рекомендовать вам связаться с Фритцем и Барани из Филадельфии. Фритц — законченный шизофреник, возомнивший себя неотразимым донжуаном, от которого все женщины просто без ума, Барани — бывший полицейский, выгнанный со службы за взятки. Эта парочка идиотов подойдет вам по всем статьям.

— Осмелюсь напомнить вам, сэр, — заметил Диккенс, — что я предупреждал вас, что мистер Салливан — один из лучших профессионалов в своей области и весьма обеспеченный человек, поэтому его не так-то легко купить. Но вы меня не послушались, и вот результат.

Грейди остановился.

— Так вы наводили обо мне справки? Да как вы посмели! Да кто ты такой, старый ничтожный сукин сын, чтобы собирать на меня досье! — вскричал он в ярости, тыча указательным пальцем в грудь Арчи. — Я отучу тебя совать свой длинный нос в чужие дела раз и навсегда, наглый маразматик!

Арчи откинул одеяло, явив на всеобщее обозрение свои худые волосатые ноги, и заверещал:

— Потише, сынок! Не надо так волноваться, мой мальчик! Давай спокойно во всем разберемся! Как же я мог взять тебя на работу, не проверив всю твою подноготную? Мы тебя просветили как под рентгеном и сочли, что ты нам подходишь. Пошевели своими мозгами! Разве, имея миллиардное состояние, я могу пускать в свой дом кого попало?