Разгар зимы - Кресли Коул

Надо отдать Селене должное, она не убрала руку.

— Так мы можем на тебя рассчитывать?

Так как он завис в нерешительности, а может впал в ступор от ее прикосновения, я сказала:

— Помоги нам сегодня покончить с Любовниками.

Ну, хотя бы с одним из них.

Овладев собой, он сказал:

— Я думал, ты не хочешь участвовать в игре, Императрица.

— Не хочу. Но мне нужно время, чтобы понять, как её остановить, — в моем представлении игра была похожа на механизм с шестерёнками и колёсиками, который я стремилась расстроить, — близнецы придут за каждым из нас.

— Каков твой план?

— Финн маскирует нас. Ты переносишь нас через реку. Мы проникаем в лагерь Любовников. Я усыпляю всех в палатке Джека, мы с Селеной его вытаскиваем.

Какое-то мгновение Габриэль молчал. Пристально посмотрев на него, Селена убрала руку, и он сразу же сказал:

— Я не хочу быть на птичьих правах и помогу вам не только с транспортировкой, но и как полноправный член команды. Но у меня есть условие.

На птичьих правах — сказал парень с крыльями.

— Я тебя слушаю.

— Мы идем туда, чтобы убить одного из Миловничи. Никаких предложений союзничать. Никакой пощады.

Поддерживая его на все сто, я, однако, не ожидала такой бескомпромиссности.

— Мы разговаривали со здешними солдатами о генерале и его отпрысках. Их надо остановить.

— Мы с ними разделаемся, — заверила я.

Он протянул когтистую ладонь, и мы обменялись рукопожатием.

— Джоуль придет в бешенство. Чувствую меня ждет будущее в стиле АС/DС[4].

Чего?

— Как группа?

— Нет. Как ток. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

— Ты сделаешь это, — сказала Селена. — захвати повязку, чтобы защититься от спор и встретимся на смотровой площадке. В полночь.

Я нахмурилась.

— Это через час.

— У их солдат стандартный распорядок, как и здесь. Ранний подъём, несмотря даже на то, что солнце не всходит. В полночь же большинство обитателей лагеря будут спать, — она обратилась к Габриэлю, — люди не должны узнать о наших планах.

— Понятно.

Я незаметно пнула Селену по ботинку; она выпрямилась и сказала:

— О. Спасибо Гейб. Я этого не забуду.

— Это будет для меня истинным удовольствием, Селена. Жду с нетерпением, — его глаза расширились, — то есть я не имел в виду, что рад произошедшему.

Селена помогла ему выйти из неловкой ситуации:

— Я тоже с нетерпением жду возможности надрать задницы этим двинутым маньякам.

Он усмехнулся.

— Именно.

Мы развернулись и пошли назад к палатке Селены и Финна. На полпути она сказала:

— Я не могу поверить, что он пойдет против Джоуля! Я готова была поставить свой лук на то, что он откажется. О Боже, мы можем освободить Джей Ди сегодня же вечером! Эви, если у нас получится… — хотя Селена была на сто процентов первоклассной стервой, блеск ее глаз выдавал, что внешне неприступный фасад дал трещину, — если мы вернем его обратно, то снова будем заодно.

— А мы когда-нибудь были командой? — мы с ней были такими разными и поначалу не чувствовали ничего кроме ненависти. Но мы действовали беспорядочно, пока не начали полагаться друг на друга. И вот она немного ослабила настороженность. Как только я подумала об этом, выражение ее лица ожесточилось:

— В каждой игре Лучница найдет стрелу для Императрицы.

Я вздохнула

— Да, да. Я помню.

— Но в этой игре она может и потеряться. — Расправив плечи, она от меня отвернулась.

Когда она ушла, я осознала две вещи: что это самое внятное признание нашей дружбы, которое я когда-нибудь от неё услышу. И что я принимаю признание.

Глава 6

— Императрице предстоит битва.

Ближе к полуночи мы с Мэтью сидели лицом к лицу на самом верху смотровой башни, соприкасаясь носами ботинок. Мы говорили приглушенными голосами, как тогда на заднем сидении грузовика с Джеком и Селеной.

Газовая лампа отбрасывала трепещущий свет. Снаружи бушевала буря. Внизу нёс охрану Циклоп.

— Я готова.

Сразиться с психически больными маньяками. Взлететь в небо с крылатым парнем.

Башня содрогалась от порывов ветра. Не самая лучшая погодка для полёта...

После того, как мы с Селеной заручились поддержкой Габриэля, я проведала лошадь (она выглядела намного лучше, но всё ещё сердилась) и направилась в палатку, которую Джек делил с Мэтью.

Хотелось передохнуть, но как только я опустилась на койку Джека, меня тут же окутал знакомый волнующий запах. Приступы тоски сменялись всплесками паники по поводу его заточения.

Какой там сон.

— А ты хотел бы пойти? — спросила я Мэтью.

Он пожал плечами, как если бы я спросила, не хочет ли он перекусить.

— У меня есть дела.

— Какие?

— Дела, — ответил он, словно обычный подросток.

— Расскажи о Любовниках? Хоть что-нибудь?

— Герцог и герцогиня, Самые Извращённые, — он и вовсе перешёл на шёпот, — их карта перевернута. Противоположность. Порок.

— Но что это значит?

Он стал раскачиваться взад-вперёд.

— Враждебность, животная страсть, разногласие, конфликт, ревность. Говоря о любви, они подразумевают уничтожение. Они жаждут возмездия, поскольку ведут хронику и помнят.

— Какими силами они обладают?

Он начал раскачиваться медленнее.

— Они не используют их по назначению.

— Что ты имел в виду под ударом, падением, безумием и поражением?

Он кивнул.

— Иногда мир вращается в обратном направлении. Бывает, сражения делают также. Слово «карусель» означает маленькую битву.

Я кивнула в ответ, будто это имело смысл.

— Мэтью, что они сделают с Джеком, если у меня ничего не получится? Загипнотизируют его? Будут управлять его разумом?

— Они тщеславны. Они оттачивают своё мастерство. С помощью острых инструментов, они что-то отсекают, что-то перемещают, переделывают и изменяют людей. Рождаешься одним, а умираешь другим.

Порыв ветра заглушил его шепот.

Меня бросило в дрожь. Создавалось впечатление, что мы сидим в домике на дереве и при свете лампы рассказываем страшилки. Как в детстве.

Но после апокалипсиса все истории были реальными.

— Ты не захочешь знать больше об их мастерстве, — Мэтью задрожал, — я не хотел. Сила — твое бремя, знание — мое.

— Какая сила?

— У тебя теперь больше способностей.

Хотя в целом я стала слабее из-за отсутствия солнечного света, я освоила новый навык.

Готовясь к нападению Дьявола в подвале дома Смерти, я невольно впитала в себя знания всех тех растений, а заодно и всех когда-либо с ними связанных.