Неотразимый дикарь - Тереза Медейрос

Судя по всему, слово «неподалеку» на шотландском означало «мы доберемся туда, к рассвету, если не погибнем от холода», а слово «конь» было синонимом выражения «косматое чудище размером с небольшого дракона». Памела нисколько бы не удивилась, если бы огромный черный зверь, на спине которого они с сестрой сидели, вдруг расправил крылья и стал выпускать пламя из ноздрей. Хотя громадное животное послушно шагало по каменистой дорожке, ей все время казалось, что оно только ждет команды хозяина, чтобы встать на дыбы и сбросить их со своей спины.

Измученная Софи дремала, уткнувшись в спину сестры. К седлу были приторочены два скромных сундучка с вещами. Без помощи шотландца это было непросто сделать, но девушки справились со своей задачей.

Прославленный актер Джон Кембл мог себе позволить привести на сцену Королевского оперного театра настоящих лошадей, а то и слона в случае необходимости. Что же касалось Памелы, то ее опыт общения с лошадьми ограничивался игрушечными деревянными лошадками.

Вороной мохнатый конь шотландца казался ей таким же огромным, опасным и непредсказуемым, как и сам горец, который большими уверенными шагами вел его в поводу по каменистой дорожке все глубже в лес, подальше от цивилизации.

Нахмурившись, Памела смотрела на широкую спину горца: Хотя дорога была узкой, каменистой и пролегала по довольно диким местам, он шел небрежной и неторопливой походкой, словно наслаждаясь ярким солнцем и ухоженными лужайками Гайд-парка. Судя по всему, он мог так идти хоть всю ночь, несмотря на связанные за спиной руки. На одном особенно крутом подъеме, когда Памела от страха свалиться с коня изо всех сил вцепилась в его густую гриву, он даже имел наглость небрежно насвистывать какую-то веселенькую мелодию.

— Что это за песня? — с трудом шевеля губами, спросила Памела, втайне надеясь своим вопросом заставить его замолчать.

— Эта песенка называется «Девушка и разбойник», — невозмутимо ответил Коннор.

— Принимая во внимание любовь шотландцев к трагической романтике, — фыркнула Памела, — можно с уверенностью предположить, что они поклялись друг другу в вечной любви, а потом все кончилось какой-нибудь ужасной, весьма кровавой трагедией.

— Вот и нет! — возразил горец. — Разбойник соблазнил девушку, уложил ее в свою постель и неожиданно обнаружил в ней страстную любовницу, которая никак не могла насытиться им. — Он озорно улыбнулся Памеле через плечо. — Вот так. Он лишил ее девственности, а она украла его сердце.

Памела была рада тому, что горец не мог видеть, как покраснели ее щеки. Он снова пошел впереди и закончил песню замысловатой трелью.

Она уже потеряла всякую надежду добраться хоть до какого-нибудь жилья, но тут деревья стали редеть, и вскоре они оказались на широкой равнине, покрытой густой травой. Прямо перед ними, словно из морских пучин, поднимался самый настоящий замок, построенный на широкой и плоской скале, вдававшейся довольно далеко в море.

Памела ахнула, увидев открывшуюся ее взгляду панораму. Всю свою жизнь она провела в иллюзорном театральном мире, даже не подозревая о том, что подобное сказочное место может в реальности существовать на земле.

Возвышавшийся прямо перед ними замок мог быть возведен из камня каким-то могущественным языческим божеством. Пробивавшийся сквозь тучи лунный свет серебрил его стены, башни и бойницы. Памела восторженно хлопала ресницами, размышляя, не снится ли ей вся эта красота. Нет, она не спала! Она ощущала холод пронизывающего ветра и соленый йодистый запах моря, в ушах стоял теперь не только рев ветра, но и шум волн, бившихся о скалы, которыми был окружен со всех сторон замок.

Она-то думала, что горец ведет их к какому-нибудь заброшенному сараю или пустующей фермерской времянке, каких им довелось повидать немало за время путешествия по Шотландии. Она готова была ко всему, но только не к такому замку, окруженному пенистыми волнами моря!

Софи вздрогнула и проснулась. Увидев замок, она тихо ахнула и прошептала:

— Боже мой! Может, этот шотландец и не грабитель вовсе, а какой-нибудь местный король или что-то в этом роде…

— Не глупи, Софи, — возразила сестре Памела. — В Шотландии нет своего собственного короля вот уже добрых двести лет. Ею правит английский король Георг.

— Возможно, тогда он какой-нибудь принц… принц-грабитель, — предположила Софи с благоговением в голосе.

Памела перевела встревоженный взгляд с замка на разбойника-горца, вспоминая, как она сразу заметила в его осанке что-то благородное, почти королевское.

Пока Коннор тащил вперед заупрямившегося коня, она заметила, что между равниной и скалистым мысом был узкий перешеек, который вел к воротам замка. Там, внизу, ветер взбивал морскую пену, сквозь которую повсюду виднелись острые прибрежные камни.

Жалобно застонав, Софи крепко обхватила сестру за талию и тесно прижалась к ее спине, стараясь не смотреть по сторонам.

— Скажи мне, когда мы будем на месте. Если будем, конечно…

Принимая во внимание страшную силу ветра и высокого коня, на спине которого сидели сестры, можно было бы предположить, что Памела тоже испугается до смерти. Однако конь двигался вперед так же уверенно, как его хозяин, и это внушало ей странное спокойствие.

Они были уже на полпути к воротам замка, когда полил ледяной дождь. Едва Памела успела опустить поля шляпки, чтобы прикрыть от дождя волосы; тучу вместе с ледяной влагой умчал прочь порывистый ветер. Раньше Памела стала бы проклинать быстро меняющуюся погоду, но теперь она лишь запрокинула голову и рассмеялась, по-детски радуясь этой дикой красоте. Ей казалось, что они на крыльях черного дракона летят в волшебную сказку.

Но когда шедший впереди шотландец вдруг скрылся в тени, она перестала смеяться. Ведь по-прежнему оставался нерешенным вопрос, кем был на самом деле этот горец — принцем или великаном-людоедом.

Пропасть между сушей и замком должна была служить естественным рвом, непреодолимым не только для человека, но и для настоящего артиллерийского орудия. Впрочем, очень скоро по разрушенным воротам замка Памела поняла, что подобное утверждение было неверным.

Горец завел коня во внутренний двор крепости. Лунный свет безжалостно высвечивал обшарпанные стены и кучи битого камня. Издали казавшийся сказочным, замок на самом деле больше напоминал декорации к шекспировскому «Королю Лиру», за которыми не было никакой сказки. Оглядывая жалкие развалины когда-то великолепной могучей крепости, жемчужины восточного побережья Шотландии, Памела, к собственному удивлению, испытывала глубокую печаль.