Драконы - Джонатан Стрэн

Ее зимние замки редко пустовали. Каждый год, когда землю сковывал холод, из своих нор выползали ледяные ящерицы, и поля кишели крошечными синими существами, метавшимися туда-сюда; казалось, они даже не касаются снега, а скользят над ним. Все дети играли с ледяными ящерицами. Но другие дети были неловки или жестоки; они разламывали крошечных хрупких животных надвое, словно сосульки, сбитые с крыши. Даже Джефф, который был слишком добродушен для подобных развлечений, иногда, в порыве любознательности, брал в руки ящериц и слишком долго рассматривал их, и от тепла его рук они таяли и в конце концов погибали.

Руки Адары были холодными и нежными, и она могла держать ящерицу так долго, как ей хотелось, не причиняя зверьку вреда, отчего Джефф всегда надувался и начинал мучить ее сердитыми вопросами. Иногда она ложилась в холодный влажный снег и позволяла ящерицам ползать по своему телу; ей нравились легкие прикосновения лапок к ее лицу. Иногда она прятала ледяных ящериц в волосах, когда ходила по какому-нибудь поручению, но никогда не заносила их в дом, где тепло очага могло погубить их. Она всегда собирала остатки после семейного обеда, приносила их к своему секретному замку и разбрасывала по снегу. Поэтому построенные ею замки каждую зиму заполняли короли и придворные — крошечные пушистые зверьки, выползавшие из леса, зимние птицы со светлым оперением и сотни, тысячи ползающих, шныряющих повсюду ледяных ящериц, холодных, шустрых и толстых. Адара была привязана к ледяным ящерицам сильнее, чем к домашним животным, жившим в семье долгие годы.

Но по-настоящему она любила только ледяного дракона.

Она не помнила, когда увидела его в первый раз. Ей казалось, что он всегда был частью ее жизни, видением, мелькавшим где-то вдалеке в середине зимы, пролетавшим на фоне замерзшего неба, величественно взмахивая голубыми крыльями. Ледяные драконы были редки уже в те дни, и, когда один из них появлялся, дети глазели и показывали на него пальцем, а старики бормотали что-то про себя и качали головами. Появление ледяных драконов предвещало долгую и холодную зиму. Говорили, что в ночь, когда родилась Адара, в лунном диске видели силуэт пролетавшего ледяного дракона, и с тех пор он прилетал каждую зиму. И в самом деле, зимы те были очень морозными, и с каждым годом весна приходила все позднее. Поэтому люди разводили костры, молились и надеялись, что им удастся отогнать ледяного дракона, а душу Адары переполнял страх.

Но это никогда не помогало. Дракон возвращался каждую зиму. Адара знала, что он приходил к ней.

Дракон был огромным, в полтора раза длиннее зеленых чешуйчатых боевых чудовищ, на которых летали Хэл и его товарищи. Адара слышала легенды о диких драконах размером с гору, но никогда таких не видела. Звери Хэла, конечно, были крупными, в пять раз больше лошади, но они были карликами по сравнению с ледяным драконом, да к тому же еще и уродливыми.

Ледяной дракон был снежно-белого цвета, такой ослепительный и такой холодный, что почти казался голубым. Он был покрыт инеем, поэтому, когда он летел, кожа его трескалась и шуршала, как наст под сапогами человека, и по сторонам разлетались кусочки затвердевшего снега.

Глаза у него были прозрачные, бездонные и холодные.

Его гигантские полупрозрачные крылья походили на крылья летучей мыши и были светло-голубого цвета. Адара могла разглядеть сквозь них облака, часто даже луну и звезды, когда существо медленно кружило по небу.

Вместо зубов у него были сосульки — три ряда сосулек, зазубренных копий необыкновенной длины, белеющих в темно-синей пасти.

Когда ледяной дракон бил крыльями, дул холодный ветер, снег кружился и валил сильнее и весь мир, казалось, сжимался в комок и дрожал от холода. Иногда, когда распахивалась дверь и в комнату врывался вихрь с улицы, хозяин подбегал, чтобы опустить засов, со словами: «Пролетел ледяной дракон».

А когда дракон открывал свою огромную пасть и делал выдох, из глотки его вырывалось не пламя, воняющее серой, как у меньших драконов.

Ледяной дракон дышал холодом.

Когда он дышал, все вокруг покрывалось льдом. Тепло исчезало. Костры гасли, гонимые суровым ветром. Деревья промерзали до самой сердцевины, ветки их становились хрупкими и трескались под собственным весом. Животные синели, жалобно скулили и погибали; глаза их вылезали из орбит, кожа покрывалась инеем.

Дыхание ледяного дракона означало смерть — смерть, могильную тишину и холод. Но Адара его не боялась. Она была рождена зимой, и ледяной дракон был ее тайной.

Она видела его в небе тысячу раз. Когда ей было четыре года, она увидела его на земле.

Она была в поле, строила свой снежный замок, и гигантское существо прилетело и село рядом с ней в пустом, покрытом снежным ковром поле. Ледяные ящерицы разбежались. Адара осталась стоять неподвижно. Ледяной дракон смотрел на нее долгие десять секунд, затем снова взлетел. Он махал крыльями, и вокруг завывал ветер, пронизывая Адару до костей, но она ощущала странную радость.

В ту зиму он прилетал к ней еще раз, и Адара прикоснулась к нему. Кожа у него была очень холодная. Но, несмотря на это, она сняла рукавицу — она чувствовала, что иначе нельзя. В глубине души она боялась, что дракон нагреется и начнет таять от ее прикосновения, но этого не произошло. Почему-то Адара знала, что он даже более чувствителен к теплу, чем ледяные ящерицы. Но и она была не похожа на других людей — в ней был заключен зимний холод. Она гладила кожу дракона, потом поцеловала его крыло, и этот поцелуй обжег ей губы. Это случилось в ту зиму, когда ей исполнилось четыре года, — в ту зиму она впервые прикоснулась к ледяному дракону.

На следующий год она впервые летала у него на спине.

Он нашел ее снова — она трудилась над другим замком на другом поле, как всегда в одиночестве. Она смотрела, как он подлетает, подбежала к нему, когда он приземлился, и прижалась к его шее. Летом того года она услышала разговор отца с Хэлом.

Они долго стояли так, пока наконец Адара, вспомнив Хэла, не протянула маленькую руку и не прикоснулась к крылу дракона. Тогда дракон хлопнул своими гигантскими крыльями, расправил их, и Адара, вскарабкавшись ему на спину, обняла холодную белую шею.

В первый раз они летели вместе.

У нее не было ни упряжи, ни кнута, как у королевских наездников. Временами дракон хлопал крыльями слишком сильно, и она уже думала, что он стряхнет ее, а холод, исходивший от его тела, проникал сквозь ее одежду, и ее детское тельце немело. Но Адара не боялась.

Они пролетели над фермой ее отца, и она заметила внизу Джеффа: он казался крошечным, испуганным и жалким; она знала, что он не видит ее. При этой мысли она засмеялась тоненьким ледяным смехом, хрупким и звенящим, как зимний воздух.