Склеп, который мы должны взорвать (СИ) - Вагнер Лара

— Пойдем?..

Сама снимает с него кожаный пиджак, вешает на стоящую у двери вешалку. Не выпуская руки гостя, ведет его за собой

******

В полумраке спальни, где мягкий свет угловой лампы позволяет рассмотреть лишь часть сцены, на широкой постели, женщина плавится и вздыхает под своим любовником. Слегка неловкая ситуация, я вовсе не рассчитывал нарваться на интимную сцену. Впрочем, в этой интимной сцене нет и не было ничего безобразного.

На одной из настенных полок, в изящной рамке — фотография светловолосой феи с нежным и тонким лицом. В ней легко угадывается сама Нина. Почему у людей время так быстро летит? Горькая, досадная несправедливость. Хотя бы самые красивые не должны настолько стремительно и безвозвратно стареть. И самые талантливые тоже. Однако не мне наводить порядок в случайном мире, куда забросила судьба.

Нина вскрикивает, впивается пальцами в мужскую спину, потом обмякает. Через минуту принц приподнимается на руках, целует ее в висок.

— Тебе было хорошо?

Он садится на краю кровати, теплый свет лампы четко обрисовывает гибкое мускулистое тело на белоснежном фоне.

Нина лежит молча, не отвечает на этот банальный вопрос. И так ведь все ясно. Да принц и не ждет ответа.

— Я в душ.

Встает и выходит из спальни, совершенно голый. А кого, собственно, стесняться? Я следую за ним по коридору. Разумеется, не ради пошлого подглядывания. Просто мне хочется лично взглянуть на настоящий душ, о котором так мечтает бедняжка Огненная фея. Забавно. Некоторые детали здешней жизни мне отлично знакомы, другие — темный лес, непроходимый бурелом. До чего же странные выборочные метаморфозы творятся с памятью.

Настоящий душ и впрямь впечатляет. Довольно просторная комната, которая кажется еще просторней из-за того, что почти все в ней жемчужного цвета, такого же, как халатик, в котором Нина встречала гостя. Теперь я понял: под душем имелась в виду круглая ванна из светлого мрамора или подделки под мрамор…

Однако принц игнорирует ванну и скрывается в сверкающей стеклом оболочке, где вскоре начинают бурлить водяные струи. Обнаженное тело смутно проступает сквозь толстое стекло, брызги, водяной пар. Так значит, душ — это нечто вроде водопада. Что ж, недурное изобретение, домашний водопад.

Еще одним новым знанием стало больше, очередной день прошел не совсем напрасно. Я уже собираюсь обследовать остальные помещения, когда замечаю: внутри оболочки творится что-то неладное. Вижу, как ладонь прижимается к стеклянной стенке. Внутри оболочки все смутно и туманно, но ладонь проглядывает настолько четко, что можно разглядеть линии на ней. Потом ладонь скользит вниз, оставляя неширокий след на влажном стекле, и исчезает. Мне удается разглядеть, что принц сидит на дне, уткнувшись лбом в колени.

Опять начинается! Похоже, я связался с горсткой неврастеников и слабаков, не способных не то что на подвиг, но и на элементарное управление собственными эмоциями. Во всяком случае, один яркий представитель налицо… Самое неприятное, что я беспомощен в сложившихся обстоятельствах, даже Нину позвать не могу, она явно не поддается внушению, несмотря на свою внешнюю мягкость и приветливость. В ней, в отличие от кое-кого, чувствуется стальной стержень. Не знаю, как мне это удается улавливать, однако чужие характеры я обычно определяю безошибочно. Досадно, что при этом я настолько бессилен физически. Сгусток воздуха, с затуманенной памятью и несгибаемой волей. А ведь мне наверняка была уготована выдающаяся судьба… Хорошо, что в мысли, которые могут показаться излишне амбициозными, никто проникнуть не может.

Мои размышления прерываются. Принц все же встает, след на стекле уже затянулся влагой, кажется, все уже нормально. Выбираюсь из комнаты с ванной и стеклянной оболочкой. В длинном коридоре навстречу попадается Нина, которая с кем-то говорит по телефону.

— Да ведь этот артикул еще в прошлом году поставщики сняли с производства! Вы были в курсе, Виктор Евгеньевич. Как же могли пообещать? Заказчик ждет поставки, а у нас… Вы мой заместитель или кто?

Удивительно, но даже сейчас, когда она отчитывает какого-то несуразного Виктора Евгеньевича, голос звучит мягко. Как можно с таким голоском добиться чего-то в этом сложном, ожесточенном, полном ловушек Городе? А она явно чего-то добилась, даже не стоит сомневаться.

— Ладно, не переживайте. Я сама утром позвоню заказчику и обо всем договорюсь. А вы будьте внимательней… Да не за что… Спокойной ночи.

Причем не только голос мягкий, но и характер отходчивый. А как же стальной стержень?

Нина опускает руку с телефоном. Только сейчас замечаю, что в другой руке у нее — узкий конверт. Она подходит к вешалке и аккуратно кладет конверт в карман пиджака принца.

******

Огромная комната, залитая белым, но теплым светом. Неужели Нина живет на такой обширной территории одна? Мне кажется, да.

На столе тарелка с маленькими бутербродами, в вазочке — круглые пирожные, от которых соблазнительно пахнет миндалем. Что-то знакомое… Розовые мясные ломтики тоже соблазнительны. Жаль, мне недоступны. От чашек вверх поднимается вместе с паром горьковато-пряный аромат. Весьма отдаленно напоминает запах подозрительного темного напитка, который иногда заваривают бомжи в подвале, смешивая кипяток и порошок из пестрых пакетиков. Бомжи называют тот напиток «кофе». Не знаю, какой из двух вариантов ближе к подлинному кофе. Скорее всего, нынешний.

Принц в белом пушистом халате с небрежно завязанным поясом садится напротив Нины, словно нехотя берет чашку, делает пару глотков и застывает. В этом освещении его серо-синие глаза приобретают новый оттенок, кажутся заметно светлее. Смотрит он куда-то вдаль, мимо Нины, которая облокотилась на стол и не отрывает взгляда от гостя. В молчании проходит какое-то время, наконец, она спрашивает:

— Почему ты ничего не ешь?

Он по-прежнему молчит.

— Ты сегодня такой бледный, — грустно говорит она. — И синяки под глазами. Устал? Оставайся до утра, выспишься спокойно. Я приставать не буду, честное слово.

Снова нависает молчание. Но на сей раз он хотя бы слегка улыбается. Может, Нина таким образом шутит? Что-то непонятны мне эти отношения.

— Извини, в следующий раз с удовольствием…

— Понимаю.

Похоже, наступает пора прощаться.

Нина последний раз обнимает его, уже полностью одетого, перед входной дверью.

— До встречи.

Он целует эту осеннюю женщину, сквозь безупречные черты которой понемногу проступает зима с ледяными вьюгами и безнадежностью, и выходит на лестничную клетку, к лифту. Едва вспоминаю, что мне нужно отправляться вслед, а не зависать без приглашения в уютных хоромах, наполненных одиночеством.

Снова темная дорога, снова машина несется черной драконоптицей. Только теперь уже почти нет других машин вокруг. Видимо, давно наступила ночь, и город уснул. Уже не разглядеть домов и витрин, дорога меняется. Мы явно покинули городское пространство, вокруг расстилаются обнаженные пустыри, заросли деревьев, с полуоблетевшей листвой или густой хвоей на ветках. Я видел подобные еловые заросли в парке. Но здесь они стоят сплошной стеной и длятся, кажется, бесконечно. Пару раз обгоняем машины, пару раз навстречу несутся огни и исчезают в темноте. Но в остальном дорога свободна и пустынна.

Вдруг машина резко едет влево, останавливается на самой границе земли и асфальта. Внутрь врывается холодный сырой воздух — это принц оттолкнул дверцу от себя, сидит, наполовину высунувшись наружу, жадно хватает воздух ртом. Не хватало только нам застрять на этой бесконечной дороге! Я даже приблизительно не могу представить, как добираться обратно, если вдруг что. Выдавать свое присутствие не хочется, это было бы совсем уж провально. Но его дыхание постепенно успокаивается, он закрывает дверцу, машина продолжает свой путь. Снова становится тепло.

Чреда деревьев заканчивается, снова пустошь, потом вдалеке появляются смутные очертания домов. Невысоких, крыши лишь выглядывают из-за непроницаемых ограждений. У крайнего дома машина останавливается. Медленно разъезжаются створки железных ворот…