Тайна княжеской усадьбы - Анна Устинова

– Не знаю уж как, но будут, – с уверенностью повторил Командор. – Уже четыре.

– Кошмар! – крикнули Настя и Маша. – Нам уже час назад обедать было пора.

– А я о чем, – с трагическим видом произнес Петька. – Ниночка! Мы после обеда там все доделаем.

– Чего доделывать-то? – не поняла Маша. – Архив переписан.

– Тогда вы мне больше не нужны, – запротестовала Ниночка. – И так столько времени в этой пыли провозились. Мы сами с мужем разложим поаккуратней.

– Ну, если так, – не смог скрыть радости Димка. – А то у меня аллергическая хрипота еще не совсем прошла.

– Да, да, отдыхайте, – настойчиво повторила библиотекарша.

– Все равно завтра утром заскочим, – пообещал Петька. – Вдруг что-нибудь выяснится про грабителей.

– Ох, – махнула рукой Ниночка. – Лучше б о них навсегда забыть. Тем более Борские завтра пожалуют. Еще раз спасибо большое, ребята.

На этом члены Тайного братства с Ниночкой распрощались и поспешили по домам.

– После обеда встречаемся у меня, – остановился возле своих ворот Петька.

– Договорились, – ответили остальные и повернули за угол.

Насте дома слегка влетело. Выяснилось, что ее папа специально приехал раньше со службы, чтобы спокойно провести хоть полдня с семьей. А в результате он целый час просидел в ожидании дочери без обеда и к ее появлению был от голода очень зол. Петькина мама, наоборот, даже обрадовалась опозданию сына. Она обсуждала перед обедом какую-то животрепещущую проблему по телефону. В результате курица у нее на кухне в духовке сгорела. Пришлось жарить новую, которая как раз к приходу блудного сына приближалась к состоянию готовности.

– Пожуй пока бутерброд, – смущенно предложила Маргарита Сергеевна. – Через десять минут будешь обедать.

– Ничего, мама, я подожду, – деликатно ответил сын.

У близнецов получилось еще лучше. На их настойчивые звонки вообще никто не открыл. Наконец Дима отомкнул дверь ключом. Бабушки в доме не было.

– Оригинально, – проворчал Дима. – Вообще-то есть хочется.

– Наглость твоя не знает границ, – осуждающе посмотрела на него сестра.

Они оба принюхались. Готовкой не пахло. Маша пожала плечами. В гостиной Анны Константиновны тоже не оказалось. И бывший дедушкин кабинет, где она обычно работала над мемуарами, был пуст.

– Бабушка! – на всякий случай крикнули близнецы.

По дому Серебряковых разнеслось гулкое эхо и затихло на втором этаже.

– Нету, – удивленно произнес Дима.

– Совсем о внуках забыла, – возмутилась Маша. После бурной работы в библиотеке ее тоже мучил голод.

– От кого-то я тут недавно слышал про наглость, – тут же отреагировал Дима. Сестра ничего не ответила. Просто двинулась решительным шагом на кухню. Дима, поспешил следом.

– Чур, абрикосовый йогурт мой! – вспомнил на ходу, что абрикосового остался последний стаканчик. Остальные были с малиновым, а он Диме и Маше нравился меньше всего.

– Кто первый дошел, тому и абрикосовый, – уже открывала сестра холодильник.

– Ну уж нет! – коршуном кинулся Дима отбивать добычу. – Ты уж и так за завтраком абрикосовый ела.

Позиция Маши по отношению к холодильнику была более выгодной. Отбиваясь от брата ногой, она уже отрывала крышечку из фольги от заветного стаканчика. Димка обиженно засопел и предпринял маневр с другой стороны. Маша нового нападения совершенно не ожидала. Поэтому пальцы ее разжались. Издав торжествующий клич, Димка стал поглощать йогурт без помощи ложки.

– Сейчас ты у меня получишь! – сжала кулаки Маша.

В это время на пороге кухни появилась стройная пожилая дама в темно-сером костюме из тонкого шелка.

– Бедные голодные дети! – воскликнула она с виноватым видом.

– Бабушка! Где ты была? Мы тебя уже целый час ждем! – отозвалась с хорошо разыгранным возмущением Маша.

– Скоро стены будем грызть от голода, – справился наконец с йогуртом Дима.

Маша украдкой состроила ему зверскую рожу.

– Могли бы и сами разогреть, – покачала головой бабушка. – Ничего, я сейчас быстро, – уже повязывала фартук она. – Это все из-за Ковровой-Водкиной. Я к ней на минутку забежала проведать. А она на этом дворянском конгрессе совсем помешалась. И ни за что не хотела меня отпускать. Несчастная старуха! Соображает плохо. Слышит еще хуже. Не дай Бог до такого дожить!

Близнецы, забыв о конфликте, перемигнулись. Их бабушка и Коврова-Водкина были почти ровесницами. Но Анна Константиновна считала Наталью Владимировну глубокой старухой и относилась к ней покровительственно.

– Хорошо, я вчера обед на два дня приготовила, – возилась у плиты ученая дама. – Теперь только разогреть. Маша! Накрой-ка пока на стол.

– Я помогу, – утолив первый голод, испытывал легкие угрызения совести Дима.

– Не подлизывайся, – ответила Маша. Вскоре они уже вовсю поглощали обед.

– Вы не слыхали? Вроде бы нашу библиотеку ограбили, – стала делиться последними новостями Анна Константиновна.

– Знаем, – ответил с полным ртом Дима.

– Бедная Ниночка! – посочувствовала бабушка. – Воображаю, как она расстроена. Много украли?

– Да вроде бы нет, – уклончиво отвечала Маша.

– Все редкие книги целы, – подхватил Дима.

– Чего же они тогда лезли? – удивилась бабушка.

– Капитан Шмельков тоже удивляется, – принялся излагать официальную точку зрения Дима. – А Степаныч считает, что это похоже на обыск.

– Ему виднее, – ехидно сощурилась Анна Константиновна. – Меня старуха Коврова-Водкина с этой библиотекой совсем извела. Сидит и через каждые пять минут причитает: «Это же настоящий удар по памяти князя Борского!»

– А чего ей Борский вдруг сдался? – заинтересовалась Маша.

– Ну, ты же знаешь, – развела руками Анна Константиновна. – У Натальи Владимировны вообще на дворянском происхождении пунктик. А тут еще конгресс. Совсем несчастной старухе голову задурили. И вообще, это полная чушь! – перешла к обобщениям бабушка. – Я всегда была против родовой спеси. Аристократизм, да, конечно. Но им чаще всего обладают люди совершенно не родовитые. Вот, например, ваш дедушка…

Маша вздохнула. Покойный академик Серебряков происходил из каких-то купцов.

Однако отличался не только глубокой культурой, но и изысканностью манер.

– …Так что вся эта родовая спесь мне абсолютно чужда, – тем временем развивала мысль Анна Константиновна. – А тем более у нас, в России, где вообще целых семьдесят лет была нарушена преемственность поколений и…

– Бабушка! – понял Дима, что она все дальше уходит от Борских. – Мы с Машей слыхали, Наталья Владимировна познакомилась на конгрессе с внучкой нашего князя?

– Какого еще нашего князя? – была очень недовольна Анна Константиновна, что ее перебили.

– Борского, разумеется, – быстро проговорила Маша.

– Господи! По-моему, с нашим поселком что-то не то делается, – покачала головой Анна Константиновна. – Только последнее время и слышу о Борских. Даже Степаныч вовсю готовится к их приезду. Он по этому поводу как раз при мне к Ковровой-Водкиной забегал. Весь при параде. В своей милицейской фуражке. Сколачивает по поручению председателя инициативную группу для торжественного приема бывших законных владельцев. Меня тоже хотел включить, но я, естественно, отказалась.

– А правда, что Наталья Владимировна с внучкой Борского теперь дружит? – повторил вопрос Дима.

– Ну да, – равнодушно отозвалась бабушка. – У них места были рядом в Колонном зале. Вот они и разговорились в антракте. Хотя как с бедной Наташей поговоришь. Ведь половины не слышит.

Коврова-Водкина обладала странным свойством. Она то слышала, то не слышала. Поэтому никогда нельзя было точно понять, какие из твоих слов до нее дошли.

– Во всяком случае, – продолжала бабушка, – Коврова-Водкина вдруг вспомнила, что у нее есть книга о княжеском роде Борских.

– Книга? – разом вытаращились на бабушку близнецы.

– Да, – подтвердила спокойно та. – Я когда-то ее видела еще при жизни Вадима Леонардовича, – вспомнила она о покойном хирурге Водкине. – Он же страшно любил всякие редкости.

– Это мы знаем, – сказали близнецы. У Ковровой-Водкиной еще оставалось много редких вещей, которые собрал Вадим Леонардович.

– Ну вот, – продолжала Анна Константиновна. – У нас в поселке работал бывший кучер Юрия Борского. Правда, – усмехнулась бабушка Димы и Маши, – тут у него было все поскромней. Он на кобыле с телегой помойки с дач вывозил. И одновременно приторговывал кое-какими вещами князя, которыми поживился во время пожара. От него Вадиму книга и досталась. Он ею ужасно гордился.

– Выходит, Вадима Леонардовича тоже Борские интересовали? – полюбопытствовал Дима.

– Нет, Борские тут ни при чем, – начала объяснять бабушка. – Его интересовала редкость издания. То ли к трехсотлетию дома Романовых, то ли еще к какой-то подобной дате выпустили по однотомной истории каждого из наиболее древних российских дворянских семейств. Причем печаталось это не для продажи. Тираж каждого тома не больше десяти экземпляров. Вадим Леонардович приобрел историю Борских за какой-то бесценок. Доволен, конечно, был страшно.