Когтистый Санта - Мэри Дэвидсон

Так девушка извивалась и извивалась, и когда у нее практически получилось отодвинуться от Алека, он просто приподнял ее за бедра и притянул обратно к своему рту. Это продолжалось довольно долго, пока он не устал играть, и не засосал ее клитор в рот, одновременно вводя два пальца. Ощущать его теплые губы на себе, длинные пальцы внутри себя было изысканно, умопомрачительно. Пальцы двигались, поглаживали, сильно надавливали, и подобное давление было удивительным, невероятным. Губы Алека накрыли ее клитор, пока язык с невероятной быстротой двигался взад и вперед. Оргазм накрыл Жизель волной, и она закричала в потолок.

Когда он прилег рядом с девушкой, ее все еще трясло.

— Лучше?

— О, Боже мой. У тебя есть лицензия, чтобы делать такое? Нужно объявить тебя вне закона.

Жизель приподнялась и сделала то, чего жаждала еще час назад — нежно погладила волоски на груди, а потом проследила их путь до паха. Она обнаружила его толстым, жестким и готовым для нее. Алек затаил дыхание, когда она осторожно обхватила его пальцами.

— Кстати, — добавила Жизель весело, но затаив дыхание. — Я сверху. По-другому и быть не может, ведь ты — обычный парень. Хотя не то, чтобы я возражала.

Он напрягся, вот только непонятно от чего: не то от того, что она сказала, не то от того, что делали ее пальцы. Они сжимали и отпускали, сжимали и отпускали. Другая опускалась до тех пор, пока не обхватила яички, взвешивая их теплую массу.

— Твое прикосновение похоже на касание бабочки, сладкая Жизель, — сказал, почти простонал, Алек.

Девушка чуть не захихикала; ее никто никогда не сравнивал с нежной и хрупкой бабочкой. Несомненно, Алек болтал всякую ерунду, потому что некоторое время назад вся кровь отхлынула от головы значительно южнее. Она скользила рукой вверх-вниз, вверх-вниз, мучительно медленно, с той же тщательностью, какую проявил ранее он. У Жизель не было большого опыта в этом, но зато она много читала. И уже давно покупала книги Эммы Холли[14].

— Именно поэтому нельзя связываться с книжными червями, — шепнула она на ухо Алеку. — Мы обладаем довольно интересным материалом. — Он ничего не сказал в ответ, и не то, чтобы Жизель ждала его, потому что в этот момент провела ладонью по скользкому кончику и обводила, обводила, обводила, поглаживая другой рукой.

Девушка хотела продолжать так долго, как получилось бы, но Алек вдруг резко дернул ее на себя и развел коленом бедра. Он был немногословным, тихим, но, ох, его руки дрожали.

— Может, стоило сначала купить мне ужин? Кроме того, я снова-аааАААА! — Он ввел себя сразу, полностью войдя одним грубым толчком. Она была скользкой и более чем готовой для него, но такое начало немного тревожило, даже… э, все равно.

Он начал двигаться в ней.

Она извивалась под ним от ощущений, ее глаза посмотрели на его голову… ах, Иисусе, этого было почти слишком много! Почти.

— Aлек.

Его бедра двигались напротив нее, глаза были плотно закрыты; рот сжат в узкую линию.

— Aлек.

— Прости, — пробормотал он, — Прости. Подожди. Будет… приятно. Через минуту.

— Aлек.

— Я не могу… остановиться. Пока что. П-прости. Мне так жаль. — Его руки легли ей на плечи, сжимая, удерживая на месте для себя. Он двигался между ее ног: в нее, из нее. Погружаясь, толкая, заполняя.

— Aлек. Если сделаешь это немного быстрей, я смогу снова кончить.

Это привлекло внимание; его глаза широко распахнулись. А затем он улыбнулся с чисто мужским самодовольством. И угодил. Она услышала, как спинка кровати начала ударяться о стену. Она извивалась некоторое время, пока он не отпустил ее плечи, потом обернул ее руки и ноги вокруг себя. И начал двигаться в собственном темпе. В этом похотливом, стремительном ритме их животы шлепались друг о друга.

Глаза Алека закатились.

— Ах, Господи! — Он нашел ее рот и жестко поцеловал, покусывая рот, губы. Затем резко притянул к себе, словно зная, что приближается к той черте, которую не готов пересечь без нее… абсурдно, учитывая то, чем они занимаются. Его голова упала, и девушка могла почувствовать лицо, вжимающееся в изгиб между шеей и плечом. Появилась острая боль, когда он укусил ее.

«Он пометил меня», — подумала Жизель. Она услышала резкий треск, когда мужчина разорвал простыни. «Он делает меня своей собственностью».

Эта мысль — такая сложная, такая странная, но совершенно удивительная — закружила ее в оргазме.

Он напрягся, когда Жизель закричала; его захват на секунду усилился до боли, а затем ослабел.

— Сделай так снова, — порычал он в её ухо, потом прикусил мочку.

— Я… не могу, — простонала она, задыхаясь. Но мужчина был занят тем, что продолжал трахать длинными, быстрыми толчками.

— Да.

— Можешь! — Толчок, толчок, толчок, а ее шея горела там, где он укусил ее. Словно читая мысли, Алек склонился и лизнул укус, потом поцеловал ее рот.

— Мне нужно почувствовать, как твоя приятная маленькая пещерка вновь сжимается вокруг меня, — сказал он ей в рот. — Я настаиваю.

— Не делай этого, пожалуйста… я больше не могу, пожалуйста, Aлек… — Ох, но тело ее предало, девушка выгнулась, чтобы лучше встретить его движение, и почувствовала такое уже знакомое напряжение между бедрами, чувство, которое сообщило, что она сделает это снова. — Aлек, пожалуйста, перестань, Пожалуйста, я не могу. Остановись! Оста…

Ощущение, похожее на парение, прошло через Жизель, разрывая, и все, что она испытала ранее, оказалось легкой щекоткой по сравнению с новым чувством; это было самое лучшее, что когда-либо случалось с ней. Она почувствовала, как он замер над нею, и, о, Христос, не остановился, а продолжил толкаться. Алек обхватил ее колени и раздвинул, раскрывая, делая для себя еще шире. Девушка закричала от наслаждения и отчаяния: это убьет ее. Если это смерть, то самая лучшая.

— Ещё, — прошептал он ей на ушко.

— … не могу.

— Можешь. Будешь.

Она погладила его по заднице, ощущая, нащупывая… затем протолкнула свой палец в него, прямо в попку, настолько, насколько смогла. В то же самое время Жизель сжалась вокруг него (спасибо упражнениям кегеля[15]) и была удовлетворена, услышав его хриплый крик. Алек начал пульсировать, и, запрокинув голову, заревел в потолок. Еще один УДАР напоследок и мужчина затих.

Жизель всхлипывала, но он успокоил ее нежными прикосновениями и короткими поцелуями.

— Шшш, милая, ты в порядке. Просто я не подумал. Шшшш.

— Что это… что…

— Тише. А теперь постарайся помолчать. Переведи дыхание.

Когда дрожь от последнего, но самого колоссального взрыва померкла, девушка пришла к выводу, что, оказывается, еще дышит. И хочет повторения. Она — книжный червь, у которого тело проклятой шлюхи.