Мама!!! - Анастасия Миронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вам говорила, нас двое. Ребенок писать бегал!
Тетка удовлетворенно кивнула.
Саша еще пару секунд покрутилась возле мамы и побежала к Аньке. Та уже нервничала:
– Ты где?
Косая тетка была недовольна:
– Стоишь, так стой!
– Да я писать бегала! – закричала Саша.
– Я, может, тоже писить хочу, – зло ответила тетка.
– А вы бегите, мы постоим. Долго стоять-то, – искренне сказала Анька.
Тетка надулась:
– Ищи вас потом. Господь терпел и нам велел.
Саша с Анькой захихикали. Они подождали несколько минут, но тети Лены с дядей Валей всё не было.
– Долго еще? Мне за бабушкой надо.
– Да Женька орет, она на утюг села.
– Да… – протянула Саша. – А ты скажи, что тоже писать захотела, сбегай за ними.
Анька уже вышла из очереди и хотела бежать домой, но увидела родителей.
– Да вон они!
Первой к ним подскочила тетя Лена. Она встала с Анькой и всем вокруг сказала:
– Мы стояли!
Саша повернулась к косой тетке и уточнила:
– Это вместо меня.
– Нас двое! – потрясала тетя Лена в воздухе Анькиной рукой, а дядя Валя побежал занимать свою очередь. Саша бросилась к нему.
– Дядя Валя, и бабушке!
В хвосте очереди почему-то образовалась давка, несколько человек стояли вплотную друг к дружке, а сзади подступали новые. Только Саша подошла, как люди окружили ее. Тогда дядя Валя вынул Сашу из толпы, взял на руки и громко сказал:
– Нас двое!
После чего сразу опустил ее на землю, и она побежала за бабушкой. Дом с гостиницей стоял совсем рядом, но в нем десять подъездов, а Саше надо было в последний. Она завернула за угол, побежала по тротуару вдоль двухэтажных домов, крича: «Сметану привезли, сметану!» Но на улице было пусто – все стояли в очереди. Вот самое узкое место дороги. Осталось только перейти ее и юркнуть во двор пятиэтажки, в последнем подъезде которой была гостиница. Саша посмотрела налево, направо и уже шагнула на дорогу, как ее схватили за руку. Баба Лиза! Она стояла уже с банкой и холщовой сумкой.
– Ты куда? – спросила она Сашу. Вместе с ней была комендант гостиницы.
– Я за тобой. Мы там с мамой стоим и еще с дядей Валей очередь заняли.
– Бегом давай за банками, – подтолкнула бабушка Сашу в сторону их дома и очень обрадовалась, узнав, что всё уже готово.
Они поспешили к магазину.
– Нас двое! Вот! Женщина вместо ребенка. Ребенку уроки пора делать, – подтвердил дядя Валя, когда они нашли его в очереди.
– Какие уроки? Сикалялка такая, – закричал истерично пузатый мужик.
– Да она в школе учится! – подхватила бабушка.
– В школе? – недоверчиво протянул мужик и, завернув рукав рубашки, сунул Саше под нос свою толстую руку с наколкой.
– Ну-ка, прочитай!
Саша поднялась на цыпочки:
– «Вэ», «дэ», «вэ»… пять, шесть, «дэ», «шэ», «бэ».
Мужик был доволен:
– Молодец! Дуй уроки делать!
Но тут ее схватила за руку бабушка:
– Мать где? Спит, поди?
Она была уверена, что мама всё свободное время спит.
Саша выдернула руку:
– Да здесь мы, – и убежала.
Маму она сразу не нашла. Искала ее в середине очереди, металась туда-сюда, но мамы не было, хотя остальные люди стояли как будто бы знакомые – бегая от Аньки и обратно, Саша их уже не по разу видела. Где же мама? Она выбралась из толпы, отошла на несколько шагов, зацепилась взглядом за первую же попавшуюся пару обуви и, держась на этом уровне, словно на веревочке, внимательно осматривала всех в очереди. Перед ней мелькали десятки пар пыльной, стоптанной, разношенной обуви: бежевые мужские сандалии с завернувшимися наверх задубевшими ремешками, белые и красные туфли-лодочки без набоек, войлочные старушечьи чуни и даже тупоносые лыжные ботинки. Пару раз показались детские сандалики ее, Сашиного, размера: в этой части Лесобазы был единственный садик, значит, в очереди стоят ее будущие одноклассники, которых мамы и папы успели забрать. Еще она узнала синие разваливающиеся сланцы Димки-рахитика – его брали с собой на улицу, только когда нужно было стоять в очереди. Димка всегда радовался очередям и грустил, если продавщицы вдруг слишком быстро отпускали продукты.
Саша осмотрела все ноги до самого окошка магазина, откуда тетка в замасленном колпаке обвислой рукой разливала сметану. Она по самый локоть высовывала руку с черпаком из маленького окошка и не глядя плюхала белую жижу в подставленную тару. Сметана лилась с черпака, очередь завороженно следила, как толстая струя стекала вниз и ближе к земле вытягивалась в белую нитку. Когда тетка лила мимо банки, то второй раз черпак уже не высовывала, крикнув: «Следующий!» – если, конечно, проливалась сметана у тихой скромной женщины, старушки или ребенка. Если с пустой банкой оказывался крепкий мужчина, тетка вздыхала и всё же наливала со второго раза. Саша смотрела на белоснежный черпак, на огромную руку в закатанном по локоть обляпанном рукаве, на толстомордую тетку. Нужно нырнуть под очередь и обойти ее с другой стороны, но Саша не могла решиться пролезть между кем-нибудь. Проще всего было проскочить между тем, кто покупает, и белым половником. Саша наблюдала, как один за другим люди подставляют под окошко свои банки и бутылки для кефира, и боялась: вдруг они решат, что Саша хочет пролезть без очереди?
Помявшись немного, она обежала толпу с хвоста. Увидела там Аньку с тетей Леной, дядю Валю с бабушкой – они оказались теперь в середине очереди. Мамы не было. Саша снова вперилась в туфли с ботинками, и уже с этой стороны очереди пошла вдоль нее. Вот она увидела бабушкины короткие ноги и дяди Валины – в отличие от большинства мужчин, у него были не сандалии – он носил мягкие светлые ботинки в мелкую дырочку. Их называли почему-то туфлями. Рядом стояли сабо бабушки – у нее был очень маленький размер, 34-й или 35-й, ее ноги нельзя перепутать ни с чьими. Анькины ноги и ноги тети Лены Саша хорошо знала – тетя Лена ходила в лодочках, а Анька – в розовых сандаликах с бабочками сбоку. Анька с ее мамой были совсем близко к началу, их от окошка отделяло немного человек. Где же мама?
Саша продолжала скользить взглядом по ногам и увидела вдруг мамины черные туфли, тоже лодочки. Оказалось, что мама стоит почти у самого окошка – вот, значит, как быстро пошла очередь. Саша встала возле мамы, взяла ее за руку. Чтобы предупредить новые замечания, мама громко закричала:
– Выпустите ребенка, задавили ребенка,
